В конце войны «Четырнадцать пунктов» президента Вильсона породили у египтян надежды на независимость. Но когда Саад Заглул постучал в дверь английской резиденции и потребовал самоопределения для Египта в соответствии с «Четырнадцатью пунктами», ему разрешили говорить, а затем уйти, но через месяц его арестовали и сослали на Мальту. Весь Египет немедленно взбунтовался. Все города были захвачены египтянами, а Каир за один день превратился в город революции.
Стояли трамваи и поезда, вся жизнь остановилась, никто не ходил на работу. Рабочие устраивали забастовки и объединялись со студентами в мощных демонстрациях. «К 17 марта 1919 года Каир был отрезан от остального Египта, — писал лорд Ллойд в книге «Египет после Кромера» (1933), — железнодорожные линии разрушены, телеграфные и телефонные провода перерезаны». 18 марта по пути в Каир было убито восемь английских солдат. По словам сэра Томаса Рассела, ставшего позднее комендантом каирской полиции, город притаился за баррикадами. Улицы преграждали глубокие траншеи. Конная полиция и солдаты не могли передвигаться. Полиции приказали отрезать аль-Азхар, где находился штаб восстания, но, по словам Рассела, полагаться на египетских полицейских было опасно. Он отговорил английские власти от этого шага. В новой роли выступили в дни революции женщины: они сбросили чадру, обращались с речами к бастующим и создавали пикеты, строили баррикады и толпами участвовали в похоронах египтян, убитых в уличных сражениях.
Обстановка так обострилась, что англичане не решались вывести свои войска на улицы Каира. В один из опасных моментов, когда полицейские Рассела с трудом удерживали последние оплоты английской власти, на улицы вышли австралийские солдаты с хоккейными клюшками. Рассел спас положение и жизнь австралийцев, пообещав им «славную уличную битву» несколько позднее. Но долго сдерживать их Расселу не удалось, так как к этому времени египтяне, как писал он, уже высыпали на улицы, вооруженные стамесками, кайлами, железными прутьями решеток и кричали: «Да здравствует революция!» Демонстрации не прекращались, завязывались перестрелки, но, по утверждению Рассела, многие столкновения были спровоцированы «европейцами из низших классов, потерявшими голову и стрелявшими в демонстрантов из окон своих домов». Когда египтяне, вооруженные палками и камнями, атаковали грузовики с солдатами, войска открыли огонь, убив 13 и ранив 30 человек. А за «убийство» английских офицеров 9 апреля казнили тридцать человек, в том числе некоторых известных представителей интеллигенции и политических деятелей. К этому времени английским солдатам тоже опостылела война, и по всем признакам на них нельзя было полагаться. Тогда английское правительство прислало в качестве специального верховного комиссара генерала Алленби. Он оказался достаточно умным человеком, чтобы учесть обстановку и сделать определенные выводы.
Алленби приказал немедленно отпустить Заглула с Мальты. Пожалуй, именно этот акт в большей мере, чем другие политические и военные шаги, помог Англии еще на долгие годы удержаться в Египте, хотя в Англии Алленби подвергся жестокой критике за излишние компромиссы. Члены депутации, которую в свое время привел Саад Заглул в английскую резиденцию, стали ядром новой партии Вафд (Делегация), добивавшейся переговоров об уходе англичан из Египта, в противоположность националистам, которые все еще требовали немедленного и полного ухода англичан. Революция 1919 года была быстро взята под контроль партией Вафд. Хотя вафдисты еще продолжали забастовки и демонстрации в Каире, они дали Алленби достаточно времени перестроить силы оккупантов. Большинство вафдистов выступало против насилия. Алленби же был из тех, кто не боялся насилия. Подорвав освобождением Заглула вафдистскую оппозицию, он объявил Египет на военном положении и подавил одну за другой все забастовки.
