— Что такое? — подколола его эльфийская священнослужительница. — Дыхалки уже не хватает, а, орк? Тогда придется тебе за что-нибудь держаться, потому что это будет долгий и трудный подъем.

Злая тетка оказалась права.

Весь первый день они взбирались в гору, в основном по узким тропам, по которым приходилось продвигаться с большой опаской, если путники не хотели поскользнуться и рухнуть в пропасть. Они позволили себе только несколько раз передохнуть, а потом продолжали путь по тропе.

Когда орки оборачивались, взору их открывалась широкая ледяная равнина, бесконечно тянувшаяся на север. Но чем выше они поднимались и чем ближе был вечер, тем плотнее становилась завеса над равниной, и наконец опустилась ночь.

Выбившийся из сил Раммар в конце концов решил, что пришло время остановиться на ночлег. Они нашли убежище в скалистой теснине, где можно было укрыться от ветра и непогоды. Но когда Бальбок решил развести костер, Раммар набросился на него.

— Эй, остановись сейчас же!

— Почему?

— Тебе обязательно нужно выдать нас, умбал? Отблеск костра виден на несколько миль.

— Но ведь мы здесь в безопасности, — возразил Бальбок, указывая на окружавшие их скалы. — Кроме того, мы замерзнем самым жалким образом, если не погреемся у костра.

— Твой тощий друг прав, орк, — согласилась Аланна. — Без огня да при таком морозе мы погибнем.

— А тебя никто не спрашивал, эльфийская баба! — отрезал Раммар. — Думаешь, я не знаю, что ты задумала? Ты хочешь выдать нас своим сородичам. Со мной такие штуки не пройдут! Раммар Резкий видит тебя насквозь и не позволит дурить себя!

— Раммар Резкий? — Она подняла тонкие брови и удивленно поглядела на него.

— Это мое боевое имя. Ты еще научишься бояться его!

— Как скажешь. Но будет лучше, если ты изменишь свое имя на «Раммар Сосулька» — потому что к рассвету ты превратишься именно в это. Очень жаль, что все ваши старания были напрасны.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ваше тяжелое путешествие на север, битва со стражей храма, мое похищение и успешное бегство. Все это было совершенно напрасно, если мы замерзнем сегодня ночью. Бояться эльфийских воинов тебе нечего. Если бы я хотела натравить их на вас, то сделала бы это уже давно.

Раммар яростно уставился сначала на нее, потом на брата. Он терпеть не мог, когда Бальбок, этот умбал, спорил с ним, но еще больше разозлило его то, что на этот раз на его сторону встала еще и вздорная эльфийка. Было в этой бабе что-то такое, что приводило Раммара в бешенство. Высокомерие, презрительная речь, невыносимая наглость — все это злило его до безумия. Однако утешало то, что колдун уж точно придумает, что с ней делать.

— Итак, замечательно, — согласился он. — Разводи костер, Бальбок. Но если нас обнаружат и перережут, то виноват в этом будешь только ты.

Бальбок пробормотал что-то в ответ, затем пошел к ранцу, открыл его и достал два огнива.

Раммар и Бальбок по очереди охраняли Аланну, в то время как служительница неподвижно просидела у огня всю ночь, глядя на языки пламени. Ее узкие глаза были открыты, но грудь поднималась и опускалась равномерно, как будто во сне — и Раммар и Бальбок в очередной раз убедились, что эти эльфы — престранные существа.

Ранним утром следующего дня — костер давным-давно потух, и в ущелье пробрался ледяной холод — они продолжили странствие. На завтрак Раммар и Бальбок съели по куску заплесневелого вяленого мяса, резко пахнущего и затхлого на вкус, Аланна же от этой восхитительной для орков еды отказалась. А, сказал себе Раммар, все равно, пусть себе голодает эльфийка! Раз она такая тощая, то наверняка привыкла обходиться почти без еды.

Затем трое путешественников снова тронулись в путь. Почти отвесная скала возвышалась перед ними, и, словно обвившаяся вокруг камня змея, вилась вверх по ней тропа, и ее нужно было преодолеть.

Чем выше они забирались, тем гуще становился туман. Очертания ледяной пустыни к северу от гор лишь угадывались, да и дорога впереди утопала в молочно-белом тумане, что страшно не нравилось Раммару.

