– Ты действительно помогла мальчику спастись, – проговорила она, не открывая глаз. Я хотела было заметить, что мы это уже проходили, но сдержалась. Несколько минут прошло в полной тишине. Наконец Миша отпустила мои ладони и открыла глаза.

– Корпорация «Деназен» использует для своих целей таких людей, как Кейл. Они крадут детей у родителей и промывают им мозги.

Она посмотрела на Кейла с сочувствием и продолжила:

– На что они только не идут, чтобы лишить своих пленников сознания и всего, что свойственно человеку. Многие молодые не выживают – такие уж там методы. Тех, кому повезло, они запирают и силой заставляют работать на «Деназен». Если те отказываются, их уничтожают.

Почти шепотом – словно легкий дымок коснулся моего слуха – заговорил Кейл:

– Когда я был совсем юным, Сью просила меня делать то, что они велят. Она говорила – не думай, не бери в голову. Я должен был делать эту работу, иначе они стали бы меня пытать.

Кейл закатал рукав и показал ужасный шрам на плече.

– Сью плакала, когда они меня пытали. А я буквально умирал, когда она плакала.

Все внутри у меня сжималось, в горле щемило. Какого черта они с ним вытворяли? А с ней? Пришло время ответов.

– А кто эти они? – спросила я. – Я имею в виду, связаны ли они с правительством, или как?

Миша нахмурилась:

– Мы думаем, правительство как-то в этом замешано, хотя очень многие вещи нам неизвестны.

– Вы знаете Жнеца? – спросила я. – Моя мать просила Кейла связаться с кем-то, кого зовут Жнец. Говорила, что он может помочь. У вас есть что-то о нем?

Миша покачала головой:

– Я о нем слышала, но где он, не знаю. Говорят, что он был одним из самых мощных орудий «Деназена». И он единственный, кому удалось уйти от них и выжить.

Она посмотрела на Кейла и улыбнулась:

– По крайней мере, до настоящего момента.

Итак, Жнец спасся. Как я теперь понимала, это был настоящий подвиг, без дураков. Если бы я смогла его найти, он бы помог мне вытащить оттуда маму. Похоже, Жнец – мой единственный шанс в этом деле.

– А кто поможет его разыскать? – спросила я.

– Жнец залег глубоко, – нахмурившись, ответила Миша. – Они искали его очень тщательно, но так и не выяснили, где он.

– Не сердитесь, но толку в таких сведениях никакого, – сказала я.

Что мне до того, что говорят? Меня вдруг пробило: а вдруг Жнец – просто герой городского фольклора? И слушая рассказы о нем, маленькие Шестые с гораздо большим аппетитом жевали свою жвачку и надеялись на светлое будущее.

Протянув руку, Миша выдвинула ящик ночного столика. Достала блокнот и ручку, что-то написала, потом оторвала листок и протянула мне:

– Вот адрес, поговорите с Коулом Остером. Может, он даст вам больше информации.

Она встала.

– Можете провести здесь ночь, но с рассветом уходите. Ты опасная гостья, Дезни Кросс.

Я кивком поблагодарила и вновь села на кровать.

Миша двинулась к двери, но на полпути остановилась и строго посмотрела на Кейла:

– Твои способности слишком опасны. Боюсь, я вынуждена настаивать, чтобы ты не выходил из этой комнаты, пока вы здесь. Мои гости не должны пострадать.

Кейл молча кивнул, провожая Мишу взглядом. Как только замок в двери щелкнул, он вновь сел рядом со мной и положил руку мне на колено. Тепло его руки проникло через ткань моих джинсов.

– Все хорошо, – сказал он.

– Хорошо?

– То, что она ушла.

Я посмотрела на закрывшуюся дверь.

– Ушла, и что?

Я знала, на что он намекает, и это почему-то заставляло меня нервничать. Вот еще новость! Обычно это парни нервничали из-за меня, а не я из-за них. Я не была уверена, что мне нравилось то, что сейчас происходило. Ладно, когда парень западает на твои новые кроссовки или убийственно классные джины, или, черт возьми, дает себе труд запомнить твое имя. Тут все нормально. Но чтобы девица ни с того ни с сего сама лезла целоваться! Не слишком ли сахарная косточка для этого волкодава?

Кейл, улыбнувшись, дотронулся до моей щеки:

– Это было так здорово!

