Бессознательно она любовалась Джастином. У него такие аристократические руки: красивые, с бронзовым отливом кожи, аккуратно подстриженными овальными ногтями. И эти мужские ухоженные руки прикасались к ее обнаженной беспомощной плоти, когда он спасал ей жизнь.

Кристина чувствовала, что ее неудержимо влечет к этому человеку. Она решила больше не думать о нем, сосредоточив внимание на их застолье, телевизоре, где в эти секунды шла прямая передача: показывали город, занесенный снегом.

На экране появился знакомый обозреватель, накануне обещавший «осадки в виде снега».

От былого юмора незадачливого комментатора не осталось и следа. Теперь он говорил о снежной буре, о свирепом невиданном урагане. По всей Новой Англии в снежные заносы попали сотни, а может быть, и тысячи автомобилей… Спасательные службы работают на пределе человеческих возможностей; буря не затихает, напротив, она в самом разгаре. Многочисленная техника не справляется… Движение парализовано, телефонная связь и электричество на большом расстоянии отключены. Понадобится, видимо, не меньше недели, чтобы полностью расчистить дороги в наиболее отдаленных районах штата…

В свое оправдание обозреватель заметил, что еще накануне он обращал внимание зрителей на то, что «осадки в виде снега» могут обернуться в снежную бурю.

— Хватит врать! — не выдержав, возмутилась Кристина.

— Он пытается хоть как-то оправдаться, — спокойно отозвался Джастин.

Она обернулась, возмущенная его равнодушием, и глаза ее сверкнули.

— Да ничего подобного! — Вино ударило ей в голову, и, вскочив на ноги, Кристина перешла в наступление. — Еще раз повторяю, мистер Магнуссон, что я никогда не выехала бы из Бостона, если бы знала, что из-за неполадок с машиной мне суждено было застрять у ворот вашего дома. Нужно быть совсем недалеким человеком, чтобы желать себе такой печальной участи. Что если бы машина вышла из строя вдали от вашего дворца? Я бы могла замерзнуть!

— Кое-кто готов пойти и не на такие подвиги ради достижения заветной цели, — ответил Джастин Магнуссон, глядя на нее в упор.

— Мне моя собственная жизнь дорога, прошу вас поверить, — сказала уязвленная его иронией Кристина. Отвернувшись, она взяла тарелки и бокалы и так стремительно направилась к кухне, что ее волосы взметнулись пушистой волной.

И тут же у нее перехватило дыхание: сильная рука остановила ее и повернула обратно.

Глаза у Джастина Магнуссона сверкали, как голубые молнии, а все черты загорелого лица обострились.

— Клянетесь? — спросил он жестко и требовательно.

Кристина перевела взгляд от его сверкающих глаз к пальцам, сжимавшим ее руку, точно клещи.

— В чем я должна поклясться? — вызывающе спросила она.

— В том, что вы здесь действительно случайно. В том, что вы не та скандальная и нечистоплотная особа, с которой я разговаривал утром по телефону.

— Клянусь! — без колебаний ответила Кристина, больше всего опасаясь, что он и теперь не отпустит ее.

Но этот страх был совсем другого рода. Она была уверена, что Джастин. Магнуссон не мог причинить ей зла. Она чувствовала, что их все больше влечет друг к другу.

Освободив руку, она прошла на кухню, чтобы помыть посуду.

И вновь он испугал ее, внезапно оказавшись за ее спиной.

— Я сам вымою посуду, мисс Кеннеди.

— Спасибо, я привыкла это делать сама, и я в полном порядке.

— Вы не просто в порядке, — сказал он почти игриво, — а в идеальном порядке, вы само совершенство. Но вы готовили ужин, и мой долг гостеприимного хозяина заняться грязной посудой.

— Ну а вы спасли меня от смерти. Это стоит и приготовления ужина, и мытья тарелок и прочего. А я у вас все равно в неоплатном долгу.

— Можете не напоминать, что я вас спас, боюсь, я и сам не смогу об этом позабыть, — сказал он как-то особенно значительно.

Его близость была как наваждение: от тембра густого хрипловатого голоса бросало в томительную дрожь.

Джастин, интуитивно почувствовав ее состояние, отодвинулся от нее. Казалось, он испугался и самого себя.

