— Простите меня. А кто, вы думали, подкрался к вам сзади? Здесь же на несколько миль вокруг нет ни души.
— О Боже, Зеленоглазка!
Внезапно нахлынувшие чувства точно смыли всю злость Чейза, и он стиснул Сьюзен в страстных объятиях. Она издала сладкое мурлыканье, и Чейз прильнул жадными губами к ее рту. Лишь испугавшись, что причиняет ей боль, он слегка ослабил объятия.
Но она, кажется, не чувствовала никакой боли. Обвив правой рукой его шею, Сьюзен покрывала поцелуями его плечи, шею, лицо, потерлась носом о его щеку.
— Ты чертовски привлекательна, Зеленоглазка, — сказал Чейз глухо и хрипловато, и глаза его широко округлились от нахлынувшего желания. — Мне, кажется, никогда не удастся тобою насытиться.
Сьюзен улыбнулась, довольная, что ледяной барьер между ними рухнул.
— А я-то думала, что обидела тебя чем-то…
— Ты ничем не могла меня обидеть. Просто… Взяв ее лицо в ладони, Чейз склонился к ней и слился с нею в поцелуе — долгом и страстном. Затем пальцы его скользнули вниз, и он подхватил ее на руки, прижимая к себе.
Обвив его ногами за талию, она взяла ладонью его твердеющую плоть и… тела их сплелись. Сьюзен закричала от восторга, а Чейз глухо застонал.
Он с силой прижимал ее бедра к своим, и движения становились все быстрее, рябь по воде шла все большими кругами, пока наконец они не достигли вершины удовольствия…
Сьюзен выпрямилась: вода доходила лишь до груди, и капельки стекали с ее сосков. Они были так соблазнительны, что Чейз опустился рядом с ней на колени и, обхватив ее за талию, припал к ним губами, сначала к одному, затем к другому, точно утоляя жажду. Сьюзен запрокинула голову и, выгнувшись, застонала.
— Я мог бы провести с тобой целый день, даже целую вечность, — шептал он тихонько.
— Чейз, я никогда не думала, что отношения между мужчиной и женщиной так прекрасны…
И они вновь занялись любовью. На этот раз медленно, страстно, чтобы чувствовалось каждое движение, познавая, что долгая телесная игра может быть столь же радостной и прекрасной, как и сам акт любви…
26
К полудню следующего дня они перевалили еще через один гребень горы и вдруг внизу увидели маленький городок.
Укрывшись за камнем, Сьюзен и Чейз в изумлении не могли вымолвить ни слова. Им нужно было сказать друг другу так много, что они просто растерялись. Оба понимали, как круто меняется их жизнь. Никогда больше не будет в ней ничего похожего на то, что они пережили за эту неделю, когда смеялись и плакали, голодали и умирали от жажды, чуть не стали жертвой бандитов и предавались любви. Каждый из них осознавал сейчас: тем, что он выжил, он обязан другому. Однако пройдет всего несколько минут, они спустятся с холма в город и, возможно, никогда больше не увидятся. Сьюзен как можно скорее выйдет замуж за Тедди Ливермора и наконец-то обретет покой и домашний уют. Сьюзен очень нервничала. «Надеюсь, то, что произошло между мной и Чейзом, не написано у меня на лице», — думала она. Меньше всего хотелось ей начинать семейную жизнь с обмана, но сказать Тедди правду она ни за что бы не решилась.
На краткий миг ее даже посетила идея вернуться в Бостон. Уж лучше умереть в дикой безлюдной пустыне, чем встретиться с Тедди!
«Трусиха, — сказала она сама себе. — Разве сможешь ты теперь жить там в заточении после всего того, что испытала в последнее время!»
Сьюзен решительно начала спускаться вниз по склону горы. Но не успела она сделать и двух шагов, как Чейз схватил ее за руку и взглянул ей в глаза.
— Сьюзен, я… — пробормотал он и тут же отвел взгляд, вид у него был крайне несчастный.
Улыбка исчезла с лица девушки, сердце ее сжалось.
— В чем дело, Чейз? — спросила она с волнением.
Он отпустил ее руку, повернулся и долго смотрел туда, откуда они пришли. Правильно ли он поступает, что отпускает ее к Ливермору? Конечно же, правильно. Тогда почему он так страдает сейчас? Почему при мысли о том, что скоро они расстанутся, тоска охватывает его душу? Нет, не может он так просто от нее отказаться!
