Леночка стала торопливо отстегивать из ушей сережки. Она лежала на полу не решаясь встать, ее юбка задралась, а большая грудь колыхалась от волнения. Слива хохотнул, чувствую приток вожделения и опустился на колени.

— Что вы хотите сделать! — испугалась Леночка. — Нет, не нужно, пожалуйста, я вас прошу!

— Заткнись, тварь! — рассердился Слива, с силой ткнув женщине в подбородок ствол своего обреза. — Башку снесу!

Леночка зажмурила глаза, понимая, что с подонком ей не справиться и позволила ему сделать все, что он хотел. К счастью, все кончилось очень быстро. Она открыла глаза и увидела, что с кухонного стола медленными каплями капает густая черная кровь.

— Ну, что, корова, тебе понравилось? — довольно спросил Слива, поднимаясь с пола. — Понравилось, я спрашиваю?

— Да, — ответила Леночка, не смея перечить.

— Давай свои три тысячи и сережки, — приказал Слива.

Лена поднялась с пола, сначала отдала сережки, которые зажаты были в ее ладони в то время как Слива ее насиловал, потом прошла к книгам, которые стояли ровными рядами в книжном шкафу, вытащила одну из них, открыла и протянула грабителю деньги. Липкий страх сковал все ее тело, ноги едва держали ее.

— Не убивайте меня, — попросила она сухими от ужаса губами, — я никому ничего не расскажу.

После того, что Слива насильно сделал с девушкой, она вдруг стала ему до омерзения противна. Ее толстые некрасивые губы раздражающе дрожали, когда она просила не убивать ее, еще он заметил, что от нее сильно воняет потом, а волосатые голени — толстые пенечки, которые еще пять минут назад возбудили его, стали вызывать отвращение.

— На колени! — приказал он ей.

— Мама, не надо, — заплакала она, подчиняясь.

Она встала на коленки посреди комнаты на паласе, словно собиралась молиться, сложила руки на груди. Слива обошел ее кругом, увидел ее заскорузлые пятки и толстый отвисший зад. Ее собранные сзади в пучок волосы растрепались и производили неопрятное впечатление. Слива замахнулся обрезом и с силой врезал женщине по затылку обрезком приклада. Она вскрикнула и повалилась вперед, упала без сознания, а Слива продолжал колотить ее по голове пока волосы не превратились в кровавое месиво.

Устав бить, он остановился. Бросил испачканный кровью обрез на пол и сам прилег на диван отдохнуть. Не заметил как заснул и проснулся только рано утром. Он провел всю ночь в квартире с тремя покойниками, но этот факт его нисколько не тяготил. Елена лежала на полу в той же самой позе, в какой он ее вчера оставил, на кухне сильно воняло.

Слива прошел к холодильнику, достал из его прохладного нутра бутылку пива, откупорил и залпом осушил. Запекшаяся кровь на полу стала походить на разлитую олифу, труп Сани сполз из-за стола и лежал уже на полу. Опрокинулась и табуретка, на которой он сидел.

Слива захватил с собой из квартиры еще парочку представляющих хоть какую-то ценность безделушек, в том числе старый видеомагнитофон, сложил все это добро вместе с обрезом в большую сумку и выставил ее в коридор. Затем он плотно прикрыл открытую форточку, открыл в кухне все четыре комфорки и духовку с газом, а в комнате, где лежала Леночка, зажег свечу и поставил ее горящую на столик.

Выйдя в коридор, он забрал сумку и вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь. В подъезде он приветливо поздоровался с пожилой соседкой, которая выводила на прогулку своего беспородного кобеля, вышел на дорогу, тормознул такси и уехал в неизвестном направлении.

Через полчаса в квартире прогремел взрыв, вылетели вместе с рамами и рассыпались на асфальте оконные стекла и начался сильный пожар. Слива в это время был уже далеко.

Константину Марковичу Бутману было всего тридцать лет, а он уже работал главным бухгалтером в крупной московской строительной фирме. Занимал он должность почетную, но в то же время очень опасную и, как подавляющее большинство его московских коллег, вел двойную бухгалтерию, дабы укрыть и от налоговой, и «крышующих» фирму бандитов истинные размеры доходов предприятия.

