Арсений Павлович до этого с чувством превосходства сидевший в кресле попытался было подняться, но его остановил хриплый голос Арбуза:

— Сиди на месте, падла!

Он уже успел схватить с пола свою «Беретту» и держал ее в правой руке, левой закрывая кровоточащую рану плеча. Арсений Павлович опустился на свое место.

— Вы нажили себе крупные неприятности, — с ноткой презрения сказал он.

— Неприятность — мое второе имя, — грубо ответил ему Арбуз, — а твое второе имя говно.

— За говно тоже ответишь, — огрызнулся генеральный директор лежащего на полу без движений Бутмана.

Арбуз, целясь в голову Арсения Павловича, подошел к нему и с размаху ударил рукояткой пистолета по голове. Генеральный директор не успел закрыться, голова его мотнулась в сторону и он обмяк в мягком кожаном кресле.

— А ты, горилла, — обратился Арбуз к оставшемуся в живых телохранителю, которого Антон держал под прицелом, — бери на плечи бухгалтера и неси к нам в машину.

Тот подчинился и потащил недвижимого Бутмана к выходу.

— Ты его убил? — спросил Антон Сергеевич у Арбуза, кивнув на Арсения Павловича.

— Нет, оглушил только, — ответил Арбуз и тыкнул стволом пистолета в окровавленного телохранителя, лежащего на полу, — а ты этого ты вовремя «снял», спасибо, братан, спас меня. Он бы меня второй пулей точно убил бы!

— Меня чего-то мутит, — сказал Антон, он и правда побледнел до зеленоты, — я никогда в людей не стрелял до этого случая.

— А это тебя твои гены родителей профессоров «мутят», — усмехнулся Арбуз, — и дедушки партийного функционера гены «мутят». Они тоже по людям стрелять привычки не имели. Хотя насчет дедуси я не уверен. Он в тридцать седьмом году чем занимался?

— Не знаю я, — ответил Антон.

— Эй, — обратился к раненому телохранителю Арбуз, — ты живой?

— Живой, — ответил тот, тяжело дыша.

— Не подыхай, — сказал Арбуз, — мы тебе сейчас скорую вызовем. Только ты про нас ничего не говори, ладно?

Телохранитель кивнул. Его рана сильно кровоточила. Антон Сергеевич и Арбуз вышли из офиса и спустились вниз по ступенькам к выходу из офиса вслед за телохранителем Арсения Павловича, который тащил на своих широких плечах в машину полуживого бухгалтера Бутмана.

Слива приказал Дизелю остановиться возле какого-то полуразвалившегося пустого деревянного дома далеко за пределами Москвы, когда нормальных жилых строений в округе уже не стало видно. Они вдвоем вытащили из багажника несчастного помятого депутата, который больше в эти минуты походил на бомжа, чем на опереточного осанистого мистера Икс. Седые волосы его были всклокочены, как у панка, а лицо перемазано маслянистой грязью. Но в глазах отражалась решимость — чувствовалось, что этот человек духом не сломлен, а значит — опасен. Привык к депутатской неприкосновенности.

И тогда, чтобы сломить его дух Слива с размаху ударил слугу народа поддых кулаком и потом некоторое время пинал его извивающееся тело ногами в пыли дороги. Дизель во время экзекуции зажмурился и стоял, как оловянный солдатик, вытянув руки по швам. Когда вся депутатская неприкосновенность седовласого рассыпалась на части и потерялась в мокрой грязи дороги, Слива за шиворот поднял его с земли и спросил:

— Кому звонить насчет тебя, чтоб денег мне дали?

— П… м… б… — шевелил разбитыми в кровь губами депутат и всхлипывал.

Давно его никто так не мутузил. Дизель осторожно спросил:

— Может быть я поеду уже, а?

— Вали и рот на замок, понял? — пригрозил ему обрезом Слива.

Дизель сорвался с места, как спринтер, нырнул в свою машину, развернулся на месте и умчался в сторону Москвы.

Уже вечерело. Сгущались сумерки. Слива привез депутата сам не зная куда, потому что плана никакого у него не было — он действовал под властью мгновенного импульса и не думал что он будет делать с депутатом дальше. Полуразвалившийся домик ему понравился, но оставаться в нем намерения у Сливы не было, потому что он знал — как только Дизеля менты возьмут за жабры, а это произойдет непременно — он сразу расколется. Депутата нужно было спрятать где-то в другом месте, посадить его в подвал какой-нибудь или погреб, а потом уже начинать договариваться насчет выкупа. Депутат смотрел плачущими глазами вслед уезжающей машине и понимал, что теперь жизнь его находится в руках этого сумасшедшего типа.