Чейз взял ее за подбородок, провел большим пальцем по ее губам и сказал очень серьезно:
— Я хочу, чтобы вы знали: я уважаю вас гораздо больше, чем это может показаться. Вы вошли в мое сердце, Зеленоглазка, и прочно поселились там. Я не хочу, чтобы вы думали, будто просто я воспользовался вами.
— Я знаю, Чейз. Я все понимаю…
Он обнял ее за талию — так крепко, точно боялся, что она сейчас исчезнет.
— Сьюзен, — проговорил он. — Вы… вы выйдете за меня… замуж? — спросил он неожиданно для самого себя и взглянул ей прямо в глаза.
— Замуж за вас? — изумилась Сьюзен.
— Зеленоглазка? — склонившись, Чейз поцеловал ей руку столь нежно, что на глаза ее невольно навернулись слезы.
— Я не могу, Чейз. Вы же знаете, что я помолвлена, меня ждет Тедди. Он построил дом для меня, у нас планы на будущее… Это будет подлостью с моей стороны…
Чейз кивнул. Он заранее знал, каким будет ее ответ, и счел, что это, пожалуй, и к лучшему. Он никогда не сможет дать Сьюзен того, что Ливермор, — спокойного и тихого счастья, в котором девушка так нуждалась.
— Но все равно не забывайте меня, пожалуйста, Зеленоглазка — что бы ни случилось.
Сьюзен нахмурилась. Как странно вел он себя!
— Скажите, Чейз, что вы собираетесь делать, когда мы придем в город?
«А вдруг его там уже поджидает полиция, — подумала Сьюзен. — Неужели он тотчас же попадет в тюрьму?» Она испуганно смотрела на Чейза. Ей не раз приходилось слышать, что здесь вешают людей даже за кражу лошади. Так неужели Чейза повесят?
Однако Чейз ничего не ответил, а только стиснул зубы, взял в руки ее чемодан и пошел вниз по склону.
Достигнув подножья, Чейз обернулся и увидел, что Сьюзен увязла в песке и никак не может из него выбраться. Мигом взлетел он ей на помощь. Неожиданно для самих себя они стиснули друг друга в крепких объятиях. Чейз прижал ее к себе, жадно целуя — ведь это был последний их поцелуй. Ее мягкие податливые губы отвечали ему, и он наслаждался их сладостью, стараясь запечатлеть в памяти этот вкус. А когда оторвался от Сьюзен, то почувствовал, как земля уходит у него из-под ног.
Маленький койот сидел подле них, задрав вверх голову и поскуливая — видимо, желая обратить на себя внимание. Он подрос за неделю и неуклюже ковылял теперь на непомерно длинных лапах, а большие уши уже почти стояли торчком.
Стоило Чейзу и Сьюзен войти в город, как они привлекли всеобщее внимание, прохожие оборачивались им вслед, а некоторые даже провожали их долгим взглядом. Дело было прежде всего в Сьюзен. Она оказалась единственной женщиной на улице, и это уже само по себе вызывало пристальный интерес. Влажные любопытные мужские глаза охватывали малейшую деталь ее внешности — от сломанной руки на перевязи до необычно загорелого лица и потрескавшихся губ. Сьюзен ужасно смутилась поначалу, — она была уверена, что выглядит очень плохо после их тяжелого путешествия. Однако вскоре она успокоилась, убедившись в том, что Золотые Холмы — далеко не Бостон и стесняться своего испачканного платья и разорванных туфель ей не стоит. Никогда еще не видела она таких грязных и неряшливо одетых людей, как те, которые заполняли улицы городка.
Чем ближе подходили они к центру города, тем сильнее становился шум, доносящийся из салунов. В одном слышались звуки расстроенного пианино, пение, грубый смех и пьяные голоса, в другом — звон разбитой посуды и даже выстрелы. Салуны размещались в старых домишках или в потрепанных палатках, каждая из которых, казалось, вот-вот развалится. Лишь особо дорогие заведения могли похвастать хорошей деревянной дверью. Услышав за одной из них пьяный женский голос, Сьюзен невольно вздрогнула и подумала о том, что в Золотых Холмах молодой девушке лучше одной по улице не ходить.
До сих пор Сьюзен даже не задумывалась над тем, где она остановится. Она была уверена, что как только попадет в Золотые Холмы, то тотчас окажется в объятиях Тедди, потом выйдет замуж за него и поселится вместе с ним в прекрасном доме. А теперь ей не оставалось ничего другого, кроме как целиком и полностью положиться на Чейза.
