— Что, сука! — закричал он. — Хотел меня завалить? На получи, получи!!!

В остервенении пиная противника, Слива не сразу заметил, что пинает… мертвую козу.

— Е-моё, — только и сказал он, — ну и дрянь… это же коза…

Теперь, после того как он позорно себя обнаружил, прятать депутата в люк не представлялось возможным, поскольку в округе наверняка слышали выстрел, да и те, кто будут искать пропавшего слугу народа, наткнувшись на труп козы, обшарят каждый закоулок.

— Эй, ты, парафинщик, — обратился он к депутату, — иди сюда, хватай козу за рог.

Вместе они дотащили мертвое животное до отверстия люка, где поначалу предполагалось поместить депутата. Слива усмехнулся, представив как менты в поисках слуги народа увидят кровавый след на траве, пойдут по нему, будут залезать в люк и найдут там дохлую козу. Они скинули козу вниз. Потом задвинули крышку.

— Пошли дальше, — приказал Слива, когда дело было закончено.

— Куда? — жалобно заныл депутат. — Я устал, я не могу идти…

Слива дал ему пинка и они двинулись по тропинке, едва различимой среди чернеющей травы. Шли долго — полчаса или больше, но прошли всего ничего. Ноги путались в траве, глаза устали вглядываться в сумерки. Депутат все время стонал и жалобно поскуливал что он устал, замерз и не может больше идти. По правде говоря, Сливе и самому надоел этот седовласый расклеившийся нытик. Он уже жалел, что поддавшись импульсу, решил взять в заложники слугу народа.

Вокруг стемнело, сильно похолодало, куда идти было неизвестно, Сливе хотелось пожрать так сильно, что в животе бурчало. Но в округе ничего съестного, кроме старого депутата не было, но рагу из сухой ляжки слуги народа аппетита не возбуждало и Слива уже подумывал о том как бы вернуться, достать из люка козу и съесть ее целиком. Проблема возвращения состояла в том, что он уже позабыл откуда они пришли.

Когда Слива уже был на пределе и даже поднял обрез чтобы избавиться от старого хрыча и идти дальше одному, вдруг откуда-то сбоку раздался глуховатый женский голос:

— Мужики, вы тут нигде козы не видели? — и их осветил луч фонарика.

Когда женщина заметила, что один из них с обрезом, который направлен в спину другого, она вскрикнула: «Ой!» и фонарик погасила, а сама замерла.

— Эй, ты где? — крикнул в черную ночь Слива.

Никто не откликнулся.

— Сейчас пальну, — пригрозил он.

Но она затаилась и не отвечала. Слива уже запутался в темноте из какого именно места сначала посветил на них фонарик, поэтому водил стволом вокруг себя. Обессиленный депутат присел на траву. Слива понял, что действовать нужно лаской.

— Слышь, маленькая, помоги выбраться отсюда, — жалобно попросил Слива, — понимаешь, пошли с другом на охоту и заплутали. Ночь уже, а куда идти не знаем.

— Врешь, — сказал откуда-то сзади ее голос, — у нас здесь охотиться не на кого. Только лягушки и вороны вокруг…

Слива обернулся, стараясь увидеть в темноте хотя бы силуэт. Но голос уже зазвучал с другой стороны:

— С обрезом на охоту не ходят, врешь…

Она как будто витала в воздухе, Слива никак не мог за ней уследить и не знал что ей еще сказать, но понимал что шанс выбраться из этой кромешной холодной тьмы может дать только она. И тут завопил депутат, приподнявшись на корточках:

— Женщина, милая, прошу вас, уходите и сообщите срочно куда следует! Этот захватил меня в заложники и требует выкуп…

— Заткнись, сука, застрелю! — прикрикнул на него Слива и толкнул ногой так, что тут растянулся в мокрой траве.

— Убери от него обрез! — потребовала женщина.

— Что? — возмутился Слива. — А если не уберу, что ты сделаешь?

— А ты думаешь я одна ночью по лесу шастаю без ружья? — усмехнулась из темноты женщина.

И в следующую секунду он отчетливо услышал характерный звук взводимого затвора охотничьего оружия.

— Ты давай, не балуй… — хотел было вступить в переговоры Слива, одновременно пытаясь присесть.

— Стой, где стоишь, — приказала женщина.

