— Слишком торопиться не нужно. Мы еще не направили Сергею Александровичу предпоследнее предупреждение.

— А когда будет последнее? — поинтересовался Пиранья.

— Последним будет ваша акция. Если она не поможет, то дальше мы займемся господином Волковым сами. Уверяю вас, ничем хорошим для него это не кончится.

— Верю. Интересно только, что он вам сделал такого ужасного…

— Это совсем неинтересно. Это настолько банально, что даже не стоит говорить. А вдобавок: меньше знаешь, лучше спишь.

— Резонно. Ваше предложение меня заинтересовало. Но определенная сумма мне понадобится еще до начала дела.

— Вы имеете в виду задаток? Это ни к чему. Весь чемоданчик ваш. Просто помните — если вы попытаетесь взять наши деньги, не выполнив работы, то вас ждет та же судьба, что и Сергея Александровича. А от судьбы, как известно, не уйдешь.

— А вот в эти игры я не играю. Они наводят на печальные мысли. Такими чемоданчиками не разбрасываются просто так. Значит, ваши люди будут за мной следить. А это означает, что они будут мне мешать.

— Ну зачем же все так усложнять? Я с удовольствием выслушаю ваши предложения.

— Хорошо. Сейчас я на ваших глазах возьму из этого чемоданчика столько, сколько мне нужно для организации дела. Остальное мы отвезем в хорошо знакомый мне банк и положим в сейф. Код буду знать только я, а ключ останется у вас. Если все пройдет успешно, вы отдадите мне ключ. Если нет, я сообщу вам код или мы вместе откроем сейф.

— Что ж, как вам будет угодно. Забирайте свой аванс и поедем в банк.

Вашингтонский корреспондент ОРТ выглядел весьма импозантно на фоне Белого дома. Его репортаж был целиком посвящен истории со спутником для информационных войн. В последние дни эта тема стала главной в зарубежных блоках информационных программ российских телекомпаний. Впрочем, российские телевизионщики в этом не были оригинальны. О проклятом спутнике вещали с утра до вечера все телестанции мира, кроме, может быть, музыкально-развлекательных. Да и те время от времени упоминали об «Орленке» в таком примерно контексте:

— Пока американский военный спутник, который попал в руки нехороших парней, не успел уничтожить телевидение, радио, телефон и телеграф, смотрите и слушайте наш канал и наслаждайтесь новой музыкой. Музыка будет жить, несмотря ни на что, особенно если это… — далее следовало имя исполнителя, чей клип должен был в следующую минуту появиться на экране.

Корреспондент ОРТ в Америке ничего подобного не говорил, хотя явно старался походить на американских тележурналистов. Однако не на тех, которые ведут хитпарады попсовой музыки, а на тех, которые знакомят народ Соединенных Штатов с последними известиями.

А говорил он буквально следующее:

— По заверениям президента США Гамильтона Клиффорда никакой угрозы человечеству спутник «Янг Игл» не представляет. Президент постарался развеять возникшие было подозрения, что через этот спутник можно управлять стартом ракет с ядерными боеголовками. Правда, он не стал скрывать, что применение «Янг Игла» может нанести серьезный ущерб системам спутниковой связи, но это, согласитесь, не столь опасно по сравнению с возможностью ядерного удара.

Слушая телерепортаж из Вашингтона, бывалый моряк Слава одновременно давил на кнопки сотового телефона, связываясь с подвалом дома Леши Питерского в Дедове.

Когда Витя Альтман, вылезающий из этого подвала крайне редко и в основном глубокой ночью, отозвался, Слава сказал:

— Слыхал? Оказывается, с нашего «Орленка» можно управлять ракетами с ядерными боеголовками.

Слава был не дурак и прекрасно понял телевизионное сообщение. Но он относился к категории людей, которые считают, что никаким властям нельзя верить в принципе. Если президент какой угодно страны что-то отрицает, то значит, за этим непременно что-то кроется.

— Знаю, — спокойно ответил Виктор. — Я же смотрю CNN.