Я вздохнула. Боже, как он хорош!

– Здорово?

Он с жаром кивнул.

– А какие это другие виды? Ну, поцелуя!

Его улыбка проникала в меня, в самое нутро. Я подвинулась ближе, он сделал то же самое; теперь мы сидели совсем близко, лицом к лицу. Протянув руку, Кейл взял мою ладонь и приложил к своей груди, напротив сердца.

– Почему мое сердце бьется сильнее, когда мы рядом? – спросил он.

Сердце Кейла под моими пальцами мощно выбивало ритм, совпадавший с ритмом моего сердца.

– Нервы, – ответила я, – может, перевозбуждение, страх. Мало ли почему!

– Нервы? А что это?

– Ну, это когда ты беспокоишься о чем-нибудь. Нервничаешь.

– Я знаю, что это такое.

Кейл снял свою руку с моей и, склонившись ко мне, прижал свою ладонь к моему сердцу. Я старалась не думать о том, что его пальцы касаются моей груди.

– У тебя то же самое. Ты нервничаешь?

– Да. Думаю, да, немного.

Его рука оставалась на моей груди. Кейл поднял взгляд и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Ты нервничаешь из-за меня?

– Да, – ответила я. – Не знаю, это все так сложно.

От отстранился с горькой усмешкой:

– Не люблю этого слова. Сложно…

Я рассмеялась:

– Никто не любит, поверь мне.

– Ты меня боишься?

Смех замер на моих губах. Как ответить? Да, я его боялась. Ужасно боялась, если быть точной. Но причина была не та, о которой он мог подумать. Протянув руку, я мягко взяла Кейла за подбородок. Глубоко вдохнула, чтобы окончательно прогнать бившую меня нервную дрожь, и преодолела разделявшее нас расстояние.

Наши губы встретились, горячие и мягкие. Неожиданно я почувствовала, как Кейл внутренне напрягся. Это был не тот ответ, который я обычно получала. Протянув к нему руки, я скользнула ладонями по его лицу и забралась пальцами в волосы. Он по-прежнему не двигался, и тогда я, отстранившись, посмотрела на него. Кейл сидел, упираясь в край кровати с такой силой, что суставы на пальцах побелели. Тяжело дыша, он смотрел вниз. Потом схватил мою руку и вновь приложил к своей груди:

– Сейчас оно бьется еще быстрее.

То же самое было у меня. Я снова прильнула к Кейлу и стала целовать его, пока он не успокоился. С легким вздохом он обнял меня за талию и притянул ближе. Наконец, когда, казалось, пролетела вечность, я вновь отстранилась и, улыбнувшись, прошептала:

– Нам нужно поспать.

Кейл нахмурился:

– Но я не устал.

Его пальцы коснулись моих губ:

– Я хочу, чтобы мы опять делали так. Снова и снова.

Я тихо засмеялась и выскользнула из его рук:

– Ты гораздо более нормален, чем ты думаешь.

– Ничего подобного я никогда не испытывал, – произнес он. – И что, так бывает каждый раз?

Он лег на спину и задрал ноги на спинку кровати, не снимая башмаков.

– Наверное, – ответила я. – Если ты делаешь это с тем, с кем надо.

Я сбросила кроссовки и забралась на постель. Дешевое гостиничное одеяло, набитое пухом, терлось о мою кожу. Я закрыла глаза и постаралась представить, что это мое мягкое домашнее покрывало с верхом ручной работы из джерси и толстым слоем пушистой набивки. Подушка здесь была жесткая, не спасала даже вторая, вставленная в наволочку снизу. Наверняка к утру разболится голова.

– А что ты чувствовала?

Я протянула руку и выключила свет. Автомобиль заехал на стоянку, осветив комнату через просвет между шторами и заставив тени танцевать на ее стенах.

– Это было… не так, как обычно, – осторожно ответила я.

С другой стороны комнаты, оттуда, где лежал на кровати Кейл, донеслось довольное хмыкание, и я отплыла в страну снов с глупейшей улыбкой на губах.

Как и обещали, мы покинули отель с первыми лучами солнца. Та же женщина, что была за стойкой отеля накануне вечером, проводила нас дружелюбной улыбкой и поблагодарила за то, что мы остановились в их гостинице, будто мы были на каникулах. Но когда мы выходили, она посоветовала нам никогда не возвращаться.