— Как будто он так и намеревался написать,— согласился Шейн.— Это, должно быть, чисто случайное совпадение. Кто-то его заметил и был достаточно находчив, чтобы воспользоваться удобным случаем: прочел два письма и сообразил, что листки можно соединить так, что они будут казаться одним письмом, если никто не заподозрит обратного.

— Почему два письма?

Шейн пожал плечами:

— Два черновика одного письма, может быть. Парень был пьян и в состоянии стресса. Видимо, у него была какая-то причина написать два письма. Второе могло быть адресовано кому-нибудь еще.

— Теперь уж мы никогда не узнаем, что он в действительности хотел сказать. Вряд ли удастся сложить письмо в правильном порядке.

— Может, и нет. Но мы теперь отлично знаем, что Чарльз и Анита лгали нам, когда рассказывали, как было разорвано письмо,— Шейн посмотрел на часы, глаза его возбужденно блеснули.— Похороны наверняка подходят к концу. Я хочу быть не здесь, а в доме, когда все вернутся.

Он забарабанил пальцами по столу, задумавшись.

— У тебя есть номер телефона конторы Пибоди?

— Где-то тут, в каких-то записях,— Джентри порылся в бумагах, нашел список имен и адресов и прочел номер Шейну.

Детектив набрал цифры, и когда женский голос ответил, попросил мистера Пибоди.

— К сожалению, его сейчас нет. Может ли вам помочь кто-нибудь другой?

— Нет,— ответил Шейн.— Я по личному делу. Когда он будет?

— Ну, он сейчас на похоронах, и я не уверена…

— Роджелл, конечно,— сердечно сказал Шейн.— Не знаете, что Гарольд собирался делать после?

— Почему, знаю,— голос заметно потеплел.— Я думаю, он прямо с похорон пойдет с миссис Роджелл слушать чтение завещания.

Шейн вздохнул:

— Спасибо, милочка.

Повесив трубку, он вскочил на ноги и сказал Джентри:

— Пусть Петри и Донован встретят меня у Роджеллов как можно быстрее.

Он схватил письмо Марвина, адресованное ему, засунул в карман и поспешно вышел из кабинета.

Когда Шейн свернул в подъездную аллею, перед домом были припаркованы три автомобиля. Он остановился позади них, выпрыгнул из машины, услышал визг тормозов у въезда в поместье, обернулся и увидел Петри и Донована, прибывших следом за ним в полицейском автомобиле. Он приветственно помахал рукой и взбежал по ступенькам на веранду. Двое муниципальных детективов уже пыхтели за его спиной, когда он протянул палец к кнопке электрического звонка.

— В чем дело, Майкл? — спросил Донован.— Мы получили команду от шефа…

Дверь отворилась, и Шейн бросил:

— Входите и замолкните.

Он на ходу отодвинул в сторону испуганную и сопротивлявшуюся горничную, и полицейские в молчании промаршировали следом за ним.

Справа, из кабинета с арочным входом, доносились голоса, которые на мгновение смолкли. Портьеры были раздвинуты. Шейн вошел, полисмены за ним по пятам. Детектив остановился в арке и холодно осмотрел небольшую компанию.

Они собрались, чтобы выслушать завещание Роджелла, отметил он с удовлетворением. Анита, и Чарльз, и Генриетта, и миссис Блейр. И Гарольд Пибоди, торчавший за стулом Аниты, и пожилой человек, явно посторонний в этом обществе, сидевший отдельно от других. Официального вида голубая картонная папка с бумагами лежала раскрытая у него на коленях.

Все они молча уставились на Шейна с различной степенью удивления, опасения и вызова, а он между тем всматривался в лицо каждого из них.

Гарольд Пибоди заговорил первым.

Он выпрямился за стулом Аниты, словно аршин проглотил, и произнес ледяным тоном:

— Это частное совещание, мистер Шейн.

— А я частный детектив,— рявкнул Шейн. Он посмотрел на пожилого человека, судя по всему, адвоката, и сказал:

— Извините, что прерываю процедуру, но думаю, что не займу много времени.

Он шагнул к Аните, та вжалась в глубину большого кресла и выглядела маленькой и беззащитной. Возвышаясь над ней, словно башня, Шейн сказал беспощадно:

— Я хочу знать правду об этом письме, подписанном именем вашего брата,— он вытащил из кармана смятую записку и помахал ею перед лицом Аниты.

