Бальбок, у которого от бесстрашного прыжка еще слегка кружилась голова, выхватил из-за пояса секиру и принялся размахивать ею вокруг себя. Вот уже, обливаясь кровью, упали два первых священнослужителя, а остальные в панике бросились прочь. Зато к трону стали прокладывать дорогу стражники храма, с мечами и щитами.

Первый стражник добежал до противника и нанес удар. Бальбок тут же перешел в наступление. Лезвие его секиры вонзилось в грудь эльфа с такой силой, что доспех мгновенно разошелся. Эльфийский воин со стоном упал на мраморный пол, и Бальбок обернулся — как раз вовремя. Изогнутый эльфийский клинок жаждал его крови, и древко секиры успело отклонить его прежде, чем он утолил бы свою жажду, вонзившись в горло Бальбоку.

Долговязый обнажил зубы и негромко зарычал, глаза его бешено вращались. Он оттолкнул нападающего и замахнулся секирой, но удар пришелся в щит стража, не причинив ему ни малейшего вреда. На лице под шлемом не было ни ненависти, ни отвращения, ни даже малейшего намека на гнев. Эльфийский воин просто делал то, что ему было приказано, чего от него требовала дисциплина и к чему обязывал кодекс чести.

— Скажи-ка, — бросил ему Бальбок, — что вы вообще за народ? Почему не рычите, когда вступаете в бой? Почему не обзываете своих противников?

— Потому что мы — не варвары, примитивное ты существо, вот почему, — ответил эльф, делая внезапный выпад, на который Бальбок молниеносно отреагировал. Падая на пол, орку удалось уйти от клинка, пронесшегося на волосок от него. Бросаясь из стороны в сторону, он нанес удар секирой по голени эльфа, и, так как воин не носил поножей, острое лезвие пронзило мышцы, сухожилия и кости. Покалеченный эльф с криком упал, а Бальбок тут же молниеносно вскочил.

— Может быть, мы и примитивные создания, — крикнул он извивавшемуся эльфу. — Но зато обеими ногами стоим на земле!

Подняв вверх окровавленное оружие, он обернулся вокруг своей оси в поисках противников — но вокруг не было никого. Лучники взяли на прицел Раммара, который в свою очередь укрылся в безопасном месте, а стражники с другой стороны зала еще не подоспели. На расстоянии чуть больше вытянутой руки от Бальбока на каменном троне сидела верховная баба и с ужасом смотрела на него.

— Это кто такое сказал? — заметил Бальбок, обнажая в ухмылке желтые зубы.

Она ответила что-то на языке эльфов, который орк не понимал, но он предположил, что ничего лестного она не сообщила. По крайней мере, в жилах священнослужительницы текла настоящая кровь, потому что черты ее лица были искажены злостью, а глаза излучали неприкрытую ненависть.

Ни то ни другое не удержало орка от того, чтобы броситься вверх по ступеням трона, схватить эльфийку и наспех перебросить ее через плечо, словно мешок. Теперь она отбросила всяческую сдержанность, принялась визжать словно сумасшедшая, молотить кулаками по его спине, от чего орк только улыбался.

— Раммар, она у меня! — громко крикнул он, оборачиваясь. Он хотел броситься к выходу через весь зал — но путь ему преградила фаланга угрюмых эльфийских воинов. Они стояли полукругом вокруг трона.

— Ни с места! — крикнул ему один из эльфов, наверное, капитан. — Немедленно отпусти Верховную священнослужительницу, отвратительный дикарь, иначе ты труп!

Бальбок закусил толстые губы.

Сражаться против одного эльфийского воина, когда они добираются до тебя по очереди, это одно, а выступить сразу против целого отряда таких — совсем другое. Острые, словно ножи, лезвия их клинков разрубят его на куски, прежде чем ему удастся проломить череп хоть одному из них. Или нет?

На лице Бальбока появился волчий оскал. Конечно, ему совсем не хотелось, чтобы эльфы изрубили его на куски. С другой стороны, ему не терпелось выяснить, кто на самом деле лучший воин — эльф или орк.

Бальбок почувствовал, как в ожидании предстоящей битвы закипела кровь в его жилах. Он уже хотел было бросить все еще отчаянно сопротивляющуюся пленницу, когда вдруг услышал, что его зовет Раммар, ринувшийся вниз с галереи и приземлившийся прямо на входе в помещение храма.

