— Есть! — Сержант поворотил коня, надо было успеть собрать фляги у возвращающихся солдат. До города полчаса неспешным скаком, а до вечера ещё долго.

Пять лет, лет от слова «лето» — ни весны, ни осени, ни тем более зимы. Пять бесконечных лет со слепящим солнцем, с бешено несущими мелкий песок ветрами, пятьсот золотых монет, такого же надоевшего желтого цвета. Ещё два года, и можно подавать в отставку. Семь лет в пограничной страже для простого солдата, это бесконечно много. Ещё два года, и ещё четыре молодых командира. Невероятно знатных, бесконечно спесивых, и очень, очень образованных. Что для них этот город на краю пустыни — так, захолустье империи, где имеет значение только быстрый карьерный рост. Полгода здесь имеют при дворе больший вес, чем пять лет в столице. «Мы, на границе» — случайная фраза, но мужчины становятся уважительнее, а женщины ласковее. Они меняются, и они гордятся своей честью, своим происхождением, очень гордятся. А город каждую ночь замирает в страхе, вдруг из песков выплеснется песчаная буря нечисти. Так размышлял сержант, сидя возле небольшого фонтанчика, во дворике собственного дома. Дворик был, совсем крохотным, как и домик из одной комнаты. В глухой стене была прорезана дверь, которая вела в казарму, но это было место, где старый служака мог быть один. И где он мог принимать гостей. Тени в углу сгустились, и одна из них шагнула к сержанту. Вернее подплыла, не касаясь земли. Равнодушно взглянув на облако мрака с красными точками глаз, мужчина спросил:

— Ну?

На песок упали два серых комочка. Не поленившись, сержант нагнулся и бестрепетно взял в руку покрытые жестким волосом уши.

— Значит, вы его настигли. Он успел рассказать что-нибудь своим?

Тень пробулькала ответ, и темнота в углу поддержала её сердитым ворчанием.

— Верю, верю, — отмахнулся воин и, обернувшись, достал со скамейки глиняную чашу. Сверкнула сталь ножа, в дно ударила тёмная струя. Остро запахло солёным запахом, и темнота отозвалась жадным скулежом.

— Тихо. Полчаши, больше не получите. — Негромкий голос сержанта был скучающий, будто бы не его кровь лилась сейчас. Привычно перехватив руку жгутом, он так же привычно наложил на порез лист кровобойки. «Полезная штука, этот цветочек. Что бы я без него делал» — подумал солдат, шевеля пальцами. «Значит, разведчик не дошёл до своих. Эту неделю город может спать спокойно. А там будет видно» Осушив чашу, песочные волки снова растворились в темноте, а человек налил в ту же чашу густого красного вина. «Опять придётся давиться печёнкой» — мысли были ленивы и безрадостны. Почти три года назад ещё молодой десятник нашёл гнездо этих тварей, и сам не понимая почему, не убил сосунков. Теперь они всегда выручали, впрочем, пили его кровь в буквальном смысле этого слова. «Но, нечисть можно побить только нечистью» — слова были привычны, и горьким был вывод — «А сказку рыцарей об их благородном слове всегда нужно подкреплять мужицкой кровью».

Иначе легенда не переживёт века.

Звездный транспорт с треском разрывал ткань подпространства и летел вперёд, вперёд… В ходовой рубке капитан, обветренный как скалы, или, нет, астероиды, не мигая смотрел в экран. Злобные альтионцы с хрустом доедали эсминцы флота, последний линкор парил из всех щелей (даже там, где не было ни единой дырки) но не успевал на помощь. Десятый уровень игры явно не проходился. Так же, не мигая, смотрел в обзорный экран пилот. Привычку спать с открытыми глазами он приобрел ещё в курсантские годы. Один только нафигатор, ой, навигатор, занимался работой. За своим пультом он тасовал колоду карт, пытаясь по пасьянсу «Могила Наполеона» угадать точку выхода из этой серой мути, которая клубилась на всех ходовых экранах.

А в машинном отделении корабля шла своя работа. Старый механик неторопливо учил молодежь:

— Привыкайте личинки, што вы не на мимоносках служите, и ужо тем паче не на имперских курьерах. Машина у нас солидная, суеты не любит. Вот, к примеру, набрали космоса, досуха его выжали, вот оне родные, фотончики наши. А дальше что? А дальше, членистоногие мои, берём мы осьмушку антиматерии… Поставь на место!! Мал ещё, за поллитру хвататься! Осьмушечку мы берём, и не торопясь к окошечку подносим. Фотончики наши сразу пужаются, но не сильно, а так, в меру… А меру-то мы знаем, и ближе тиаматку нашу подносим. Вот тут главное, не проворонить, когда они в тахиончики превращаться станут. Нам же солидность нужна, поэтому за голубыми, спорыми, пусть мимоносники охотятся. Нам же красные нужны, солидные, долгоработающие. Вот поэтому и надо пугать фотонов хоть и понемногу, но зато долго. А покажи им поллитра, так потом не только голубых увидишь, а даже и белых, скороспелок… Ну и рванет транспорт на них полпарсека, а дальше усё… Выдохлись, болезные. Я ужо молчу, что в кильватер, только психи смогут пристраиваться. Там же такое твориться, что даже зачарованные серо-буро-малиновые кварки, тебе родными покажутся, после того как в кильватерную струю курьера занесёт. Так что, ежели попали на транспорт, то от торопливости отучайтесь. И рецепт запомните на всю оставшуюся жизнь! Берешь три килопарсека космоса, и в котел, на медленный коллапсар. Все записали? Дальше… Как ваккум флуктуировать начнет, так не медля, вентиль крути, чтобы фотоны в котёл шли. О-о!! Первые фотоны сразу на сброс, волновые функции у них преобладают, ну их… Возни много. Вот когда накипь уберешь, тут уж не зевай. И за флуктуацией следи во все глаза, тут уж турбулентность важна. Иначе со шлаком можно очень много фотонов потерять, а это совсем не дело… Один зевнёт, второй прошляпит. А космос он не резиновый, восстанавливается долго. Так можно и без топлива остаться. Ну а когда фотончики в сборном котле, вот тогда антиматерию и доставай. Но не спеши, в десятый раз повторяю. У нас регистровых тонн много, и тащить их долго приходится…

Так-с… с тахиончиками, родными, разобрались. А кто не разобрался, с тем я сам потом разберусь. А счас поговорим о посадке. Не-е-е, не о вашей, молодые исчо, постоите. Поговорим о посадке на планеты, и о том что от кого требуется. Вот как ты, малёк, да-да ты, думаешь можно на тахионах садится? Ка-а-ак?!! Ты ещё и думаешь?!! Два наряда вне очереди, а-а-а… дюзу твою через коленвал в созвездие треугольника, опять забыл, что я в отставке! Значит без премии останешься. Мал исчо думать на вахте. Думать будешь на планете, в увольнении. Хотя если будет, так как ты думаешь, то планеты не останется. Совсем, совсем, дурында, прости меня грешного святой Шварцильд. На планету садятся, используя планетарные движки!! Пла-не-тар-ные! А на чём работают сии движки? Оць какой вумный… Конечно на топливе! Только дураки, да молодые механики, могут на энтузазизме работать. А на каком топливе? Правильно, на атомарном. Вот об нём, сердешном, и поговорим. Итак, смотрите сюда. Дружно скосили глазоньки направо. Направо, я сказал! Эй ты, третий справа, куда косишься? Что-о-о?!! Не ври! Капитанская каюта от закосов защищена. АТСТАВИТЬ!!! После занятий подойдешь ко мне, расскажешь, как и кому именно, капитан о строении макрокосмоса объяснял. Цыть! Именно макро-… Потому что, капитан! Тьфу, косим направо. Електрон видите? Нет? То-то! А он там есть. Как его, теорию энту? Какая функция? Ликеро-водочна… нет, садомадо… тоже нет. О-о-о!! Карпускулярна-волновая! В общем есть там електрон, но он нам нафик не нужен. Наша цель — ядро! Берешь нейтрончик… Где берешь? А мне по праволевому крамболу. Где хош, там и бери. Механик ты, или, прости меня туманность, индендант? Вот-вот. Итак, берешь нейтрончик, и не простой, а быстрый, и об ядрышко его, тресь. И тут, только успевай графитиком шуровать. Ибо нейтрончики так и прыскают во все стороны, а нам надо чтоб они в ядрышки колотились. Тогда цепная реакция начинается. Почему, цепная? А у кого она затихнет, тот цепи швартовочные иголкой чистит. Эх, молодежь пошла. Вот помню, служил я на броненосце «Годзилко Великий». Так там, как грандмирал Кактусов рявкнет без мегафона, так кувалдой начинаешь ядра урановые колоть, шоб ход дать! Почему без мегафона? Так ежели он с мегафоном душевное слово скажет, его и на других кораблях слышно, без всякого радива. Кто такой вумный? Звуковые волны в ваккуме не распространяются? Эта у тебя не распространяются, ибо чином не вышел. А он — грандмирал! Ну и что, физика? Физика-шизика, вот ежели станешь большим начальником, тогда и узнаешь и про физику, и особенно про математику. Какие они там, наверху. А шчас всем коситься направо, а кто будет плохо косить, того я лично сам перекошу так, что он потом всю жизнь перекошенным ходить будет!