Низость сложившейся ситуации для Сливы заключалась в том, что она по всей видимости видела его в темноте, а он ее нет.

— Хрен с тобой, — рассердился Слива и откинул от себя обрез.

Оружие шумно плюхнулось куда-то в траву. И тут депутат вовсе осмелел, вскочил и попытался кинуться в сторону, откуда доносился голос женщины.

— Стой, где стоишь! — приказала она и ему тоже.

— Но как же… — растерялся тот и тут же зажмурился от направленного ему в лицо луча фонарика.

— А я тебя видела по телевизору, — воскликнула она из темноты, — ты ничего мужик, хороший, народ тебя любит! Говоришь красиво, сам такой статный, моя мама за тебя голосовала.

— Да, да, — обрадовано закивал головой слуга народа, радуясь своему неожиданно пришедшему спасению.

— А этот подлец, говоришь, за тебя выкуп требовал? — поинтересовалась она.

— У моей жены вымогал огромную сумму и еще меня избивал и мучил!! — посетовал депутат.

— Сколько же он хотел за тебя? — заинтересованно спросила она.

— Миллион долларов!!! — гордо произнес депутат.

— Миллион долларов??? — удивилась женщина. — И что, думаешь, за тебя старого хрыча дадут миллион?

— Однако я лидер партии, — приосанился слуга народа, — конечно, дадут!

Женщина помолчала несколько секунд, а потом вдруг обратилась к похитителю с противоположной стороны от той, откуда только что разговаривала:

— Эй, ты, как тебя зовут?

— Слива, — буркнул тот в ответ.

— Слива, — нараспев повторила та и спросила, — а что, Слива, возьмешь меня в долю?

— Что? Что? — еще не веря своим ушам, засопел депутат. — Что вы задумали?

Ого постигло разочарование во всем человечестве.

— Встань на колени и подними руки за голову, — приказала ему женщина.

Депутат подчинился, едва сдерживая истерику.

— Вот это пацанский разговор, — обрадовался Слива такому неожиданному повороту дела, — сколько ты хочешь поиметь?

— Половину, — ответила она.

— Много, — покачал головой Слива, — давай двадцать процентов.

Он торговался только для виду — ему бы выбраться отсюда, надает он этой деревенской нахалке по ягодицам.

— Пятьдесят, — повторила она.

— Хрен с тобой, пусть будет так, — быстро сломался Слива.

Ему не терпелось увидеть лицо этой наглой стервы. И откуда только взялась такая в этой глуши?

— Поведем его ко мне, запрем в погребе, — сказала женщина.

— Никто не увидит? — спросил Слива.

— Ночь на дворе, все спят, — ответила та, — это ты по козе моей стрелял?

— Убил я ее случайно, — повинился Слива, — думал мент подползает, не видно же ни хрена.

— Сволочь ты, — сказала она в сердцах, — эта коза мне как сестра была!

— Ну, прости, — повинился Слива.

— Идите назад по тропинке, потом свернем, — приказала женщина.

— Дай хоть обрез найду, — попросил Слива.

— Он уже у меня, — ответила та.

Слива только причмокнул — проныра ему начинала уже нравится, хотя он ее еще ни разу в лицо не видел. Они шли минут десять по тропинке, потом женщина сказала повернуть направо, плутали еще около получаса и наконец наткнулись на колья старого забора.

— Справа калитка, — сказала она сзади.

Вошли на темный двор, женщина посветила фонариком и Слива увидел прямо перед собой покосившуюся дверь погреба с огромным замком.

— Ключи от замка сверху на косяке двери, — сказала она, — вниз ведут ступеньки, там вторая дверь, ключи там же. Справа на бочке веревка, свяжи его, запирай, а сам выходи.

— А-а-а, — попытался протестовать депутат, но был заперт внутри против воли.

Слива так и сделал. У него было опасение, что «амазонка» запрет его в погребе вместе с депутатом, но этого не случилось. Вышел на поверхность, прошли в дом — хибару с низким потолком и затхлым запахом. Она включила свет и повернулась. Женщина была невысокой симпатичной с большими губами лет сорока на вид. Это по-старушечьи завязанный платок ее сильно старил. Словно чувствуя это, она сняла его и сразу помолодела лет на десять. По плечам рассыпались светлые волосы.