Хандрю, расшатывая стул, сижу перед компом и равнодушно изучаю анкеты. Смотрю на фотографии чужих людей. Пытаюсь представить их характер. Уклад жизни. Уклад мыслей. Решительно ни черта хорошего не могу ни подумать, ни придумать ни о ком! Злая? Злая! Уже почти выхожу, как вдруг мне приходит сообщение: «Здравствуйте, Прекрасная Незнакомка! Не столь часто можно встретить на данном сайте столь оригинальных, с прекрасным чувством юмора и умением кратно и точно выражать свои мысли людей (я ознакомился с вашей анкетой). Спасибо, что Вы есть! Примите мои искренние пожелания, чтобы все Ваши добрые мечты стали реальностью».

«Утю-тю-тю, — думаю я, — какие мы разлюбезные и воспитанные». Учитывая, что ничего выдающегося я в так называемой анкете Пруста, что великодушно предоставлена администрацией сайта, не написала. Ну да ладно…

Изучаю фотографию написавшего: худощавый, с усами, в дешевом костюме, черная рубашка. Залысины. Зовут Ринат. Профессия — «Волшебник». Многообещающе… Для полноты ощущений читаю его анкету. Ничего особенного, все рассудительно и пресно:

«Самый ценный совет?»

«Еще в детстве мама мне сказала: не делай зла людям, даже если человек сделал тебе плохо, но обратился за помощью — не отказывай. Помоги ему. Любой твой злой поступок обернется тебе во сто крат».

«Ну да, несомненно», — уже во власти нехороших мыслей и в предвкушении черных дел, я кротко Ринату отвечаю:

«Здравствуйте! Спасибо вам за комментарий!»

Ответ приходит незамедлительно:

«Был бы рад познакомиться с вами, для пополнения своего интеллектуального багажа. Но оценивая свои возможности, понимаю, что они, к сожалению, не в мою пользу».

Такой вот вежливый зануда: не мытьем, так катаньем. Следующее от него сообщение:

«За несколько дней, проведенных в Интернете, я понял, как здесь много интересных людей. Таких, например, как Вы. Вы также, полагаю, приобрели ценный опыт. Но все-таки живая встреча даст большее представление о человеке, чем любая даже самая откровенная переписка».

Любовь к человечеству от этого сообщения меня по-прежнему не накрывает. К тому же в этом его ответе я вдруг замечаю собственное отражение. «Или же я совсем больная, или Ринат такой же охотник, как и я!» Больное мое воображение приукрашивает личность Рината настолько, что он становится мне ровней (а это — немало: учитывая, что у меня — мания величия). Мне чудится, что Ринат падок на страдания людские, что они ему необходимы, что он, как паук мухой, лакомится ими.

«Да, я понимаю, вас, несомненно. Понимаю, как никто другой, — отвечаю я Ринату. — Давайте с вами встретимся в каком-нибудь укромном местечке. Полутемном, полуподвальном кафе. А еще лучше — у вас дома, поздно вечером. Наедине. Короче — встретимся в то время и в том месте, где нас никто не сможет потревожить, где мы сможем пообщаться, не отказывая себе ни в чем».

Я искренне ему написала. Ринат не ответил. Исчез. Наверное, подумал, что я над ним — издеваюсь. Возможно… Но скорее — он был ненастоящим, он был лишь моим призраком, моим отражением: его молчание — прямое тому доказательство.

Объявляется Ядвига с радостной вестью о том, что она отправляется вместе со своим телеведущим отдыхать. Что она полетит на белом самолете через синий океан. Что она будет лежать в эротическом угаре на белом песке и потягивать через соломинку свежевыжатый сок экзотических плодов, смешанный с ромом.

«Мне бы твои таланты уметь использовать людей», — услышав эту новость, думаю я и вдруг понимаю, что я ее — ненавижу. Ненавижу за то, что она — проныра каких поискать. Ненавижу за то, что она — жизнерадостная. Ненавижу за то, что происходящие с ней жизненные события воспринимает намного легче, чем это делаю я. Ненавижу ее за ложь. Ненавижу за то, что она меня удачливей! Ненавижу как соперницу. Ненавижу ее, заурядную сучку, с высоким самомнением. Сучку, умеющую быть поверхностной, умеющую добиваться. Сучку, умеющую ловко, себе в угоду, использовать людей.

