— Да нет, он бы отказался. Ты не представляешь, с какой он скоростью ее ест! Он съел всю поляну за пару минут! Кстати, он сказал, что идти нам еще дох… долго в общем…
— Он что с тобой разговаривал? — я был просто изумлен. Мой спектатор оказался какой-то… как сказать-то? Распутный — не распутный, не безалаберный, как? Разболтанный? Неугомонный? Короче, он не серьезный! Долен рассказывал про Кая совсем не то. Да и умения Честь и Справедливость как-то должны увязываться в нем, сдерживать его! — То есть, как разговаривал?
— То есть он так шел и разговаривал! — Китон почему-то улыбнулся, наверное, вид у меня был ошарашенный, впрочем, Китон почти всегда улыбался. — Кстати, скоро темнеть начнет, надо устроить привал, ночью же мы не пойдем? — Китон перешел на шепот. — Слушай, а чего это Лари идет впереди, не разговаривает? Какой-то он шуганный!
— Нормальный, по-моему. — тоже шепотом отозвался я. Я вроде бы так же иду посередке и ни с кем не разговариваю! — подойди к нему, поговори, если так хочешь!
— Не, не пойду! Ну, так что с привалом-то? Вон впереди прекрасная полянка, может там и привалимся? — Китон заулыбался вдвое больше обычного и противным голосом выдал, радуясь своей шутке. — Хе-хе-хе-хе! Привалимся! Хе-хе-хе-хе!!!
Разбить маленький лагерь на ночь не составило для нас никакого труда. Всему этому нас учили еще на втором курсе, да и практику нам всем предоставляли частенько, на занятиях под открытым небом (ну и что, что в академии). К тому моменту, как мы втроем сидели возле костра и правда стемнело. И в этот момент мне пришлось еще раз назвать себя идиотом. Я сильно захотел есть.
— Ребята, угощайтесь! — Китон радостно развернул свой еле заметный рюкзачок и стал доставать оттуда разную пищу. По количеству оной, я понял, что рюкзак был заколдован. Откуда у первокурсника оказался магический предмет — ума не приложу, но факт в том, что Китон, пока сидел в засаде те два дня, не постеснялся набить этот рюкзак до краев всякой всячиной. Нет, определенно, мой подопечный тот еще проныра и соображала! — Тут еды полно! Но рюкзак я вам не дам!
— К-китон! А-о-аткуда у-у-у тебя о-он? Э-э-то же мА-магия при-приз-рАков! — Лари удивленно смотрел на рюкзак, а рука его уже тянулась к паре пирогов с картошкой. Но его упоминание магии призраков не прошло для меня незамеченным, долговязый парень явно был не плохо проинструктирован своим Одином. Становилось интересно кто знает больше: Бета или спектатор Лари?
— Да мне как-то все равно, что это за магия. Просто он у меня есть, хорошо? Что вот в этом такого? — неожиданно занервничал Китон.
— В принципе этот рюкзак я бы не стал выкидывать, по крайней мере сейчас. — вставил я.
Конфликт, которого не было, никогда больше не начинался. Еда есть еда и мы с Лари благодарно отзывались по поводу сообразительности парнишки, хотя Лари и назвал его Какитоном, а я мракобесиной.
— Анекдот слышали? — решил пошутить я. — Играют в гольф два носителя и создатель. Ну, значит, первый носитель бьет по мячу, тот — в море падает. Носитель проходит по воде, бьет второй раз, мяч — в лузу. Второй носитель бьет — мяч тоже в море. Тот подходит к берегу, вода расступается, бьет второй раз — мяч в лузу. Бьет создатель. Мяч падает в море, его съедает рыба, мимо пролетающая чайка хватает рыбу, чайку хватает сокол, чайка выпускает рыбу, у той раскрывается рот и мяч падает точно в лузу. Первый носитель восклицает: «Оставь свои создательские шутки, играй по правилам!»
Так мы просидели с час. Шутили, рассказывали анекдоты, особенно смешно это получалось у Лари. После его анекдота про двух носителей и летающую собаку, Китон минут пять не мог остановить свой смех и кричал, что смешить его больше не надо, а то он описается, а мы с Лари только и делали, что подзадоривали бедолагу. Перекинулись словцом о носительстве, о бывших планах. Потом, уставший больше всех, Китон уснул. Лари тоже замолк, а я лежал на мягкой траве и смотрел на тлеющие угли. Как в старые добрые времена. Казалось, что я сижу у камина, и вот-вот войдет Долен и скажет: «Тор! Опять ты тут? Ты выучил Фаербол?», на что теперь я бы ответил: «Конечно, а то как бы я костер развел и от комаров бы избавился!» Смешно… столько всего произошло за эти годы. Черт! Я ведь изменился. Не в самую хорошую сторону, но все же. А теперь надо исправляться снова.
