Незадолго до того была метель, и все вокруг было покрыто белым, искрящимся на солнце и под луной снегом. В этом ослепительном снегу Майра и нашла свою смерть.

— Но почему обвинение пало именно на тебя? Ты же не один был на вечеринке? — возмутилась Кристина.

— Мой адвокат, и тот не защищал меня с такой самоотверженностью, как ты. Спасибо, Кристина. Во-первых, полиция всегда склонна в первую очередь подозревать мужа, особенно, когда ни для кого не является секретом, что мы разошлись.

— Но ты же написал для нее пьесу.

— Да, и во многом благодаря этому, на суде никто не взялся обвинять меня в умышленном и заранее преднамеренном убийстве. Речь шла о преступлении, совершенном в приступе ревности. — Он поколебался, прежде чем продолжил: — А потом, в тот вечер, перед убийством у наспроизошла совершенно дикая и неприличная ссора. Я ей сообщил, что намереваюсь навсегда остаться в этом загородном доме. Она в ответ на глазах у всех гостей разыграла отвратительную сцену, заявив, что я угрожаю убить ее. А потом она больно пнула Джага, моего пса, и я, потеряв над собой всякий контроль, сгреб ее за воротник и пообещал, что если она не прекратит этот фарс, я ее действительно убью.

— О Боже! — ужаснулась Кристина, пытаясь разобраться во всем, что только что услышала. — Но если ты не убивал ее, Джастин, то кто-то должен был это сделать?

— Да. Я пытался обратить на это внимание властей после того, как был оправдан, но они хранили молчание.

— Почему?

— Понимаешь, Кристина, когда тебя оправдывают за недостатком улик, подозрение так или иначе продолжает существовать. Все остались при убеждении, что убил я, просто мне повезло уйти от наказания.

— И что же ты?

— А что я мог? Достоверных улик не было, и мне приходилось лишь гадать, кто же решился в эту роковую ночь убить мою жену.

— А кто был на вечеринке? — прервала его Кристина.

— Четыре исполнителя главных ролей — Майра, молоденькая инженю Роксана Бэйнз, исполнитель главной мужской роли Джек Джоунс и Гарри Джонстон — характерный актер. Кто еще?.. Ага, Арти Фейн, менеджер Майры. И Кристина Андерсон, мой представитель. Еще девушка, которую наняли специально для обслуживания вечеринки. И Джозеф Бэнкс, кинокритик, со своей женой. Последние двое за весь вечер не сошли с дивана, на котором ты сейчас сидишь, за них я ручаюсь. А остальные… Мы все, то один, то другой, бродили по всему дому, гуляли по двору. Майра в течение вечера тоже несколько раз выходила на воздух. Я тоже вышел — как раз после ссоры. Захотелось побыть одному. Вернувшись назад, к дому, я ее первый и обнаружил. В снегу.

Тут из дома высыпали все остальные приглашенные и увидели меня рядом с трупом.

— И что дальше?

— Что дальше, что дальше?.. Я вызвал шерифа, как и полагается. Он приехал, Майру отвезли в ближайший городок, поскольку морга поблизости нет. Меня допросили. Гости находились в состояния истерики, но все как один подтвердили, что я угрожал Майре. Меня арестовали. Затем выпустили под поручительство — нашлись люди, которые полагали, что Майра заслуживала своей участи. Пьесу, естественно, сняли с постановки, и пресса накинулась на меня как свора гончих псов. Был суд, меня оправдали, Я вернулся сюда, чтобы люди меня забыли, а главное — пресса не беспокоила. Что же дальше?

На два года я был выбит из колеи и ни о чем, кроме этой трагедии, не мог думать. Потом я понемногу начал снова писать. Два года назад один мой старый приятель из театральных заправил приехал сюда и сказал о своем желании поставить мою только что законченную пьесу, но я предъявил непременное условие — возобновление спектакля «Снежное пламя». Пьеса отличная, говорил он, суд тебя оправдал, и прятаться дальше в этой глуши — глупость и преступление перед собственным талантом. Он во все времена был мне хорошим другом, вот я и поддался на его уговоры. — Джастин неохотно замолк.

— И что же?..

