— Это я сосредоточиться пытаюсь, — объяснила она через мгновение. — А вы лучше принесите мне пока… ну, чаю. А то ведь нас выгонят отсюда.

На их разношерстную компанию и правда начали коситься, особенно когда Фетч почесал ухо косматой лапой.

— И мне чаю, — добавила Маргарет за компанию.

— А мне пирожное, — попросила Харриэт.

— А мне во-он ту официантку, — осклабился Фетч. В раздражении лорд Рэкласт ткнул его ногой, и гоблин, скуля, полез под стол.

— Так, тихо, — шикнула Гизела и как вежливая барышня добавила: — Пожалуйста!

— Ну что, есть?

— Она правда такая страшная, как ее описывают?

— Как погодка в Вене? — раздалось со всех сторон.

На другом конце Изабель и затрясла головой, чтобы прогнать оттуда посторонних. Но посторонняя в лице Гизелы стиснула зубы и оглушительно поздоровалась:

«Gute Nacht, meine liebe Isabel!» [7]

«Гизела», — констатировала Изабель.

«Я», — печально вздохнула Гизела.

— Ну что там? — поинтересовался Рэкласт, пододвигая девушке чашку чая размером с ванну. — Она сказала, где мисс Штайнберг?

— Мы в процессе!

— И на какой стадии?

— Пока на стадии «здравствуй», и если вы будете мне мешать, мы никуда с нее не сдвинемся!

«Милая Изабель… Надеюсь, я не сильно побеспокоила тебя своим неожиданным вторжением? Не хотела отвлекать ни от чего важного, и если я вдруг мешаю…»

«Нет! — почти радостно воскликнула собеседница, и виконтесса вздрогнула. Радость в сочетании с голосом Изабель пугала. — У меня как раз неожиданно много свободного времени…»

— Леонард, сколько они будут у нас гостить? — Изабель бросила в сторону.

— До п-первого января.

— Как хор…

— Две-тысячи-какого-нибудь года.

«Так вот, у меня столько свободного времени, что я могу приехать к тебе в Лондон…»

«Не надо. У меня маленькая просьба. Очень маленькая, правда! И я даже не прошу выслать мне шляпные булавки, которые продаются в том магазине на Кёртнер… Хотя, если будет время, купишь полдюжины? И еще рядом есть лавочка с чудесным кружевом…»

— Ну? — поинтересовалось всеобщее напряжение, буравившее виконтессу взглядами с разных сторон. В том числе и из-под стола.

«Но вообще я не о том. Дорогая Изабель, не могла бы ты связаться с фрау…»

— Как там ее? — переспросила Гизела.

— На «И» как-то, — помог Рэкласт.

— Да не Изабель! А эту даму с фамилией, похожей на город в Штирии.

— Граццини.

«… С фрау Граццини? Которая создательница Берты…»

Изабель замолчала.

«Откуда ты узнала?» — наконец потрясенно спросила она.

Как и любая молодая пара, Леонард и Изабель лелеяли мечты о своих первых рождественских каникулах. Воображение рисовало пленительные картины. Например, опрыскать елку карболовой кислотой, а после украсить пробирками с плесенью всех цветов и на разных стадиях развития. Или целоваться, сидя на крыше психиатрической лечебницы, где Изабель нарабатывала стаж. Ясно было одно — они совершенно не хотели праздновать Новый Год «по-домашнему.» Но домашний уют нагнал их и здесь. Сейчас герр Штайнберг крошил кровянку, которую Тамино время от времени таскал с блюда, а Лючия развлекала молодых опереточным репертуаром. Поскольку объем ее памяти находился в обратно пропорциональной зависимости от выпитого спирта, к концу ночи она помнила только пару арий из «Летучей Мыши.» Причем, как уверяла Лючия, это оперетта про вампиров. Иначе с чего бы ее так назвали?

«Узнала что? В общем, неважно. У нас тут, ммм, потеря. У нас тут Берта потерялась. Только не говори, пожалуйста, Леонарду!» — подумала Гизела и сразу поняла, что эту фразу следовало использовать в начале разговора. Сейчас она припоздала.

— Что случилось? — забеспокоился Леонард, когда у Изабель вытянулось лицо.

— Берта пропала, — честно передала Изабель.

— А, ну это обычный бертин бзык. Как найдется, скажи, путь приезжает к нам. У нас тут… эээ… много к-колбасы, — добавил он, не зная, чем еще можно завлечь в квартиру, где расположилась Лючия.