— Т-тор! — шепотом позвал Лари. — С-слушай. К-ка-как счи-итаешь, спек-ктатор может поглотить ду-душу?
— Не знаю Лари. Декан говорил, что может. — ровно ответил я без всякой задней мысли. И пока я думал, что прибавить еще, Лари уже отвернулся. — Пойду, поборюсь с медведем на сон грядущий. — оповестил я однокурсника. Не то чтобы меня приспичило. Просто, я вдруг подумал, что мне надо поговорить со своим спектатором, как говориться, по душам. Что-то меня беспокоило, да и потом, я не видел Бету с того самого момента, как мы покинули развалины академии.
Я не стал уходить слишком далеко. Но прогуляться мне все же хотелось. В темноте ночной я случайно набрел на какой-то неглубокий овраг. В него, с довольно резким от темноты переходом, вливался лунный свет, в котором блестела трава. Я присел на бревно и невольно залюбовался природой. Все вокруг было такое живое. Я поднял голову на ночное светило и достал свой меч из ножен. Как Лари стал, со своим оружием не расстаюсь… Сталь сверкнула причудливым рисунком. Я погладил двойное лезвие, тронул диск с гравюрой.
— Бета? — спросил тихонько я. — Бета, где ты, можно с тобой поговорить?
— Всегда, Тор. — спокойный, уравновешенный, как ветер, голос спектатора удивил меня. Обычно он не был таким, он был взбалмошным, но сейчас…
— Лари спросил, может ли спектатор поглотить душу, мне почему-то стало неловко и…
— Грустно… — закончил за меня лев. Он появился откуда-то сзади и теперь подошел к бревну, на котором сидел я и поднял морду на луну. — Мне тоже стало грустно, я слышал, как он спросил. У него большие проблемы, Тор.
— Один поглощает его душу? — я даже не спрашивал, а как-то утверждал. — Лари всегда был веселым и жизнерадостным. Он изменился за одну ночь, там, в храме. Что с ним будет теперь?
— Когда Лари совсем ослабнет, Один вырвется наружу и займет его место в мире людей. Ты же в курсе, мир людей наполнен монстрами. — не отрываясь от луны говорил Бета все тем же ровным голосом. — Почти все они — слабые, сильные — созданы Господом Богом. В этом мире, где мы сейчас находимся, нет «игры», все здесь принадлежит Богу. Но самые-самые сильные монстры были созданы не Великим Создателем, а простыми носителями, которые не выдержали испытания «первой недели». Понимаешь, попадая из академии в мир людей, спектаторы обычно начинают чувствовать себя свободными от присмотра своих Великих спектаторов. Они стремятся избавиться и от носителя. Особенно, если он морально ослаблен своими успехами и не подготовлен к особым трудностям.
— Как Лари. — задумался я. — У него все шло ровно, он не выбегал вперед, не отставал от остальных, он просто учился, не напрягаясь… у него всегда все шло ровно. — я перешел на шепот. — как я когда-то, до потери Долена…
— Когда спектатор избавляется от носителя, он становится полноправным хозяином своей силы, которую до этого приходилось делить. — продолжал Бета. — Спектатор становиться простым чудовищем. Чаще всего просто агрессивным монстром. За убийство такого монстра нормальным носителям дают очень много опыта.
— Но ведь носитель Флинн сказал, что Лари — избранный!
— Я не знаю, чего там тебе сказал носитель Флинн, Тор. Ну, у Лари в любом случае есть еще время. Но нам нельзя вмешиваться в его спектральную связь с Одином — это против правил.
— Бета, а почему ты не… — я запнулся, и вдруг понял, что мне не очень-то хотелось знать всю правду о замыслах демонического льва… пока что. — Забудь.
— Ты мне доверяешь? — Бета одним ловким прыжком оказался передо мной и пристально посмотрел на меня. А я на него. Я видел каждый волосок на его мохнатой морде, видел, как горят его красные глаза в темноте. И я смотрел прямо в них, заглядывал в этот полыхающий ад. Сейчас Бета был не такой, как в первую нашу встречу. Я почувствовал, как мое сердце в бешенном ритме забилось вместе с его сердцем, если оно у него есть, я ощутил его силу и перестал ее бояться, потому как это была и моя сила тоже, перестал думать о том, что будет дальше и что было до того момента, как я его впервые увидел. Да, я доверял ему. — Можешь не отвечать. Я все вижу.
