— Сколько это будет стоить? — спросила Анита Роджелл.

— Мы должны представить вам смету. Сделаем наброски, знаете ли, и предложим несколько различных проектов по разной цене. Это составит, э-э, от двадцати пяти долларов минимум до не более чем сотни, если вы не хотите, чтобы доска была витиевато украшена,— а как я понимаю, вы этого не хотите. Мы могли бы представить несколько предварительных эскизов и смету незамедлительно, если бы я смогла осмотреть место, где сейчас погребена Дэффи,— предложила Люси прозаически.— Как только я смогу уяснить себе расположение могилы, я могу засадить наших людей за работу. Таким образом можно сэкономить на оплате повторного визита,— заметила она.

— Да, понимаю. Но я не возьму на себя никаких обязательств, пока не увижу и не одобрю планы,— резковато заметила Анита.

— Ну разумеется, ровно никаких обязательств,— Люси мелодично рассмеялась и встала:

— Если бы вы только указали мне направление, то я сама могла бы найти могилу…

— Я не спрашивала у Чарльза, какое место он выбрал. Я так устала вчера вечером, что доверилась его вкусу и надеюсь, что он принял правильное решение.

Она томно уронила руку на телефон цвета слоновой кости и нажала кнопку, прежде чем поднять трубку. Люси скромно стояла позади и рассматривала Аниту, пока та говорила в микрофон. Люси показалось, что в сухом голосе хозяйки появились веселые нотки, а безмятежность слегка поколебалась, когда она произнесла:

— Чарльз? Зайдите, пожалуйста.

Она положила трубку и пояснила:

— Мой шофер покажет вам могилу бедняжки Дэффи. Я признательна за все, что вы рассказали мне, мисс Гамильтон. По-моему, ваша работа совершенно изумительна.

— Мы тоже так думаем,— ответила Люси.— Я считаю, что она… приносит удовлетворение.

Последнее слово застряло у нее в горле, но она умудрилась вытолкнуть его наружу. Перегретая комната и общество Аниты — больше она не могла этого выдерживать. «Господи боже,— подумала она.— Чего я только не делаю ради Майкла Шейна!» Но когда ей удалось благополучно выбраться прочь, она почувствовала, что довольна своим визитом. Потому что если Джона Роджелла действительно убили и если эта его девочка-новобрачная с порочным ртом приложила руку к его смерти, Люси точно знала, что будет счастлива все пустить в ход для того, чтобы правосудие свершилось. Она была уверена, что еще не встречала женщины, которую могла бы возненавидеть так мгновенно и от всей души, хотя и не отдавала себе отчета в причинах такого чувства. И как только она подумала об Аните, непрошеная мысль мелькнула в голове: «Интересно, согласился бы со мной Майкл? Как бы он отреагировал на эту ангельскую красоту и на этот рот, обещающий столь много? Как вообще мужчины реагируют на Аниту?»

Позади нее послышался легкий стук в дверь; обернувшись, она увидела, что дверь открыта, и в проеме стоит коренастый чисто выбритый молодой человек в темно-зеленой униформе и блестящих кожаных крагах. У него были тяжелые черты лица, пронзительные черные глаза и густые брови, сросшиеся над тупым носом. Подбородок у него был квадратный, а губы очень полные, и в их складке ощущался оттенок жестокости. Манера держаться у него была непринужденно почтительная, без подобострастия. Хорошо модулированным баритоном он спросил:

— Что угодно, мэм?

— Это мисс Гамильтон, Чарльз,— Анита шевельнула левой рукой в сторону Люси.— Она из «Вечного Приюта для животных», и я хочу, чтобы вы показали ей место, где погребли Дэффи. У меня есть возможность украсить могилу.

Он мрачно посмотрел на Люси, кивнул и, не произнеся ни слова, отступил назад, в холл. Люси пошла к двери, живо приговаривая:

— Благодарю вас за время, которое вы мне уделили, миссис Роджелл. Я уверена, что вы не будете разочарованы.

Она с удовольствием вышла из жаркой комнаты в затененный прохладный холл и последовала за шофером, бесстрастно сопровождавшим ее по узкой задней лестнице, выходившей к черному ходу.

Майкл Шейн ходил взад и вперед между приемной и кабинетом, когда вернулась Люси Гамильтон.