Поначалу, только устроившись на работу, он трудился честно, старался на совесть, потому что хозяин предприятия платил хорошо, заботился о сотрудниках и сам был хорошим человеком. Никогда бывало не пройдет мимо — всегда руку пожмет, спросит как дела. И по именам почти всех сотрудников знал. Но был еще и зам хозяина, который, как поговаривали в кулуарах, был поставлен на это место от бандитов, крышующих фирму. Сначала все было как-то гладко, но потом вдруг появились у зама и хозяина предприятия ощутимые разногласия.

Фирма занялась строительством и продажей многоэтажных домов в Подмосковье. Места под строительство уже не хватало, поджимали конкуренты, а в округе было множество старых «деревяшек», из которых население их съезжать упрямо не хотело. Хозяин строительной фирмы продолжал уговаривать жильцов, предлагая им то новое жилье, то компенсацию, а зам — Арсений Павлович «голосовал» за более крутые меры по отношению к упрямым жильцам — деревянный дом ночью поджечь со всех сторон и место под строительство без проблем свободно. Хозяин на это не шел — продолжал действовать законными методами, а Арсения Павловича это раздражало. И вот как-то неожиданно хозяина подорвали в собственной машине вместе с семьей. Родственникам хозяина бандиты, «крышевавшие» фирму заткнули рты, чтобы те не заявляли права на наследство. Да никто бы и не рискнул гавкнуть.

После этого случая хозяином предприятия, хотя бы формально, стал Арсений Павлович. Он плохо начал с того, что урезал всем своим работникам зарплаты в три раза и набрал себе «геростратов», которые занялись поджогами «деревяшек». С подчиненными новый директор обходился грубо, не без рукоприкладства. А уж воровал так воровал!!! Без зазрения совести!

Ну, тут и Константин Маркович решил, что красть у негодяя и убийцы — это не преступление, а что-то вроде подвигов Робин Гуда и стал тоже потихоньку красть, мудря с цифрами в бухгалтерии. Приворовывая для Арсения Павловича, не забывал и о себе. Бухгалтерия его от этого получалась даже не двойной, а тройной, и если бы в свое время Бутман не закончил бы с отличием московский университет, то он несомненно запутался бы в трех вариантах бухгалтерских отчетов и дебет с кредитом никогда бы не свел. Но он был чрезвычайно одарен математически, что и позволяло ему худо-бедно держаться на плаву.

Он понимал, что рано или поздно масштабы его наглого воровства откроются хозяевам и тогда ему придется держать ответ. Он рад бы был остановиться, но уже не мог, потому что тогда бы пришлось перестраивать безупречно работающий механизм, ежедневно отсыпающий в его карман кругленькую сумму, а любая перестройка это хаос на котором еще с большей вероятностью можно «сломаться».

Бутман сильно нервничал последние годы и плохо спал. Все отмытые деньги он моментально тратил, но никто не мог заподозрить, что Константин Маркович крадет, потому что у него был богатый тесть. Но все же так глубока была пропасть его грехопадения, что ежедневно с минуты на минуту Бутман ожидал или прихода неподкупных налоговиков, или «наката» безжалостных бандитов, или же что сами учредители будут пинать его по почкам прямо под столом переговоров.

Оттого ранний визит неизвестного мужчины прямо в его рабочий кабинет насторожил Бутмана. Мужчина выглядел холено и оттого Константин Маркович заволновался, вспотел и стал теряться в догадках. Что это — его раскололи налоговики или же страшные бандиты, посланные Арсением Павловичем?

— Меня зовут Антон Сергеевич, — представился гость, буравя стальными глазами фигуру главбуха.

— Очень приятно, — соврал Бутман, покрываясь пятнами.

Он догадывался, что развязка его воровства уже близка, но никогда не думал, что она будет выглядеть именно так, как выглядел неизвестный мужчина.

— У меня к вам есть несколько вопросов, — продолжил визитер, — это не займет много времени.

«Знает или догадывается?», — судорожно пытался понять Бутман. Он не мог определиться как ему себя вести, чтобы не сделать опрометчивых шагов.