— А может, пойдем туда? — Наэния указала рукой на приземистый замок с узкими бойницами и воротами. Сейчас Новая Голландия выглядела слегка зловеще.

— Знаешь, пока туда не надо… — голос Ксены прозвучал мягко, но очень убедительно. Она неожиданно сама очень захотела пройти сейчас на Новую Голландию по подвесному мосту — но тут же она поняла, что делать этого не следует, иначе они вполне могут никогда отсюда не возвратиться.

— Нет, нам с тобой — вот в ту сторону, — твердо заявила Поликсена. — И вообще — здесь — почти везде — может быть очень опасно. Особенно — днем, но и сейчас — тоже.

Откуда явились такие познания, она совершенно не представляла. Явились — и все тут, причем девушка предпочитала слушаться таких предчувствий.

Какая-то маленькая часть ее сознания пыталась до нее докричаться, проорать, что никаких параллельных миров не бывает, и все это — самый настоящий бред, может быть, алкогольный, а может, и того хуже — черт знает что могло оказаться в кружке вместе с пивом.

Но эту часть сознания можно было совершенно не принимать в расчет. Поликсена твердо знала — никто ничего ей не подсыпал, а то, что происходит сейчас с ней и Наэнией — происходит НА САМОМ ДЕЛЕ, все это реально. Они могут гулять в этом мире, но только на очень небольшой территории. Сунутся куда-нибудь еще — это гибель.

— Идем к роще, — повторила Поликсена. — Здесь лучше всего…

И девушки, все так же взявшись за руки, направились в сторону лужайки и рощицы.

Совершенно неожиданно стало тепло.

— Почти, как летом, — сказала Наэния. — Такая теплая ночь…

— Тепло — здесь, — улыбнулась ей Поликсена. — Там — она показала рукой назад — осень. Вот смотри, — в ясном лунном свете она наклонилась и подобрала пожухлый лист дерева. — Это залетает с Новой Голландии. Так ведь рано еще, листья не пожелтели окончательно.

— А куда мы идем? — спросила Наэния.

— Наверное, к тем домишкам, — ответила Ксена. — Там никто не живет, но нам с тобой, наверное, будут рады.

Все оказалось именно так, как она говорила.

Двери домика были гостеприимно открыты, электричества не было, но Ксена, щелкнув зажигалкой, тут же обнаружила слегка оплывшую свечу. На столе даже нашлась посуда, а в крохотной спальне рядом были две уютно застеленных кровати.

— Вот видишь, нам рады… — Ксена по-хозяйски улыбнулась подруге.

— А меня как раз есть немного хлеба и печенья, — обрадовалась Наэния. — Правда, больше ничего нет.

— А больше, наверное, и не надо, — успокоила ее Ксена. — Вот и перекусим — а потом погасим свечу и будем смотреть в окно. И учти — нам надо уйти отсюда под утро.

Так они и поступили. Окно кухни выходило на лужайку. Ксена распахнула форточку, и в кухню ворвался порыв свежего, но теплого и совсем не осеннего ветра. А потом девушки устроились около окна, и стали смотреть на игру теней на лужайке. Откуда-то слышалась тихая музыка, но музыканты оставались невидимыми — если они были вообще.

Зато на самой лужайке стали сгущаться какие-то неясные тени, и вскоре Наэния с восторгом увидела почти что рядом с окном важно прошествовавшего единорога. Она невольно вскрикнула от восторга, на что Ксена шепнула:

— Не вздумай выходить, ты его напугаешь.

Лужайка была залита лунным светом, и в нем можно было различить какое-то движение — словно бы в воздухе порхали бабочки или кружились осенние листья. Кажется, на этот хоровод смотреть можно было бесконечно. Наэния сидела, боясь шевельнуться, чтобы не спугнуть яркие видения.

— И здесь ты живешь? — прошептала она, на мгновение оторвавшись от окна.

— Ну, можно сказать, что и здесь тоже… — рассеянно проговорила Ксена. — Кстати, учти — тут время течет быстро. Еще чуть-чуть — и нам пора.

— Куда?

— Обратно, в Петербург. Утро уже скоро.