Соответствующее сообщение прошло по CNN через несколько часов после того, как Роберт Стерлинг выкрикнул свой ставший знаменитым вопрос на совещании конгрессменов-демократов, тогда как на ОРТ его попридержали до пресс-конференции президента Клиффорда.

Правда, Виктор слегка преувеличивал — на самом деле он не понял сообщения CNN, а лишь догадался, о чем может идти речь, по экранным заставкам и отдельным понятным словам. Подробности он узнал только теперь от Славы.

— По-моему, нам это ни к чему, — высказал свое мнение Виктор.

— По-моему, тоже, но все-таки интересно, — сказал Слава.

— Ни капельки не интересно. Во всяком случае, я заниматься этим не буду ни за какие деньги. Пока мы воруем всякие космические железяки и чуждые нашему народу доллары — это ерунда. А если мы затеем Третью мировую войну, то это будет государственная измена. Не говоря уже о том, что в результате земной шарик может разлететься на куски. И пожалуйста, не говори об этом Максу, а то у него хватит ума подговорить Игорька на атомный террор.

— А он все равно узнает. Об этом уже вовсю болтают по первой программе.

— Да ладно, ерунда это все. У Игорька на это ума не хватит, и у меня тоже. Тут нужен кто-нибудь покруче.

Генерал Макферсон изнывал от нетерпения.

Его спецназ двое суток почти безостановочно отрабатывал операцию по захвату профессора Лемье и был готов сразиться не только с неопытными перуанскими матросами, но и с целым полком вооруженных сил какой угодно страны. В любую минуту «восточная группа» отряда «Саймак» была готова погрузиться в самолет и отправиться в точку высадки, откуда рукой подать до сухогруза «Эльдорадо». Дело было только за приказом из Белого дома.

Но Белый дом тянул. Там опасались силовых решений и до последнего пытались спасти положение дипломатическим путем.

«Эльдорадо» приближался к африканским берегам, а чертовы штатские крысы из Госдепартамента никак не могли покончить со своей говорильней и предоставить армии возможность решительных действий.

А между тем дипломаты оказались в тупике.

Перуанцы пошли на принцип и ни под каким соусом не соглашались скрытно выдать профессора Лемье американским властям. А затеять открытое судебное разбирательство означало вляпаться в такой скандал, по сравнению с которым кража спутника «Янг Игл» показалась бы мелкой неприятностью.

Тем временем генерал Дуглас метал громы и молнии в бункере на авиабазе «Флеминг», требуя немедленно представить пред его светлые очи этого треклятого профессора — единственного человека на свете, который может вернуть американскому военному ведомству контроль над треклятым спутником.

Макферсону между тем вовсе не хотелось отдавать профессора с его тайнами в руки Дугласа. У него была совсем другая цель.

О ней он поведал лишь нескольким единомышленникам, встретившись с ними на борту фешенебельной яхты в море, неподалеку от Сан-Франциско.

Выслушав план Макферсона, некто в форме адмирала ВМС США сказал негромко, но веско:

— Думаю, я смогу это сделать. Но лишь в том случае, если вы сумеете управиться быстро. Времени у нас будет очень мало.

— Времени у нас будет достаточно, если мы сымитируем гибель лодки. Более чем достаточно.

— Но в этом случае у меня будут очень серьезные проблемы, — заметил адмирал.

— Если у нас получится, то ручаюсь, что ни у кого из здесь присутствующих проблем не будет. И наоборот — если у нас не получится, то проблемы будут у всех.

— Нет, я категорически не рекомендую тебе сходить на берег в таком виде. Во-первых, там будут ребята из теленовостей, а у них знаешь какая цензура на этот счет… А во-вторых, там может быть твоя мама.

Прямо скажем, выглядела мама как раз так, как положено порядочной полинезийке бальзаковского возраста — то есть что-то вроде борца сумо, причем супертяжеловеса. А ведь в молодости была такой красавицей!

Хелен Ларсен в белых штанах, но все еще с голой грудью и босиком, пыталась убедить Аору Альтман, что ей не стоит выходить к восхищенной толпе встречающих в чем мать родила. Аора в свою очередь высказывала мнение, что мужская матросская одежда будет выглядеть на ней нелепо, а никакой другой на борту «Ориона» нет.