Небеса крошились, точно старая кирпичная кладка, осколки превращались в облачка серого дыма, и таяли. А в пределы Алиона входили существа, чуждые и для роданов, и для богов, и для Древних.

Небеса упали, как некогда в Вейхорне.

Только здесь в границы мира вступили посланцы не Верхней Стороны, а Нижней, неся с собой не огонь, а лед, замораживание, упокоение и мертвенную неподвижность, что воцарится на века.

Меч на бедре Рендалла потяжелел, Сердце Пламени тревожно замерцало.

«Так что, все было зря? – подумал он со смятением. – Мы не успели совсем немного? А я совершенно напрасно отвергал предложения Древнего Льда, боролся с искушением ледяного клинка?»

Но на смену этой пришла другая мысль:

«Поддайся я им, гости были бы куда сильнее. Да, они ворвались в Алион, но поторопились, и оказались лишены большей части собственного могущества. И до того, как Древний Лед начнет свой поход, еще есть время. Очень немного, но есть».

Бенеш, судя по всему, это отлично понимал.

Он забормотал что-то, прижавшись лбом к черной поверхности семени. И то ответило – задрожали сотни зеленых ростков, щупальце на верхушке спазматически задергалось.

Олен и Саттия стояли на месте, глядя вверх, на приближающихся гостей.

Чужаков было уже около сотни, и все они стремились к Опорным горам. Сегодня посланцы выглядели не так, как ранее, они имели четко очерченные тела, напоминавшие стрекозиные, почти человеческие головы, и огромные прозрачные крылья – по две или по три пары.

С них струилась мерцающая пыльца, а на кончиках длинных хвостов виднелось острое ледяное жало.

– Странно, – проговорила девушка совершенно спокойно. – Они должны быть ужасны, а на самом деле – красивые…

– Мне кажется, гости могут принимать любой облик. Все зависит от мира, – и Рендалл невольно поежился, представляя, какой холод несут с собой эти эфемерные и изящные создания.

Бормотание Олена стало громче, басовитее, точно в ответ ему резонировали стены каменной чаши. В него влились визжащие, взрыкивающие нотки, какие не в силах родить горло человека, эльфа или нагха.

Туман со свистом втянулся в тело семени, и то задрожало, начало медленно распухать.

– Теперь… ну, отходите… – проговорил Бенеш, отшатнувшись от черной поверхности. – Я его… это сделал…

– А ты? – спросила Саттия.

– Я… надо остаться, обязательно, – в голосе молодого мага прорезалась тоска, – иначе тут может быть плохо. Уходите!

Семя тряслось и корчилось, точно норовило выдернуть себя из земли. Щупальце на его верхушке выпрямилось и начало толстеть, а сотни ростков, наоборот, втянулись под оболочку.

Олен схватил девушку за руку, и они побежали по гладкому камню вверх, к границе чаши. За ними скачками помчался оцилан, и только Бенеш, глаза которого запылали зеленым огнем, остался на месте.

Первые двое гостей были уже близко. Они были огромны, их крылья запросто скроют немаленький город, а в пасти уместится большой дом. Крик, полный испуга и ярости, рушился из поднебесья.

– Надо сражаться… – прохрипел Олен, пытаясь на бегу вскинуть руку с Сердцем Пламени.

Он понимал, что этот бой точно станет для него последним, но останавливаться не собирался.

– Погоди, может и не придется, – удержала его Саттия.

Они остановились на самой границе чаши, где гладкий камень переходил в обычный.

Внизу, на дне, кипел бело-зеленый туман, и из него поднимался темный силуэт с торчащими в стороны многочисленными конечностями. Там били изумрудные молнии и приглушенно рокотал гром.

«Гигантский воин? Заклинание?» – подумал Олен, гадая, что противопоставит семя Нижней Стороне.

Одна из молний прошла рядом с самым шустрым посланцем, вторая угодила точно в него. Крылатая тварь, заверещав, перевернулась в воздухе, рассыпалась снежной пылью и исчезла. Сородич погибшего стремительно пошел в сторону, но спастись не смог. Молния обвила его, точно щупальце, и превратила в облачко алмазного крошева.