— Я знаю, что вы солгали о нем,— продолжал он задушевно.— Я знаю, что вы не обнаружили его возле тела, как вы заявили, и я знаю, что письмо не было разорвано на две части при таких обстоятельствах, как вы нам рассказали. Черта с два,— произнес он тоном крайнего отвращения,— совершенно очевидно, что это две половины двух разных писем. Единственное, чего я не знаю, так это о чем говорилось в каждом письме до того, как вы сложили их вместе столь удачно. Однако у меня появилась чертовски похожая на правду догадка: оба письма свидетельствовали о том, что вы убили своего мужа, потому-то вы и заставили Чарльза солгать, чтобы помочь вам выдать подделку за настоящее письмо.

— Не отвечай ему, Анита,— шофер мгновенно вскочил на ноги, голос его охрип от ярости.— Он тебя берет на пушку. Он не знает…

— Заткни ему глотку, Донован,— резко приказал Шейн, не глядя в сторону шофера.

Массивный полицейский поспешно встал за спиной Чарльза с револьвером наготове, а Шейн продолжал возвышаться над Анитой, сверля ее взглядом.

— Если в настоящих письмах говорилось о другом, то вам лучше сказать нам, о чем там на самом деле было написано. Вы покрывали Чарльза столько, сколько могли,— продолжал он безжалостно.— Теперь пора подумать о собственной шее. А может быть, уже слишком поздно. Ведь это вы убили своего брата, когда сообразили, что можно состряпать письмо так, что все будет выглядеть как самоубийство?

— Нет, нет! — крикнула она, задыхаясь.— Это Чарльз.

Ее прервал вопль Чарльза, невнятные проклятия Донована и глухие удары револьверной рукоятью по человеческой плоти. Затем последовало глухое падение тяжелого тела на пол. Шейн обернулся и увидел Донована на коленях возле поверженного Чарльза. Детектив защелкивал наручники на запястьях шофера.

Шейн снова бесстрастно повернулся к вдове:

— Он больше не причинит беспокойства. Расскажите нам, что случилось.

— Я и хочу,— всхлипнула она.— Я все время хотела, но он меня запугивал. Он показал мне два письма Марвина, и они звучали так, как будто он думал, что я убила Джона и пыталась отравить Генриетту. И он показал мне, как надо сделать: разорвать каждое письмо в нужном месте и сложить две оторванные половины. Мы придумали историю, как Марвин застал нас вдвоем в его комнате, чтобы объяснить, почему письмо получилось в таком смысле. А Марвин был уже мертв,— всхлипывала она, жалобно понурив голову.— Я наверняка знаю, что Чарльз сделал это со страху из-за того, что написано в этих двух его письмах, а я была так напугана — просто вне себя после того, что случилось с Дэффи и всего остального, и поэтому с трудом понимала, что делаю.

— Вы сказали, что существовало два настоящих письма. Кому они были адресованы?

— Одно вам, а другое мне,— слабо отозвалась Анита.— Я думаю, он намеревался спрятать их где-нибудь в надежде, что одно из них найдут.

— Но Чарльзу они достались раньше, чем у Марвина появился шанс их спрятать,— вставил Шейн грубо.

— Да, я так думаю.

— О чем же говорилось в письмах?

— Я помню каждое слово в том, которое было написано мне,— Анита вздрогнула и опустила голову.

— Что там было сказано?

— Оно начиналось: «Дорогая сестренка!»

Анита подняла подбородок и стала монотонно читать текст наизусть:

«Если Чарльз убьет меня сегодня ночью, а все явно идет к этому, то я надеюсь, что мое письмо тебе или другое, которое я пишу Майклу Шейну и прячу в другое место, найдут. Я промолчал, когда заподозрил тебя и Чарльза в убийстве твоего мужа, но после того, как Чарльз сегодня вечером похитил симпатичную секретаршу Шейна и похвалялся мне, что собирается убить ее завтра после похорон, я больше не могу молчать. Она славная девочка, и после того, как я увидел ее с Чарльзом сегодня ночью, все во мне перевернулось. Смерть меня не пугает. Джон и Генриетта были старые и скупые и заслуживали смерти. Но то, что произошло сегодня, было последней каплей, и я не хочу больше жить». Подписано его именем,— закончила она.— Слезы бежали по ее щекам.