— И ничего нельзя сделать? — спросила она, и слезинка скатилась по розовой щеке.

— Можно, — ответил он твердо. — И нужно! Надо пытаться каждый раз, все время отдавать все силы, и тогда есть возможность одолеть их хотя бы единожды. А нам большего и не надо. Всего одна победа навсегда закончит цепь поражений.

— А если все мы объединимся и дадим им отпор? Если все люди Трех Городов…

— А ты думаешь, они объединятся? — грустно усмехнулся он. — Нет, демоны отравили их души, затуманили разум, а тех, кто пытается думать, кто призывает к сопротивлению, они называют безумными и привозят сюда. И это еще в лучшем случае, а так — смерть. И все заодно с ними. Глава, Директор, Розыск — все они знают, что демоны есть, но пока те дают им деньги и власть, никто не перейдет на нашу сторону. На сторону света и правды.

— Света и правды, — повторила она шепотом. — Я хочу тебя поцеловать.

Ее пальчики нашли в темноте его лицо, провели по щетине, нашли тонкие губы. Он дышал ровно, спокойно. Ее лицо приблизилось к его, она ощутила теплоту его дыхания. Губы встретились, поцелуй вышел не слишком страстным, но языки их попробовали друг друга на вкус.

— Не надо… — прошептал он, глядя в отблески, мелькавшие в ее глазах. Их лица все еще соприкасались носами, а губы манили, манили…

— Почему? — ее дыхание, казалось, проникает ему прямиком в легкие. Чистое, словно весенний ветер, теплое, будто песок летом.

— Нас могут услышать, и тогда мы больше никогда не увидимся.

— Мне все равно.

И снова губы встретились, на этот раз поцелуй вышел куда дольше.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

— Я тоже тебя люблю, — вторил он. — Тише!

— Что такое? — сказала она испуганно. — Санитары?

— Нет. Слышишь? Этот звук, будто жужжание.

Он завертел головой, прислушался, а потом резко выкинул руку вбок и схватил что-то невидимое. Лицо его исказилось от боли, но он все равно сжимал кулак как можно крепче.

— Вот видишь, я же говорил, они следят за нами всегда… — сказал он.

Экран погас.

Берэ нажал на что-то, экраны погасли, но две пары глаз продолжили пялиться в пустые мониторы. Сам Берэ не особенно и глядел на жизнь Трех Городов, его Знание и так витало по шестьсот шестьдесят шестой, выискивая интересные события, а мозг дежурного кипел, как встарь, делая тысячи выводов, и радуясь, что снова работает на полную катушку. Мертвец умел пользоваться Знанием весьма ограничено — фактически, Жюбо мог понять, что ему говорят на любом языке, или объясниться с любым человеком на его наречии, но это и все. И, тем не менее, Жюбо тоже сделал положенную сотню-другую выводов, в основном, один мрачнее другого. Что да Квазара и Эпсона, они-то как раз Знанием пользоваться умели, но не так хорошо как Берэ, потому, при просмотре вошли в некое подобие транса, и теперь им надо некоторое время, дабы из него выйти.

— Что скажешь, Жюбо? — спросил Берэ покамест у единственного, кто мог его услышать и понять.

— Зад Хутурукеша повис над нами, — ответил Жюбо мрачно. — И он уже приближается.

Берэ расхохотался, звонкий смех пронесся по главному залу базы МРС, отразился от стен, влетел в уши магику и его заму, выводя из ступора.

— Нам все крышка, — прошептал Квазар.

— Я не могу поверить, что такое общество вообще может существовать! — воскликнул Эпсон, поднимаясь и разминая затекшие ноги, но тут же согнулся — боль в поврежденном легком вернулась с утроенной силой, он даже схаркнул кровь на металлический пол. — Треклятье Темного…

— На самом деле ты не можешь поверить в другое, — усмехнулся Берэ. — Как ты попал под этот наряд. Но ты все же постарайся поверить — если МРС и дальше будет прилагать все усилия, Три Города продержатся еще лет сто, прежде чем их жители уничтожат друг друга.

— Насколько я понял из слов того чокнутого, МРС и раньше пыталась восстановить эту эпоху? — подал голос мертвец.

— Да. И кстати, он прав — это пытались делать уже много-много раз. Но вот эта попытка, пока что, самая удачная. Три Города начали строить сто пятьдесят лет назад, когда в эпохе начали появляться люди…

— То есть как это, появляться? — спросил Квазар. — Магик, вам надо бы отдохнуть.

