Дела их процветают. За небольшое вознаграждение они вернут украденное, а вора отправят на виселицу. Если, конечно, он успел им насолить, а вот хороший, покладистый вор — это стабильный источник дохода. Карман они вам прямо домой принесут!

Но вы опять плачете, сударыня? Значит, письма. Эх, незадача! Но не все потеряно. Для более деликатных услуг тоже есть свой рынок. И если бы вы пустились вслед за карманником и, несмотря на тесный корсет и пышные фижмы, пробежали пару кварталов, то увидели бы замечательную сцену. Мужчина, неспешно куривший у крыльца, шагает навстречу воришке, который оглядывается, опасаясь погони, и делает ему подножку. Когда парень падает, хватает его за волосы и несколько раз бьет лицом о землю. Достаточно сильно, чтобы тот почувствовал, кто хозяин положения, но не настолько, чтобы выбить зубы. Смазливая мордашка еще пригодится. Потом, заломив ему руки за спину, толкает в открытую дверь и запирает ее.

Они остаются наедине.

А жертва ограбления может не волноваться. Она отомщена.

В комнате воришка вскакивает на ноги и тянется к заточке, но задержавший его мужчина улыбается приветливо.

— Ну, здравствуйте, мастер Фанни Блейк. Вот видите, я даже имя ваше уточнил — настолько вы мне небезразличны.

— Кто вы? — таращится на него Фанни.

— Я ваш друг.

— Д-друг?

— Будь я вашим врагом, вам нечем было бы со мной разговаривать, — спокойно отвечает мужчина. — Зовите меня просто мистер N. Добро пожаловать в мою штаб-квартиру.

Широким жестом он обводит комнату, и взгляд Фанни задерживается на его толстых пальцах со сбитыми костяшками. То ли от страха, то ли от крови, стекающей со лба прямо в рот, юношу начинает мутить.

— Встречаться будем раз в неделю, по понедельникам, — будничным тоном, словно диктуя список покупок на рынке, говорит мистер N.

— Ежели вы… ежели вы меня за молли приняли, то я не из таких! — выпаливает юноша.

— Ну что вы, — смеется мистер N., - ваши предпочтения мне хорошо известны. Как и то, что ныне их объектом является некая мисс Салли из Сент-Джайлза. Она еще подложные документы кропает. Это даже не виселица, это на костер тянет, — задумчиво добавляет он.

— Что вам он нас надобно?!

— Каждую неделю я буду давать вам задание, которое вам придется выполнить к следующему понедельнику. Хотя «придется» — неверное слово. Задания вы будете выполнять с похвальным рвением, мастер Блейк.

— С какой стати?

— Потому что я знаю имя вашей матери — Темперанс Блейк. И где она живет. И как дорожит своей репутацией. Мы поняли друг друга?

Фанни судорожно кивает. Из раны на лбу, у самой кромки волос, по-прежнему сочится кровь, и ему кажется, что с каждой каплей он теряет немножко себя.

Сегодняшний понедельник ничем не отличался от предыдущих. Мистер N., покуривая трубку, что-то писал за столом и на появление сотрудника отреагировал легким шевелением пальцев, словно тот был шахматной фигуркой, которую так легко отодвинуть подальше. Уже сделав несколько шагов, Фанни вернулся к двери и замер, ожидая дальнейших указаний.

Отсюда он начал рассматривать мистера N., пытаясь угадать по выражению его лица, каким будет сегодняшнее задание. Но лицо мужчины, с крупными чертами и бледно-голубыми глазами чуть навыкате, было бесстрастным и совершенно непримечательным. Взгляд так и скатывался с его полных щек и устремлялся в сторону. Порою казалось, что встань он у стены, и на его лице рано или поздно проступит кирпичная кладка.

Из-за жары он снял бархатный жюстокор, темно-серый, словно его валяли в пыли, развязал платок, расстегнул жилет и рубашку, обнажив бычью шею. Был он коренастым и широкоплечим, но уже начал полнеть. Выслеживать воров ему наскучило, так что мистер N. расширил спектр услуг и занялся делами более деликатными. Например, не только отыскать украденные ценности, но и вывести на чистую воду старшего брата-наследника, который водит слишком тесную дружбу с мужчинами. Смена рода деятельности принесла плоды, деньги лились звенящей, искрящейся на солнце рекой. Так и беготни меньше, можно расслабиться. Но отсутствие ежедневного моциона давало о себе знать.