— Проклятый туман! — ругался он. — Если так будет продолжаться и дальше, то скоро мы даже собственные лапы разглядеть не сможем.

— Это не туман, — поправила его Аланна. — Это облака.

— Мы так высоко забрались? — удивленно спросил Бальбок. — Мне всегда было интересно, какие они вблизи, эти облака. Я думал, можно лечь на них, как на мягкую постель из подгнившего сена.

— Как это на тебя похоже! — возмутился Раммар. — Любой дурак знает, что облака — это дым, который поднимается из темных луж Курула, чтобы затмить свет солнца. Каждая туча — это заблудшая душа, поглощенная Курулом.

— И вы действительно в это верите? — насмешливо спросила Аланна.

— Конечно! — Раммар недовольно заворчал. — Но у вас, эльфов, конечно же, существует другое объяснение, не так ли? Вы, вероятно, считаете облака заколдованными белыми лошадками, бегущими по небу в вечных поисках исполнения желаний и счастья?

— Прекрасная мысль, совершенно неподходящая для орка, — ответила Аланна с безрадостной улыбкой. — Но на самом деле облака — это то, что возникает, когда сталкиваются холодный и теплый воздух, а именно — водяной пар.

— Водяной пар? — Раммар остановился, повернулся и в недоумении уставился на священнослужительницу. — Это самый большой шнорш, который я когда-либо слышал, — заявил он. — Если такова ваша эльфийская мудрость, то меня не удивляет то, что вы убегаете к своим отдаленным берегам.

— Это место называется Дальние Берега, — поправила его Аланна. — И я говорю правду.

— Ну конечно же. А гром и молнии движутся на самом деле не гневом Курула, а представляют собой совершенно естественное явление, правильно?

— Правильно.

— Ну, понятно, — проворчал Раммар и, повернувшись к Бальбоку, сделал недвусмысленное движение лапой, означавшее, что, по его мнению, у эльфийки явно не все дома.

Они продолжали карабкаться. Видна была только малая часть тропы, по которой они в данный момент шли, а то, что было впереди и позади, терялось в густой пелене.

И только к полудню облачный покров слегка рассеялся. К этому времени маленький отряд достиг перевала. Он простирался между двух причудливых скалистых навесов в форме птичьих голов. В неярком солнечном свете, лившемся сквозь облака на пустынную лощину, орки увидели нечто, совершенно им не понравившееся: вдоль тропы, пересекавшей седловину горы, были установлены каменные колонны, украшенные эльфийскими письменами.

— Проклятая эльфийка! — заворчал Раммар, хватаясь за сапарак, висевший на ремешке у него за спиной. — Я так и знал, что она приведет нас в западню!

— Да этим колоннам тысячи лет! — спокойно заметила Аланна. — Тебе действительно не нужно их бояться.

— А кто говорит, что я боюсь?

— Тебе не нужно говорить о своем страхе, я и так его вижу. Эта возвышенность называлась в свое время Соколиной седловиной. Когда мир был еще молод, здесь сошлись в жестокой схватке тролли и эльфы. Если бы в той битве не удалось отбросить троллей, они захватили бы амбер. В память о героях-победителях установили эти колонны.

— Да что ты говоришь, — проворчал Раммар, продолжая сторожко оглядываться. — Знаешь, меня не колышет, что было здесь пару тысяч лет назад, эльфийская жрица. Нам, оркам, нет дела до прошлого. Нас волнует только настоящее. — Он обернулся к брату. — Ты что-нибудь чуешь, Бальбок?

Худощавый запрокинул голову, подставил свой крючковатый нос ветру и шумно втянул воздух.

— Ничего, — сказал он наконец.

— Ты уверен?

— Думаю, да.

— Хорошо. Мы идем дальше.

— Что это значит? — недоуменно спросила Аланна. — Ты хочешь сказать, что твой глупенький товарищ может учуять эльфа?

— Он может учуять, в принципе, все, — подтвердил Раммар. — Кроме того, он не только мой товарищ, но и брат.

— Брат?

— Я же только что сказал это, разве нет? — Он посмотрел на нее, и глаза его сверкнули. — Почему я должен повторять все, что говорю?