А силуэт поднимался все выше и выше, и только когда из тумана высунулась одна из конечностей, Рендалл понял, что это такое.

Ветка с листьями, только очень большая.

Семя породило древо.

Вот только что оно может сделать с гостями и как спасет Алион?

Громадный дуб стремительно рос ввысь и вширь, и бело-зеленый туман скатывался по бугристой коричневой коре точно вода. И волнами расходилась в стороны сила, не будоражащая или злая, а мягкая и успокаивающая, как журчание лесного ручья.

Дуб стал высотой в милю, в полторы, и испуганно завопил посланец, насаженный на одну из ветвей.

– Он нас раздавит… – проговорила Саттия, глядя на приближавшуюся к ним бурую стену, испещренную глубокими трещинами.

– Не должен… – сказал Олен, и в этот миг исполинское дерево перестало расти в толщину.

С громким шелестом оно тянулось и тянулось вверх.

Светопреставление случилось на четвертый день после того, как отряд альтаро покинул поле боя под Хаммельном. Они нырнули под сень лесов и двинулись на северо-восток, к Засеке и родным землям.

Тринадцатого и его войска более не существовало, и все были уверены, что худшее позади.

Несмотря на это, Садиэн тар-Роэс не давал своим подопечным расслабиться. Они двигались так же скрытно, как и в те дни, когда только вышли из Великого леса. Селения людей обходили, не оставляли следов, и маги по-прежнему держали наготове защитные заклинания.

Разве что спешить больше не было нужды.

Два дня минули без происшествий, если не считать таковым очередной кровавый дождь, не оказавшийся, к счастью, особенно продолжительным. А вот на третий началось нечто странное…

С востока прикатился отдаленный гром, и отряд эльфов встал без всякой команды. Все почувствовали одно и то же – необоримый, слепой ужас, идущий из самой смертной плоти, которой не будет пренебрегать ни один находящийся в здравом уме альтаро.

– Что… что это? – с трудом выговаривая слова, спросил тар-Роэс.

– Повелительница всего живого… – так же тяжело ответил старший из магов отряда. – Она… что-то… с ней…

Зашелестела под ногами трава, кусты и деревья закачали ветвями. Со всех сторон донеслись истошные птичьи крики, яростный звериный рев, и все это слилось в полный горя стон, пронесшийся над лесом.

– Они словно оплакивают… – предположил Лотис тал-Лотис, сам холодея от собственной догадки.

– Нет, не может быть! – яростно возразил маг. – Что может угрожать Ей, могучей и статной?

Стон затих, ужас рассеялся, и эльфы зашагали дальше. Но мир вокруг них стал другим, изменился. Никуда не делись летающие, ползучие, бегающие и растущие твари, но жизнь словно ушла из них, оставив мертвые, пусть двигающиеся, спаривающиеся и пожирающие друг друга оболочки.

И сами альтаро, наделенные чутьем куда более тонким, чем у других роданов, ощущали себя ходячими трупами. Сердца бились медленнее, руки сгибались с трудом, вяло шевелились мышцы.

Наступил вечер, минула ночь, а утром чудовищной силы ураган с востока смел надоевшие облака. С ревом пронесся он над лесом, сгибая столетние сосны, как траву.

– О боги, а это еще что? – воскликнул стоявший в дозоре Лотис, когда небо на востоке вспыхнуло белым огнем.

– Кто бы знал… – прошептал воин из его десятка. – Разбудим старшего?

Но будить никого не пришлось – все оказались на ногах, а оружие само прыгнуло в руки.

А вскоре оттуда, где пылал, возносясь к небесам, белый призрачный огонь, начали доноситься отзвуки ударов, сотрясавших весь Алион. Кто дрался там, в вышине, какое оружие шло в ход – не догадался бы и мудрейший колдун, но мощь завязавших битву вынуждала прыгать деревья в лесах графства Гедок и наверняка порождала волны в водах Каменного моря.

Лотис тал-Лотис Белая Кость сжимал вспотевшей ладонью эфес меча и почему-то вспоминал того человека, которого он пытался убить прошлым летом, того, кто стал новым императором людей…