Капля пота скатилась по лицу и капнула на бумагу. Поморщившись, мистер N. снял парик и отер им лицо, прежде чем вернуть на бритую голову. Лишь на несколько секунд его рука отодвинулся от бумаги, но Фанни уже жадно впился глазами в перевернутые чернильные строчки. Вдруг там имена родных, друзей? Кого еще придется отправить на эшафот?

Ухватил он самую малость, да и бесполезную в придачу — « …но воплотился в тебе, и стали мы единым целым…» Философский трактат, что ли, пишет? Слишком поздно он втянул шею. Ловец воров успел перехватить его напряженный взгляд и покачал головой. В одночасье Фанни похолодел настолько, что почудилось, будто рубашка на нем замерзла, а манжеты стали такими острыми, что вот-вот расцарапают ему запястья.

— Подойдите, мастер Блейк.

Несколько неуверенных шагов.

— Любопытно вам, что я пишу?

— Нет, сэр… то есть… ежели это меня не касается напрямую.

Присыпав песком листок бумаги, мистер N. встряхнул его и сунул под плоскую коробку. Шутки ради кто-то намалевал на ее поверхности пятерню. Удивительно было видеть на столе столь серьезного человека такую дребедень.

— Что вы думаете о роде ваших занятий, мастер Блейк? — спросил мужчина, откидываясь на спинку стула.

— Я-то? — растерялся Фанни. — Да чего мне думать? Делаю, что вы велите, сэр.

— Разве вам не по вкусу хлеб доносителя? В горле застревает?.. Не бойтесь, отвечайте честно. От вашего ответа не зависит, кто сегодня будет обречен на смерть. Все уже предрешено.

Фанни вздрогнул.

— Бесчестное это ремесло, сэр.

— Ах, вот как? Что же, по-вашему, честь, мастер Блейк? Была ли она у вас прежде, когда вы у девиц карманы срезали?

— Была, — помолчав, ответил юноша, — да сплыла. Раньше у меня были хоть какие-то… ну… правила, что-то, чего я делать не стану, хоть ты режь меня! Есть воры, которые богатых детишек в закоулок затаскивают и одежду с них снимают, да еще и пристукнут, чтоб те не пикнули. Вот я и думал, что такая подлость — ну точно не про меня! А теперь… я вообще не знаю, как мне жить.

Мистер N. заскрипел стулом.

— Жаль, что вы, мастер Блейк, человек недалекий. Другой бы понял… впрочем, не всякий, конечно. На самом-то деле, никакой чести нет, посему служба не может быть бесчестной по самой своей сути.

Воришка опустил голову. Если чести не существует, то почему он ощущал пустоту там, где что-то было прежде, и пустота эта кровоточила и болела? Возражать он не отважился.

— А чего еще нету?

Улыбнувшись, мистер N. подался вперед и грузно оперся на стол.

— Да вообще ничего, мастер Блейк. Есть только позывы — утолять голод и жажду, спать, совокупляться. И вместо того, чтобы понапрасну тратить силы на бесполезные материи, не лучше ли сосредоточить их на том, чтобы удовлетворить свои позывы в полной мере?

Все нервы Фанни натянулись. Если бы не уличный гомон, стало бы слышно, как они звенят.

Но ловец воров не тратил красноречие понапрасну.

— Вы помните, какое событие произошло три года назад? — перешел он к делу.

Юноша покраснел, точно ученик, который вместо подготовки к экзамену пускал кораблики, сделанные из страниц латинской вокабулы. Кроме того, что Проныру Хэла пришибло вывеской цирюльника или Хью-Укушу-Себя-За-Локоть сожрал петуха живьем, на ум ничего не приходило.

— Кошка мистрис Бейли окотилась двухголовым котенком, — вспомнил он наиболее глобальное событие трехгодичной давности. Еще бы, всю неделю только и толков было о чуде-юде!

Мистер N. покачал головой.

— Три года назад произошло якобисткое восстание, — напомнил он.

— Да, сэр, и оно тоже.

— Орды мятежников двигались на Лондон.

Юноша поморгал задумчиво.

— Так вот почему Господь попустил уродиться такому чудищу! Дабы указать на грядущие бедствия!