— Я в норме, — прохрипел Эпсон. — Не надо было так резко вставать. Жюбо, а может быть, дашь мне еще Обезболивателя.

— А чего не дать-то, — сказал мертвец и полез расстегивать сумку.

— Не думаю, что тебе хочется умирать, Эпсон, — вмешался Берэ. — Еще одна доза Обезболивателя, и ты отправишься в ад.

— И ты знал об этом?! — крикнул Эпсон Жюбо, и снова зашелся кровавым кашлем.

— Предполагал, — усмехнулся мертвец, застегивая сумку.

— Люди всегда как-то появляются, — ответил Берэ Квазару, не обращая внимания на два яростных взгляда Эпсона и Жюбо, сверлящих друг друга. — В этом и есть вся суть эпох и Замысла. Всегда после конца света все люди, животные, да вообще все — умирает, эпоха уходит в (вырезано цензурой), но Мир остается. Мир всегда один, просто со временем в нем происходит смена эпох. Но когда Мир выныривает из (вырезано цензурой), в нем появляются два первых человека. Как правило, они вскоре умирают, даже если успели оставить потомство, но появляются еще люди, потом еще и так начинается Весна эпохи. Потом люди множатся, обживают Мир, доходят до определенного технологического или колдовского уровня, и наступает Лето эпохи. После Лета всегда идет перенаселение, моральный упадок, разложение общества, социальный разброс и приходит Осень эпохи. Ну а потом Зима, эпоха снова уходит в (вырезано цензурой), и все начинается заново. Так вот, шестьсот шестьдесят шестая эпоха так никогда и не ушла в (вырезано цензурой), потому что я ее не разрушил, а деконструировал, поэтому здесь и есть возможность к восстановлению. Даже если и эти Три Города полностью вымрут, здесь вскоре появятся новые первые люди, а вместе с ними и возможность попытаться исправить все. Построить еще Три Города…

— А почему именно три города? — перебил Жюбо.

— Потому что это стандартная схема действия МРС, — прохрипел Эпсон, сжавшись на кресле в калач. — Так всегда поступают.

— Так, может, надо попробовать что-то другое? — предложил Жюбо.

— Что другое? — прохрипел магик. — Предложи Мастеру другую схему, вместо этой, которая, между прочим, срабатывала уже десятки раз!

— И у нас все равно нет выбора, — подхватил Квазар. — Нам дали на восстановление именно эти три города, и вряд ли мы, даже если разрушим их, сумеем построить что-нибудь другое. Верно, Берэ?

— Да, — отозвался дежурный веселым голосом. — Нам надо восстановить эти Три Города, а вернее превратить их в Три Города, у которых может быть будущее. Но есть у нас маленькая такая проблемка.

— Какая? — спросили все трое хором.

— Я так думаю, все аналитики МРС уже сошлись во мнении, что Три Города обречены и не поддаются восстановлению. Поэтому МРС и прекратило действия, в частности, поставки товаров в Промзону. И послали нас, чтобы мы облажались. Поэтому я и назвал нас, ребята, командой проклятых.

Дежурный ослепительно улыбнулся, рассматривая три открытых рта.

— Но это же нечестно! — воскликнул Жюбо.

— Ты напоминаешь мне того рабочего из Промзоны, — сказал Берэ. — Конечно, нечестно. Но давай взглянем правде в глаза — все мы тут были командой проклятых еще до того, как получили этот наряд. Ты, Жюбо, перешел дорожку Второму Магистру Ордена Одуванчика, ты, Квазар, тоже испортил планы Биатриче, а Эпсона подставила его учительница. Что же до меня, тут все сложнее…

— Так это дерьмо Хутурукеша все-таки затаило обиду?!

— Дед хочет меня убить?!

— Хита?! Что ты несешь?!

В единый миг помещение заполнилось вопросами, обвинениями и оскорблениями. Жюбо подскочил с кресла и принялся расхаживать туда-сюда, громко рассуждая о половых связях Магистра Биатриче с какими-то ленточными червями, Квазар тоже хотел встать, но вовремя остановился, вспомнив о почке, и стих, впав в очередной транс, теперь уже собственных мыслей. И только Эпсон орал непосредственно на Берэ, требуя сказать, с чего он взял эту чушь.