— Ну и катись ты к чертям собачьим! — неожиданно выкрикиваю я.

— Что?? — спрашивает Ядвига.

— Катись к чертям собачьим! — разбрызгиваю слюну, срываясь на визг, повторяю я.

— Ты чего, белены объелась? — возмущается Ядвига.

— Да пошла ты! Придурочная, со своей Коломбиной в придачу!

— Да сама ты…! — Такая вот незатейливая между нами происходит бабская перепалка, А чего я так на нее взъелась? Потому что я к ней привыкла, потому что она и есть тот самый, близкий мне человек. Но с этого дня она от меня — я это чувствую — отдалилась, Я знаю, я это точно знаю. У меня нюх на подобные дела. Я знаю, что она втюрилась в этого ведущего, и теперь я буду ей не так уж сильно нужна.

Ядвига вдруг, словно почувствовав мои мысли, обернулась. Подошла ко мне:

— Ты меня что — ревнуешь? — спросила она.

— Отъебись! — прошипела я.

— Из-за этого ты расстраиваешься?

— Я тебе уже сказала!

— Ладно, успокоишься, позвони…

Ушла. А я подумала: может, стоит рассказать ей про свой секрет? Позвонить прямо сейчас и признаться: «Знаешь ли ты о том, Ядвига, что я — это Нора Рай, которая злонамеренно — четверых мужчин лишила жизни? Я сделала это весьма изощренным и весьма кровавым способом. И мне не было неприятно. Наоборот — я испытала немалое удовольствие. Удовольствие на градус выше, чем обычное, плотское — удовольствие ментальное. В этот момент мне казалось, что я — достигла истины. Мне казалось, что я поняла, в чем мое предназначение и какова моя цель».

Воодушевленная этой идеей, я тянусь за телефоном. Но порыв свой внезапный — останавливаю. Ведь секрет секретом не является, если он никому по секрету не рассказан, — не так ли? Стало быть, покуда я никому о своем злодеянии не рассказала, никакого секрета у меня и нет.

Тьфу, полная дрянь и тавтология какая-то! Сдается мне, что главная моя проблема заключается в том, что я слишком много занимаюсь философией, невзирая на то, что в данной области я — дилетант. Нет ничего хуже, как пытаться мыслить необразованной башкой. Размышлять и выносить вердикты имеют право лишь профессионалы. Остальным вход в палату мысли — заказан. В оправдание могу лишь заметить, что пустыми размышлениями все — грешат и большинство этого даже не стесняется и паче того — гордится и пытается свои воззрения выставить на показ. Как-то раз я спала с одним ученым сусликом. При свете дня он был прилежным, положительным и затурканным. К вечеру для храбрости, наверное, напивался пивом и вытворял со мной то, что ему благовоспитанная жена запрещала. Так вот, в кратком перерыве от нашего орально-анального общения, он, как человек воспитанный, занимательные мне рассказы вал истории об особенностях человеческой психики. Например, такие, что каждому необходимо своим мировоззрением делиться. И не просто делиться, а точку зрения свою пытаться в голове собеседника, а лучше собеседников, укоренить. Таким образом, происходит вербальное копирование, размножение личности, а это, оказывается, для человека не менее, а для некоторых даже более важно, чем размножение физическое. Но пока он так туманно рассуждал, я садилась ему промежностью прямо на лицо. Его заумные слова тонули в моей пизде. Он захлебывался моими секрециями и своей слюной, в эти минуты ему было по фигу всякое там учение, его воспитанная жена и парочка таких же умненьких, как и он, ребятишек. Он питался моей сочащейся пиздой, и в эти минуты все Коперники и Ньютоны были низвергнуты, была лишь власть и истина моей пизды, моего обмана, моего Великого Ничто.

Ну что мне было делать в день и час, когда мне некуда было пойти, не с кем пообщаться, некому слово доброе либо злое сказать? Правильно, ничего не оставалось, как проверенной довериться связи с миром через Интернет.

Решила быть осмотрительнее. Решила не набрасываться на первого попавшегося. Не стала отвечать на кучу писем, которыми меня первые встречные — закидали. Потому как никого там более или менее приятного не было. Я решила подойти к делу серьезно. Я решила написать тому, только тому, кто мне действительно понравится.