— Хорошо, ускорим эту процедуру, будем мыть вместе. Вот-вот начнется отличный фильм. Детектив, в своем роде классика. Это поможет нам скоротать вечер.

Не дожидаясь ее согласия, Джастин Магнуссон оставил Кристину у раковины, а сам, отыскав губку, начал протирать коротковолновую печь.

Работы было немного, и не прошло и нескольких минут, как кухня вновь засияла чистотой. Джастин поглядел на Кристину, которая складывала вымытую посуду на сухое полотенце, чтобы высушить ее.

— Не хотите ли чего-нибудь горячительного? Кристина удивилась.

— Это после всего, что мы выпили за ужином?! Ей начинало казаться, что горячее его самого ничего не существует.

— Кофе, чай, коктейль каппучино?

— Что вы захотите, то я и буду пить, — кротко ответила Кристина.

— Тогда идите к телевизору, я появлюсь через минуту.

Кристина, немного помедлив, довольно вызывающе спросила у него:

— Так вы решили, что мне можно доверять, не так ли?

Джастин Магнуссон поднял на нее глаза, что-то собрался сказать, но раздумал и неожиданно ответил:

— У меня такой уверенности еще нет.

— Так что же!.. — вскричала обескураженная Кристина, но не окончила — он остановил ее.

— Подождите, не горячитесь! Скажите, вы мне доверяете?

— Я вас ни в чем никогда не обвиняла.

— Дело не в словах, а в звучании голоса, в выражении глаз, лица. Вы подозревали меня во всем, в чем только можно подозревать мужчину. И ни с того ни с сего круто изменили свое отношение. После этого вы бы рискнули безоглядно довериться мне?

— Нет, — на этот раз она повторила его прием, бесстрашно встретив его взгляд.

— Ну вот мы и расставили точки над «i». Назовем это перемирием на вечер.

Он подошел к ней и снова повернул к себе. И тут же ее гнев улетучился. Ей нравилось ощущать его рядом. Больше того, она испытывала наслаждение от его близости. Каждое его прикосновение было как мгновенный удар тока.

— Я так и не поблагодарил вас, правда ведь? — спросил он шепотом, и от звука его голоса все в ней содрогнулось.

Этот магический шепот будил в Кристине запретные чувства, о которых вообще следовало бы забыть.

— Ужин был… изысканный, — похвалил он ее. Но звучало это так, будто речь шла не о еде, а о чем-то интимном, романтическом…

Опять он меня проверяет, подумала Кристина. Вот так поддашься своим чувствам, размечтаешься и… и пропадешь.

Легко подтолкнув задумавшуюся Кристину, Джастин Магнуссон вызволил гостью из кухни, и той ничего не оставалось, как вернуться в гостиную, еще плотнее запахиваясь в свой халат, как единственное надежное прибежище. Растянувшись на пушистом ковре, она без всякого интереса смотрела на экран телевизора. Шли титры старого, добротного хичкоковского фильма. Ничего лучшего нельзя было пожелать для странного вечера в чужом доме, когда лежишь у потрескивающего камина, а снаружи бушует пурга.

Через несколько секунд в комнате появился Джастин с двумя одинаковыми стеклянными кружками, из которых высовывались палочки-леденцы. Он сел рядом с Кристиной на пол и подал ей одну кружку.

— Каппучино. Я однажды попробовал сделать его с леденцом и с тех пор влюбился в этот напиток.

Кристина отпила маленький глоток. Коктейль оказался просто восхитительным.

— Вам много приходится самому готовить? — спросила она Джастина.

— Совсем нет. Я предпочитаю такие блюда, на приготовление которых почти не требуется времени: кофе-экпрессо, каппучино. Заправляешь необходимые продукты, включаешь машину — и кушанье готово.

Кристина сделала еще глоток. Ей не терпелось задать несколько вопросов, тем более что случай был вполне подходящий.

— Ваша кухня замечательно оснащена.

— Да, пожалуй.

— С вами живет кто-нибудь еще?

Джастин Магнуссон улыбнулся ее наивной попытке узнать, существует ли в доме женщина.

— Нет, я живу один.

— Но…

— А меня интересует совсем другое: откуда такая любознательность, мисс Кеннеди? Уж не собрались ли вы написать книгу о моем доме или, на худой конец, обо мне?