— А то, что пресса и телевидение начали преследовать меня с утроенной энергией, не давая проходу, донимая звонками. И когда прошлым утром мне позвонила эта неуемная женщина, я взорвался.

— Женщина, за которую ты меня и принял?

— Она представилась как независимая журналистка, не состоящая в штате какой-либо газеты или журнала.

После этих слов в душе Кристины как будто все оборвалось.

— А тебе не казалось, что имело бы смысл изложить в печати свою версию этой загадочной истории, чтобы читатели смогли составить свое непредвзятое мнение? — спросила Кристина.

— Только не это! — возразил взволнованно Джастин.

— Нет, но ты послушай! — разгорячилась она, — Если бы ты рассказал в интервью обо всем том, что только что поведал мне, полиция, возможно, получила бы основания для доследования дела. И кто знает, может быть, на этот раз она сумела бы найти настоящего убийцу?

— И как они, по-твоему, это сделают?

— Должна же быть хоть какая-то зацепка.

— Майру удушили ее же собственным красным шарфом. Орудие убийства, так сказать, налицо. Но при этом — никаких отпечатков пальцев — убийца орудовал в перчатках, а в тот вечер все мы были при перчатках — слава Богу, на дворе зима.

— Но кто мог желать ее смерти?

— Я — согласно показаниям свидетелей и в соответствии с полицейской версией убийства, — сказал Джастин.

— И ты не хочешь раскопать правду? — в отчаянии воскликнула Кристина.

— Почему же, хочу, — отозвался Джастин. — Но едва ли это возможно. Все одновременно были везде — ведь это же была вечеринка, Кристина! Когда народ веселится, а особенно если он подвыпил, никому нет дела, кто чем занят. Кроме того, Майра, когда на нее что-то находило, превращалась в сущего дьявола: так что у любого могли быть с ней счеты, которые он таким диким способом и свел. Я уверен, ссоры, вроде той, что произошла у меня с ней в ту ночь, бывали у нее с каждым из присутствовавших на вечере. Я подумал сгоряча об Арти, но Майра именно тогда стала для него курочкой, несущей золотые яички. Конечно, не было никаких гарантий, что она не сорвется, но одного ее имени было достаточно, чтобы постановка стократно окупилась. Потом я стал грешить на Джека Джоунса, исполнителя главной мужской роли…

— Да, именно! У них же в ту пору, если верить слухам, был роман.

— Однако роман, интрижка — еще не повод для убийства.

— Но если она дала ему отставку?

— И все-таки это не могло стать поводом для убийства.

— А в чем можно заподозрить второго актера?

— Гарри Джонстона? Он в прежнее время работал с Майрой, оставался с ней в приятельских отношениях. Благодаря ей, он очень хорошо выглядел в этой постановке и буквально молился на нее.

— А актриса?

— Роксана? Для чего ей убивать Майру? Благодаря пьесе она впервые стала известной в театральных кругах.

— Боже, ничего не понимаю! — раздраженно сказала Кристина. — Ты только и делаешь, что объясняешь мне, почему тот или та не были заинтересованы в ее убийстве. Но должен же был быть у кого-то интерес, Джастин. Кому-то все-таки понадобилось убить ее.

— Кроме меня? — спросил он с легкой улыбкой.

— Исключаю тебя, дорогой!

Джастин оторвался от лицезрения пламени в камине, подошел к ней и заключил в свои объятия.

— Ты знаешь, что ты на редкость красива?

— Спасибо, Джастин, — проникновенно сказала Кристина. — Не так, конечно, как Майра Бреккенридж…

— Майра Бреккенридж тебе в подметки не годится, — возразил Джастин и коснулся ее щеки. — Ее красота немыслима без косметики и ухищрений фотохудожников, потому что изначально создана для признания публики и грома аплодисментов. Сними с нее грим и все эти дорогие модные тряпки — и останется ссохшийся орех без скорлупы. А вот вы, мисс Кеннеди, красивы без всех этих ухищрений. Ты — совершенство, созданное самой природой — начиная от этих серых глаз и кончая твоим благородным, щедрым сердцем.

Джастин чуть прикоснулся своим ртом к ее губам и поймал ее глубокий взгляд.

— Может быть, хватит на сегодня признаний и откровений, как ты думаешь?