«Мы красненькие ленточки, мы красненькие ленточки, Зелененькие ленточки, идите к нам в подружки!..»

Бедняжка Мари, стоит вам подать голос, как мадемуазель д'Омаль пли госпожа де Глапьон выставляют вас прочь из моей комнаты. Они говорят, что вы меня утомляете. Они знают, что я умираю, а вам это неизвестно, но мне дорого это неведение, а легкий поцелуй ваших свежих губок, на миг коснувшихся моей руки, сладок не меньше, чем молитвы за мое здоровье ваших старших подруг.

Мне грустно только, что я не смогу отплатить вам тем же. В ваш последний час я, быть может, и буду рядом с вами, но вряд ли смогу, в новой моей ипостаси, протянуть вам руку или дать поцелуй.

В благодарность за утешение, что вы приносите мне, я поделюсь с вами давно забытой молитвою, которая вот уже несколько дней не выходит у меня из памяти, — это гимн, что я пела девочкою, вместе с гугенотами Пуату, в Ниорском храме. Если и вы повторите его в свой смертный час, то, может быть, не вовсе будете одиноки: «Господь, останься с нами! День меркнет, ночь приходит, грозя нам вечным мраком. Господь, останься с нами!»