— Пошли, придурок! — приказал Слива и толкнул депутата в спину обрезом.

Тот не удержался на ногах и упал. Вокруг не было ни души, помощи ждать было неоткуда. Депутат пополз по дороге к обочине.

— Вставай, ты черепашка, — приказал Слива и пнул депутата по ребрам.

Тот поднялся шатаясь. Вдалеке на опушке леса виднелось в сумерках какое-то техническое строение и Слива решил отвести депутата туда. Они пошли по густой траве, седовласый всхлипывал, идя впереди Сливы под дулом обреза. Он думал, что его ведут убивать.

Они дошли до того самого строения и Слива нашел, что хотел — в бетонной плите был люк канализации с тяжелой крышкой. Туда и можно было спрятать депутата, но Слива понимал, что если Дизель покажет, где он их высадил, то те, кто будут искать седовласого без труда найдут его. Пленник услышит голоса людей, начнет звать на помощь и тогда люк откроют и депутата спасут. Это в планы Сливы не входило. И Слива решил, что перед тем как депутата он спустит в люк, он завяжет ему рот. Предстояло допросить депутата с кого требовать за него выкуп. Но поскольку на прямые вопросы слуга народа не отвечал, Слива решил допросить его по-хитрому.

— Все, старое дерьмо, прощайся с жизнью!!! — приказал бандит и нацелился дулом обреза в грудь депутату.

— А-а, — провыл слуга народа, — а-а…

— Что, не хочешь умирать? — с издевкой спросил Слива.

Тот отчаянно завертел головой.

— Но за тебя же некому выкуп мне заплатить, — с лицемерным вздохом сказал Слива, — что мне с тобой еще делать как не убить?

— Восемь, — дрожащим голосом ответил депутат, — гудок, девятьсот одиннадцать…

Затем он сглотнул слюну и выдавил из себя весь номер целиком. Слива моментально набрал его на сотовом телефоне депутата. Ответила женщина с приятным голосом. Вероятно автоответчик ее аппарата высветил номер звонившего, потому что женщина произнесла томным голосом:

— Слушаю тебя, пончик. Ты где так задерживаешься?

— Ха-ха-ха, «пончик», — заржал Слива.

— Кто это? — испугалась женщина. — Кто это звонит?

— Это звонит человек, который любит пончики рвать на куски и разбрасывать по округе, поняла глупая курица! — заорал в трубку Слива и обратился к депутату, протянув ему телефон. — Говори, тварь!

— Леночка, — прошепелявил разбитыми губами седовласый, — меня захватили в плен и требуют выкуп.

— О, господи!!! — воскликнула Леночка так, что эхо разнеслось по округе. — Кто тебя захватил?

Депутат покосился на Сливу, но не назвал его так как ему бы хотелось, а лишь сказал:

— Какой-то человек… я не знаю…

Слива приложил трубку к уху и сам начал говорить:

— Слушай ты, тварь, завтра к вечеру миллион долларов приготовь, иначе твой пончик сильно пересохнет, поняла? Сотенными купюрами в чемодане и не вздумай обращаться к ментам, а то я ему враз башку снесу!

Слива отключился и сунул телефон в карман. В это время кусты позади него шевельнулись, хрустнула ветка. Слива моментально обернулся и нацелил туда, откуда исходил звук свой обрез.

— Кто там? — крикнул он. — Кто там прячется? Выходи!

Но никто не ответил. Слива вглядывался в почерневшие в сумерках низкорослые кусты, рука его нервно подрагивала. Кусты продолжали трястись, кто-то громко дышал там. И тут Слива увидел, что по высокой траве пригнувшись прямо на него надвигается темный силуэт. Какой-то человек шел, стараясь быть незамеченным на полусогнутых, согнув спину в пояснице и выставив вперед ствола двух автоматов.

— А-а-а!!! — заорал Слива и высадил из двух стволов дробь в нападающего.

Депутат, который стоял позади от испуга завалился на бок, тот, что полз к ним тоже упал. Торжествующий Слива подбежал и с размаху пнул труп поверженного противника ногой.