Джастин скрипнул зубами в новом нахлынувшем приступе негодования. На что еще она готова была пойти, чтобы заполучить от него материал для своей статьи?

Как можно быть такой недальновидной! Для всего остального мира он являлся убийцей. Что еще она хотела узнать от него?

Коротко выругавшись, Джастин вспомнил, что ее необходимо отогреть. Хотя, потеряв контроль над собой, он готов был оставить ее лежать в снегу, но долг не позволял ему так поступить. Потому что, вопреки мнению большинства знавших трагедию его жизни, он не был убийцей.

Девушка оказалась насквозь промокшей, должно быть, она не раз и не два падала в снег. Переложив ее к камину, Джастин начал стягивать с нее сапоги, мокрые носки, джинсы и свитер.

Бюстгалтера она не носила.

Совершенство ее фигуры не уступало красоте лица: длинная и тонкая шея, изящные ключицы, безупречной формы упругие груди с твердыми розовыми сосками, тонкая талия, округлые бедра, чувственные и манящие. А под кружевными трусиками различимы очертания мягкого островка волос, таких же шелковистых и темных, как и пышные кудри, обрамлявшие гордой посадки головку.

У Джастина непроизвольно вырвалось бранное словечко, и он удивился, отчего ее редкая, почти неземная красота выводит его из себя. Завернув девушку в вязаный шерстяной плед, он перенес ее как можно ближе к огню. Тепло ли ей, беспокойно подумал он, и начал поспешно растирать ступни ее ног. И ноги тоже — безукоризненной формы, стройные, как у балерины, с гладкими ухоженными ноготками.

Но и в тепле она не подавала признаков жизни, а ступни так и оставались ледяными.

Подхватив беглянку на руки, Джастин пробрался через кухню и гостиную к парадному входу, а затем по лестнице поднялся в свои огромные спальные апартаменты. Через холл он прошел в ванную комнату, включил воду в ванне, проверив, чтобы она была в меру горячей.

Ванна быстро наполнилась, и Джастин опустил свою прекрасную ношу в воду, следя за тем, чтобы плечи и голова девушки упирались в заднюю стенку. В ванне хватило бы места для двоих, но, хотя Джастин сам промок и замерз, мысль о том, что он может лечь рядом с ней, даже не пришла ему в голову. Джастина разбирала тревога, что она может, несмотря на все его старания, умереть. О больнице или просто о докторе и думать было нечего — даже неотложку вызвать оказалось невозможным. Электричество в дом пока еще подавалось, но телефон отключился с началом снежной бури.

Но вот, сидя рядом с ней и следя, чтобы ее плечи и голова не соскользнули в воду, он увидел, как чуть заметные краски жизни показались на ее лице: щеки слегка разрумянились, губы порозовели. Запустив руку в воду и дотронувшись до щиколоток, Джастин обнаружил, что они уже теплые. И руки тоже теплые и гибкие. Только на кончике носа облупилась кожа, но это был единственный след обморожения на всем ее теле. Девушка по-прежнему не приходила в сознание, но, казалось, она чувствует себя в воде намного лучше. Поймав ее запястье. Джастин определил, что пульс стал гораздо сильнее и ровнее. Вот тогда он поверил, что девушка спасена.

Джастин облегченно вздохнул. Обошлось без переохлаждения и без обморожений. Дотронувшись до ее шеи, он еще раз проверил пульс, хорошего наполнения и ровный.

Успокоившись, Джастин ощутил новый прилив раздражения.

— Так значит, невинная и несведущая! — процедил он сквозь зубы. — Ладно, мисс Невинность, вы дьявольски последовательны в своей роли, а коли так, пусть игра продолжается еще какое-то время. Я по мере сил подыграю вам, а там посмотрим, как вы себя поведете, оказавшись в стенах заветного дома. Вы готовы играть на грани риска? Прекрасно, золотая моя. Давайте сыграем партию.

Девушка еле заметно шевельнулась, по бровям у нее пробежала легкая судорога. Затем снова неподвижность и молчание.

Джастин подхватил полотенце и вытащил ее из воды, хорошенько вытер и перенес в свою постель. Там еще раз насухо обтер, стараясь подавить особое чувство, которое вызывало в нем прикосновение к ее груди.