Они выскользнули из дома через дверь, располагавшуюся в стороне — и в тот же миг Ксена почувствовала, как мир переменился еще раз. Дома встали на свои места, вместо лужайки обнаружилась пустая заасфальтированная площадка, а Новая Голландия приняла свой обычный вид. Все это было полускрыто туманом, приплывшим с Невы и Финского залива, так что очертания ворот Новой Голландии едва угадывались в утренних сумерках.

— Ну вот, прогулялись, — улыбнулась Ксена новой подруге. — Будешь знать, где я живу. Правда, без меня тебе заходить туда не надо. Да и не получится пока…

Голова слегка ныла, к тому же, здесь оказалось довольно прохладно.

— А дома тебя искать не станут? — спросила Поликсена.

— Нет, я одна живу, — покачала головой Наэния.

Потом посмотрела на подругу так, что Ксена поняла — сейчас девушка готова отдать что угодно за какое-нибудь еще чудо — пусть даже самое незначительное, а еще — за то, чтобы хоть когда-нибудь еще раз оказаться на этой лужайке, прислушаться к далеким звукам музыки, увидеть неясный хоровод при свете луны.

— Хочешь, ко мне сейчас поедем? Метро уже работает, — говорила Наэния.

— До метро еще дойти надо. — Поликсена представила удовольствие на лице матери при словах:

«Знаешь, познакомилась тут в клубе с одной компанией, заночевала у одной подруги…» Надо будет позвонить ей, а то еще станет волноваться. Ну вот, кажется, пророчество из дурацкой анкеты начало сбываться — новых друзей она себе нашла.

И нельзя сказать, что Поликсену это не радовало.

— Ладно, поехали, — кивнула она. — Пива по дороге купим, а то голова немного наперекосяк.

И они отправились к «Сенной площади», скрывшись в тумане, окутавшем каналы, мосты и тротуары.

Можно оставить след на песке в дождливый день.

Можно — в застывающем вязком цементе.

И — как говорится — почувствуйте разницу.

Примерно то же самое было и со следами на Оборотке и в Запределье. Вроде бы, Кари было проще всего пройти к воротам Новой Голландии, туда, где он случайно повстречал вампиршу — и все было бы готово: след взят, артефакт заряжен, виновницу всей этой тревоги можно отлавливать.

Как бы не так! Артефакт Запределья будет в этом случае совершенно бесполезной вещью.

Поэтому Кари пришлось прибыть в офис О.С.Б., долго дожидаться Эйно, а потом точно выяснять — где именно в Запределье был обнаружен странный след около дома, где жил самоубийца.

— В те края собрался? — спрашивал Эйно. — Не забывай — там не самое приятное место. Может, тебя подвезти?

— Да уж как-нибудь не забуду, что там опасно — вашими молитвами, — отвечал Кари. — Я в Автово, вообще-то, не впервые хожу… И доеду сам — на метро.

— Ну, смотри, — Эйно протянул ему руку, что наблюдалось, кажется, впервые в истории. — Выйдешь оттуда — позвони по мобильнику, не забудь.

Кари только головой покачал — только подумать, какая отеческая забота о бывших контрабандистах!

Однако протянутую руку пожал, с тем и отбыл.

На Петроградской чувствовалась осень, прохладный ветерок дул с залива, а народ уже оставил до следующего года летнюю одежду. Что поделать — лето в Питере короткое, оно исчерпывается календарными тремя месяцами — и то, если повезет.

Кари добрался до метро, миновал прозрачные двери, небрежно бросил жетон и спустился по эскалатору. И чего это Эйно вздумал о нем заботиться? То заботился, чтобы отловить, отловив, решил на всякий случай взять — и отправить в ссылку в Запределье. А теперь все и вообще переменилось: вчерашний преступник превратился в сегодняшнего сыщика. А может, шеф «Умбры» и всегда считал, что Кари можно использовать, даже когда охотился за ним?

Может быть, именно так дела и обстояли. Мысли Эйно никто не мог бы прочесть или предсказать, а в свои планы он не посвящает никого. Это с виду шеф Темных — свой парень. Что он есть в действительности — знает, наверное, он сам, а еще (и то — не факт) — загадочное руководство, обитающее в Женеве.

Кари невольно поморщился. Вот уж чего бы ему в этой жизни не хотелось — так это попасть в мирный швейцарский город. А ведь именно от этой чудесной возможности в свое время его спас никто иной, как Эйно. Так что, пожалуй, шеф Темных и в самом деле рассчитывает на вампира из Запределья.