Шуйский Мои слова, великий государь! (Становится на колени.) Голоса Вести его без всякой волокиты На лобное! — На лобное его! Дмитрий (Басманову)
Басманов Голицын (Мстиславскому) Иль он себя нарочно губит, или — Тут умысел! Мстиславский Дмитрий По силам ли борьбу ты затевал? Иль головы своей ты не жалеешь, Иль помощи себе откуда ждешь? Иль испытать меня ты только хочешь, Не слабо ль я держу свою державу? Не буду ль я, меня твои заслуги, Высокий сан и старческие лета, На замыслы твои глядеть сквозь пальцы? Ошибся ты! Я взял свою державу Железною рукой. Я принял царство Для счастия подвластных мне народов, А для грозы врагам и на измену (берет у Скопина меч) Держу сей меч, и сим мечом клянусь, Что всякого, кто помешать захочет Моей священной воле, уничтожу И прах его развею далеко. Ну, что же ты не молишь о пощаде? Что не трепещешь? Иль тебе не страшен Ни суд мирской, ни грозный гнев царя? Шуйский Не стану я просить себе пощады. Моя вина — слепое исполненье Велений царских. Дмитрий (отдает меч Скопину-Шуйскому) Шуйский Мы утверждались крестным целованьем Царю Борису. Голицын (Мстиславскому) Шуйский Ты знаешь сам, что всяка власть от Бога. Иной за страх служил, иной за совесть, Да не порок служить и за награду. Боярин твой, Петр Федорыч Басманов, Не по уму и не по летам, рано Добился чести преданностью рабской Царю Борису. Царь бояр крамольных Не миловал, грозна была опала Ослушникам! Вон Бельский попытался, Да сам не рад, проворовался в службе И надолго себе бесчестья добыл. Меня, раба, Борис послал к народу, И раб пошел, творя его веленье, И говорил, что не царевич Дмитрий Идет в Москву с иноплеменной силой, А вор, расстрига, еретик Отрепьев. Поверили иль нет, и кто поверил Словам моим — не знаю; я исполнил, Что царь велел. Вот вся вина моя! Басманов Не верь ему, великий государь! Шуйский Я все сказал, что за собою ведал, Перед лицом царя я повинился, И больше нет вины за мной. Велите Пытать меня, хоть до смерти замучьте, Вы не услышите ни слова больше! Напрасно ты, Петр Федорыч, безвинных Сирот пытал! Узнать тебе хотелось, Что говорил, по царскому приказу, Я с лобного; на каждом перекрестке Спросил бы ты — тебе без пытки скажут, Да не запрусь и я, не потихоньку — На всю Москву я громко говорил. Ждет милостей народ, а ты пытаешь. Что значит — кровь! Отец был в палачах, И ты по нем. Басманов Он лжет перед собором, Бесстыдно лжет! он ведомый обманщик! Не с лобного — то было, да прошло, — В своем дому недавно он народу Бездельные те речи говорил. Шуйский Ни слова! Стой! Заглазно сколько хочешь Нашептывай; в глаза не смей порочить Вернейших слуг московских государей! Чем клеветать на Шуйских, вы бы лучше Царям служить у Шуйских поучились. Щелкалов У тех ли Шуйских, что в Литву бежали? У тех ли Шуйских, что царя Ивана В младенчестве не досыта кормили, В его глазах бояр его губили, С митрополитов облаченье рвали? Или у тех, что черный люд московский Не раз, не два водили бунтом в Кремль? Шуйский Наш род большой, в семье не без урода. Я б насчитал тебе десятки Шуйских, Проливших кровь и головы сложивших На всех концах, на всех украйнах русских, В бою ручном и в городских осадах — Да говорить я не хочу с тобой. Бельский Боясь Бориса, ты солгал народу; Зачем же ты потом не повинился Во лжи своей? Когда Гаврило Пушкин С Плещеевым нам грамоты читали Димитрия Иваныча, ты где был? Ты что ж молчал? А в день царева въезда Опять не ты, а я да Петр Басманов Поехали с народом говорить; А ехать бы, по совести, тебе! Ты Федором Иванычем был послан Похоронить царевича, ты знаешь, Кого ты хоронил. Вы с патриархом Не раз божились, что царевич Дмитрий Похоронен тобой в соборной церкви; Зачем же ты молчишь теперь, не скажешь Народу правды? Вы похоронили Попова сына, так бы ты и молвил; А ты молчишь да морщишься — мол, знаю, Да не скажу до случая |