Невинность!

Она была божественно сложена и до умопомрачения соблазнительна.

С ангельски прекрасным лицом.

Что ж, ему-то хорошо известно, какие бездны злобы и подлости могут скрываться за этой небесной чистотой, не ведавшей, казалось, порока.

Уложив девушку на спину, Джастин, поколебавшись, решил все-таки стащить с нее и трусики. Что толку от этого мокрого клочка кружев?

Освободив Кристину от остатков одежды, он собрался тут же ее укрыть, но не сделал этого. Джастин отступил на шаг. Эти пушистые потупленные ресницы… длинные, стройные ноги… груди… бедра… манящий темный островок в месте их соединения… Лицо… губы…

Сердито встряхнув стеганое одеяло, Джастин укутал ее всю, даже лицо.

Ну и пусть! Оставь ее в покое и иди по своим делам, сказал он себе.

Нет… ей будет душно.

Джастин недобро улыбнулся — мрачно и с вызовом. Это будет игра по ее правилам, захватывающая, интригующая игра.

Когда-то однажды его обвинили в убийстве, и теперь, спустя годы, подданная прессы опять здесь — все по этой же причине. Как бы там ни было, он не желает ворошить прошлое, а тем более позволить выискивать дополнительные улики против себя этой назойливой репортерше.

Джастин отдернул одеяло с лица девушки и заботливо подоткнул его вокруг ее головы. Отопление работало, но он еще до непогоды заложил дрова в камин и сейчас на всякий случай разжег огонь.

Вернувшись к кровати, Джастин еще раз взглянул на спасенную им девушку. И вновь безупречность и чистота ее красоты поразили его, так что он не сразу заметил, что приглаживает ее распушившуюся бровь. Интересно, долго ли она пролежит без сознания, подумал он. А может быть, она просто уснула после всего пережитого?

Джастин повернулся. Ему самому не мешало бы принять душ. А затем уже он попробует привести ее в чувство глотком бренди.

Возможно, ей хочется его разыграть, размышлял Джастин.

Ладно, решил он, состязание объявляется открытым.

И все же, даже сбрасывая с себя промокшую одежду и становясь под душ, он не мог отделаться от внутренней дрожи и горячего, почти ослепляющего желания.

Для тех, кто готов начать такую игру, она может быть дьявольски опасна. Но он не отступит, поклялся Джастин.

Кристина чувствовала себя тепло и уютно. Кровать, на которой она лежала, была очень удобной, измученному телу в ней было так мягко, что просто чудо! Гладкие и чистые простыни, свежо пахнущие весной, воздушное, теплое, согревающее одеяло. Она пребывала в глубочайшей ленивой истоме, в состоянии полного комфорта, и ей так хотелось еще понежиться!

Но приходилось вставать. Ладно, пора!

Кристина приоткрыла глаза — совсем чуть-чуть. Мир перед ней по-прежнему оставался погруженным в черноту. Чуть позже она поняла, что лежит на черных атласных простынях.

Которых у нее никогда не было.

Как, впрочем, и у Роджера и Сью.

Воспоминание о вчерашнем кошмаре обрушилось на нее, возвращая к перенесенному ужасу и страданиям.

Снежные осадки!

Снежная буря!

И тот мужчина! О Боже, еще и тот мужчина!

И вот она лежит, распластавшись на черных атласных простынях.

Где же она, Господи?!

Глаза ее расширились, пальцы впились в подушку. Перед самой кроватью пол застлан пушистым персидским ковром. Чуть дальше виден красивый камин с ярко пылающим в нем огнем. И вся комната — современной архитектуры, тщательно убранная, отделанная дорогим деревом в черных и кремовых теплых тонах.

Панический страх начал подступить к ней. Кристина не могла понять, куда же она попала. Взглянула на пальцы — они показались невероятно бледными и безжизненными на фоне черной атласной наволочки. Да, бледными и хрупкими, незащищенными.

Только сейчас она ощутила прикосновение шелка к своему телу. Он покрывал ее с ног до головы.

Она лежала совершенно голая. В чужой постели.

Нет, Господи, нет, не надо!..

Ведь это не просто чужая постель.