— Может, лучше мы к ним?

Леонард покосился на примадонну. Она уже распахнула окно, чтобы поведать всему кварталу про тот край счастливый, где зреют оливы и нет вероломных мужей.

Как ни хотелось Леонарду оказаться вне звукового диапазона, он лишь вздохнул и вернулся к отцу, который уписывал новый продукт их фабрики — новогоднюю кровяную колбасу в форме Деда Мороза.

«Леонард говорит, что этим никого не удивить. Она постоянно теряется.»

«Нам бы очень хотелось ее найти, — пояснила терпеливая Гизела, — для этого нам нужна фрау Лючия Граццини».

— Синьора Граццини! — попробовала Изабель, хотя куда ее слабенькому голоску перекричать пятиоктавное сопрано. — Вас просят найти Берту!

— В Лондоне? — сразу же смолкла Лючия.

— Если не трудно.

— О, мне не трудно, я эту девчонку хоть в Сибири отыщу. Леонард, тащи сюда географический атлас!

— Мисс Штайнберг скрывается… в Ковент Гардене? — приподнял бровь Рэкласт.

Свет фонарей золотил мраморные колонны театра.

«Нет, — сообщила Лючия посредством Изабель. — Зато я здесь пела в 1840 м году. Меня восемь раз вызывали на бис.»

— А нас вы зачем сюда привели?

«Хочу показать Гизи, где я выступала. В конце концов, я ей теща. То есть, свекровь… в общем, мы не чужие.»

Гизела схватилась за голову. Изабель потянулась к стакану со спиртом. И только одна Лючия довольно улыбалась, вспоминая то выступление.

«Давайте попробуем еще раз.»

Лючия размахнулась широко, но ткнула когтем в угол стола, так и не задев карту.

— Здесь!

— Она в Канаде? — предположила Изабель.

— Нет, она в Иссс…

— Исландии?

— Ист-Энде.

— Ист-Энд! — радостно сообщила Гизела, но Рэкласта навигационные таланты Лючии не впечатлили.

— Пусть задаст направление.

Еще долго честная компания плутала по лондонским улочкам и несколько раз пересекла Темзу — после выпитого у Лючии подрагивала рука — пока не остановилась у обветшалого здания. «Отель Без Вопросов» гласила покосившаяся вывеска. Дерни за дверной звонок — и она обрушится на голову потенциальному постояльцу.

«Точно тут?» — переспросила Гизела. Хотелось, чтобы и на этот раз Лючия ошиблась. Эти края никак нельзя было назвать гостеприимными.

«Точнее не бывает, — передала Лючия. — Покричите „Берта, Берта.“ Авось высунется.»

— Берта! — пискнула Гизела. И добавила еще тише: — Берта?

— Кхм, мисс, так вас никто не услышит, — и Рэкласт показал на своем примере, как именно нужно выкликать затворниц. Чувствовался колоссальный опыт. Стекла задрожали, а крысы испуганно прыснули из щели под дверью.

Но если Берта и обреталась в сей унылой юдоли, выйти она не соизволила. Зато на пороге показалась хозяйка отеля, с многофункциональным чепцом на голове, и призвала крикунов к порядку.

— Мы к мисс Штайнберг, она здесь квартирует, — сообщил Рэкласт.

— К той вампирше, что ли?

Они застыли на пороге.

— Если постоялец который день не выходит из нумера, даже на двор, и обеда не просит, он или умер там… или тоже умер, но чуть раньше, — пояснила проницательная старушка. — Другое дело, что нашим постояльцам запрещено принимать гостей, особенно в таком количестве. Разве что вы тоже нумер снимете.

Предложение показалось привлекательным, тем более что уже светало. Однако проверка карманов выявила печальную финансовую ситуацию. У леди Маргарет и ее новоявленного братца, не говоря уже о гоблине и маленьком привидении, денег не оказалось. Поместье покидали в спешке. Гизела же потратила последний соверен на чай, а сдачу им так и не принесли, посчитав, что их присутствие отпугнуло других посетителей и тем самым ввело кофейню в убытки. В кармане нашелся только миниатюрный портрет Маргарет, который та когда-то подарила Гизеле. И как он тут очутился? Наверное, вытащить забыла. Но предложить портретик в качестве платы за постой было бы жестоко. Маргарет обидится.