Он разочарованно махнул рукой и проворчал:

— А я тут ждал звонка, чтобы поехать и забрать собачонку. Не выгорело?

Люси покачала головой, сняла свою широкополую шляпу, стянула белые перчатки.

— Она не хочет «Вечного Приюта», Майкл. Она уверена, что Дэффи будет лучше покоиться рядом с домом.

— Ты хоть ее видела?

— О, я прекрасно ее разглядела. И даже предложила товар. Она на него не клюнула.

— Что она собой представляет, Люси?

Люси Гамильтон запнулась и набрала в грудь побольше воздуха, прежде чем ответить:

— Похожа на прокаженного ангела, Майкл.

В широко открытых глазах Люси было какое-то беспокойное выражение, когда она встретила испытующий взгляд Майкла.

— Как бы это сказать? У нее опустошающая красота… и больная душа.

Шейн спросил спокойно:

— Иными словами, у тебя нет уверенности в том, что именно она убила мужа и попробовала прикончить Генриетту, когда решила, что старая дева ей надоела?

— Я думаю, что именно это я и хочу сказать. И… мне нечего добавить, кроме как про ее рот. Но я не собираюсь описывать его. Надеюсь только быть поблизости, когда ты первый раз ее увидишь.

— Тебе удалось познакомиться с кем-нибудь еще?

— С горничной по имени Мейбл, она меня едва впустила. С очаровательным братцем Аниты, Марвином. И с Чарльзом.

Шейн слегка усмехнулся тому, как изменилась интонация Люси, когда она назвала имя шофера.

— Расскажи мне о Чарльзе.

— Я с ним основательно познакомилась за каких-нибудь десять минут,— тихо сказала Люси.— Он… в нем что-то такое есть, Майкл… Черт, ужасно трудно описать.

Ее голос стал глуше, она отвернулась к барьеру, за которым находился ее стол. Она стояла в профиль к Шейну и медленно продолжала, тщательно подбирая слова:

— Вокруг него какая-то аура. Почти физическое излучение. Ты понимаешь, что он совершенно примитивен. Как животное.

Она остановилась у барьера и обернулась. Лицо ее вспыхнуло.

— Ладно,— с трудом проговорила она.— Я выскажу это вслух. Он заставляет женщину почувствовать, что его любовь была бы неистовой, свободной от всего, изумительной. Он заставляет тебя почувствовать, что он мужчина, а ты женщина. Он даже не дотронулся до меня и ничего не говорил, но сумел пробудить инстинкт, которого я в себе даже не подозревала. Я не легла с ним там, в парке, но… в какой-то момент я этого хотела. А сейчас…— ее голос упал.— Я уже не знаю, хочу я этого или нет.

После своей странной вспышки Люси упала на стул, закрыла лицо руками, вся сжалась, и плечи ее задрожали. Шейн постоял неподвижно, потом позвал:

— Люси!

Она не подняла головы, он ушел в кабинет и через несколько минут появился с бумажным стаканчиком, в котором плескался коньяк пополам с водой и льдом. Люси все еще сидела, склонившись над столом, подняв плечи и закрыв лицо руками.

Майкл хмуро положил крепкую руку ей на плечо и сильно сдавил его:

— Приди в себя и выпей.

Она медленно выпрямилась и отняла руки от щек с полосками слез. Мгновение она смотрела на Шейна непонимающим взглядом, потом взяла стаканчик и покорно его осушила. Дрожь прошла по ее телу:

— Теперь-то я понимаю. Я в конце концов на десять лет старше Чарльза, а он заставил меня почувствовать себя шестнадцатилетней девственницей.

Шейн заметил:

— Он, должно быть, крутой малый.

— Дело не в том, что он что-то делает или говорит,— воскликнула Люси безнадежно.— Таков его способ существования. Тебе этого никогда не понять.

— Нет,— сказал Майкл сдержанно.— Я и не пытаюсь.

Он прислонился боком к барьеру, но не смотрел на Люси.

— По тому, как ты описала этих двоих, получается хорошенькая взрывчатая ситуация.

— Ох, я, наверное, ужасно преувеличиваю.

Люси высморкалась, и голос ее стал более ровным:

— Боже милостивый! Как мелодраматически, должно быть, все то прозвучало!