— Стой! — крикнул он так громко, что эхо отразилось от высоких сводов. — У тебя заложница, тупой пес! Тебе не нужно сражаться! А вы, остроухие, отойдите в сторону и пропустите его, тогда с вашей теткой ничего не случится!

— А если мы откажемся? — спросил капитан, не спуская глаз с Бальбока и его пленницы.

— Тогда мы вырежем ей новое лицо! — ответил Раммар. — Ты понял?

Стражники и капитан озадаченно переглянулись. Наконец офицер велел своим людям опустить оружие и очистить путь — несмотря на громкие протесты жрицы.

— Иди сюда! — крикнул Раммар, помахав брату лапой. Тот пересек храм огромными шагами, со священнослужительницей на плече, мимо лучников, которые не решались стрелять, из боязни навредить эльфийке. Так Бальбок добрался до выхода из зала и вместе с Раммаром бросился прочь, преисполненный восхищения своим умным братом.

— Восхищен, Раммар! — крикнул он на бегу. — Использовать пленницу в качестве заложника — до этого еще додуматься нужно!

— Правда? — гордо ответил Раммар. — Теперь ты признаешь, что из нас двоих я — лучший?

— Конечно. Я всего лишь зарубил парочку эльфов, а ты спас наши шеи.

— Ну, то, как ты прыгнул с галереи, тоже было довольно-таки неплохо. После меня, Бальбок, ты — лучший орк из всех, кого я знаю.

— Правда, Раммар?

— Истинная правда, я…

— Скажите-ка мне, комедианты! — вдруг раздался голос священнослужительницы. — Вы не могли бы ненадолго прекратить нести чушь и объяснить мне, что значит весь этот бред?

Раммар и Бальбок удивленно переглянулись. Они говорили на языке орков, и, к их безграничному удивлению, священнослужительница не только поняла их разговор, но и сама довольно неплохо могла изъясняться по-орочьи (хоть и с явным акцентом).

— Ты… говоришь на нашем языке?

— Вот именно, толстяк, — ругнулась она. — И я спрашиваю себя, можете ли вы оба оценить все последствия того, что наделали?

— Пусть это тебя не тревожит, эльфийская баба! — грубо ответил Раммар. Ему не нравилось, когда враги изъяснялись на языке орков. Как, скажите на милость, удержать дистанцию между расами, если каждый начнет говорить на всех языках?

Внезапно он остановился.

Коридор, по которому они бежали, разделился, и Раммар при всем желании не мог определить, по какой дороге им идти — налево или направо. Они пришли сюда другим путем, но даже если бы это был тот же самый, то орки не сумели бы сориентироваться в лабиринте окаймленных колоннами помещений.

— Проклятье! — прорычал он, обращаясь к Бальбоку, а позади уже слышался топот стражников, которые преследовали их. — Ты хоть представляешь, какая из этих дорог ведет наружу?

— Нет. — Лицо у Бальбока вытянулось.

— Вы идиоты! — закричала священнослужительница, которая, похоже, не обладала слащавыми манерами своего народа. — Это что еще за похищение? У вас что, не было плана бегства?

— А как же, был, — заверил ее Раммар и грубо расхохотался. — Но, к сожалению, он переломал себе все кости. Похоже на то, что придется тебе быть нашим выходом наружу.

— Мне?

— А то кому же. — Раммар приставил к ее горлу острие сапарака. — По какому коридору нам идти? Быстренько говори!

Священнослужительница упрямо сжала губы, в ее узких глазах читалось презрение. В этот миг из-за поворота показался отряд вооруженных мечами стражников.

— Говори давай! — настаивал Раммар, нажав на оружие сильнее.

— Туда! — Кивком головы она указала на левый ход, после чего Раммар и Бальбок немедленно продолжили бегство.

Стражники дышали им в затылок, но не решались напасть на похитителей, чтобы не подвергать опасности жизнь эльфийки. Поскольку она была единственной, кто владел многовековой тайной Шакары, последняя была бы безвозвратно потеряна, если бы эльфийка умерла, и никто из стражников не хотел быть к этому причастен.

Пользуясь пленницей как щитом, Раммар и Бальбок неслись по коридору. Когда он снова раздвоился и появились две лестницы — одна вверх, другая вниз, жрица велела спускаться. Пройдя множество коридоров и лестниц, орки совершенно неожиданно очутились перед огромными воротами, створки которых состояли из красиво обтесанных камней. Вне всякого сомнения, это были главные ворота, которые они видели снаружи.