Заглулу разрешили уехать с Мальты, но не позволили возвратиться в Египет. Он отправился в Париж, где обивал пороги мирной конференции в надежде добиться египетской независимости в соответствии с «Четырнадцатью пунктами» Вильсона. Однако 20 апреля 1919 года США признали английский «протекторат» над Египтом и тем самым разбили все надежды египтян (которые лежали в основе их революции) на то, что великие державы признают право Египта на самоуправление.
В довершение всего к концу войны на мировом рынке снова вырос спрос на хлопок, и снова продовольственные культуры уступили место хлопку, а богатые европейцы и верные союзники англичан — феодалы наживали на хлопке состояния. Как писал сэр Джордж Янг в книге «Египет» (1927), «больше миллиона городских и безземельных пролетариев голодали». Это прежде всего относилось к Каиру. Египтяне бойкотировали специальную миссию лорда Милнера, посланную англичанами для «разработки деталей конституции» Египта. Значительную роль в бойкоте сыграли каирские женщины. Они угоняли трамвайные вагоны, мчались на них вдоль улиц, кричали: «Долой Милнера!» — и размахивали плакатами перед носом европейцев. Валентайн Чирол писал, что школьницы Каира были настроены куда более воинственно, чем мальчики, и учителя еле сдерживали их страстные выступления против Милнера. Бойкот увенчался полным успехом, и миссия Милнера провалилась.
Заглулу разрешили возвратиться в Каир. Перед этим он вручил англичанам в Лондоне вафдистские требования независимости Египта.
Англо-египетские отношения ухудшились, несмотря на то, что Англия даровала в 1922 году Египту «суверенитет», а Фуада, бывшего тогда хедивом, сделала королем. За 18 последующих месяцев были убиты 17 английских чиновников и 20 англичан подверглись нападению среди бела дня. В 1924 году был убит сэр Ли Стэк, главнокомандующий английских войск в Египте. Эти акты насилия были стихийным выражением народного возмущения, и англичане отступали, но медленно и очень искусно, делая вид, что идут на уступки, на самом же деле не уступая почти ни в чем. В 1936 году был подписан англо-египетский договор, предоставлявший Египту некоторую долго независимости, чисто формально. В 1937 году Египет избавили от «смешанных трибуналов» (европейских судов), но это не удовлетворило египтян, так как английская оккупация продолжалась. Англичане господствовали в экономической жизни Египта и по-прежнему держали в руках канал. Земля, хлопок, канал и старый стратегический путь к Индии — вот что заставляло англичан цепляться за контроль над Египтом. Непрекращавшиеся акты насилия, выступления против оккупантов и угроза революции создали в Каире волнующую и напряженную атмосферу, но не очень угрожающую.
Очевидный статус-кво, который англичанам удалось сохранять в Египте почти на протяжении двадцати лет, означал, что соотношение сил европейцев и египтян в Каире оставалось на прежнем уровне, точнее, было в пользу европейцев. Англичане по мере ослабления контроля над страной все больше нуждались в поддержке европейцев. Именно в это время европейцы из средних классов сами подписали свой приговор о предстоявшем изгнании из Египта, хотя он вошел в силу только через двадцать лет. До 1937 года было выгодно оставаться в Каире иностранцем или человеком без гражданства, так как это избавляло от египетских законов (в соответствии с режимом капитуляций) и от египетских налогов. Греки, итальянцы, киприоты, мальтийцы, сирийцы, румыны, французы, австрийцы, немцы, армяне и европейские евреи без гражданства — все жили здесь на положении постоянных иностранных резидентов, их дети рождались в Каире и не знали никаких других городов. Но глупое самодовольство, невежество и нахальство процветавшей европейской общины становились невыносимыми и сулили неминуемую трагедию. Евреям, бежавшим от Гитлера, разрешался свободный доступ в Египет, они могли работать или заниматься бизнесом. Но, будучи европейцами и, как правило, выходцами из средних классов, они привезли с собой в Египет не свой семитизм (что могло бы сделать их братьями египтян), а свой европеизм, благодаря которому они в равной степени презирали и бедных арабов, и бедных египетских евреев.
