Маршрутка затормозила у остановки около огромной транспортной развилки, какие встречаются только в новостройках. Молодой человек перешел улицу и углубился в квартал пятиэтажек. Жаклин следовала за ним на некотором расстоянии. Сейчас она должна была наблюдать, действовать станет позднее. Конечно, можно было зайти в подъезд с парнем и быстро спровадить его несчастную душу на тот свет. Но как раз в это время люди возвращались с работы, а лишние хлопоты были совершенно ни к чему. Разумеется, отвести глаза очень просто, но Жаклин приходилось тратить на это довольно много энергии. Нет, она предпочитала, чтобы убийство оказалось чистым и стерильным. В любом случае, следствие наверняка установит, что у молодого человека водились неплохие деньги, что он был весьма неосторожен. Это и станет основной версией, тут сомневаться не приходилось.

Она внимательно смотрела, как парень набирает код замка в подъезде. Естественно, он не был осторожен и здесь — Жаклин, стоя метрах в семи, прекрасно поняла сочетание цифр. Вот, собственно, и все, что было ей нужно. Он явно пришел к себе домой, а не к любимой девушке — даже если он не покупал цветов, будущее свидание всегда оставляет легкий оранжевый след в ауре. В магазин он не заходил — выйдет ближе к вечеру. И, возможно, домой уже не вернется.

Так что пока следовало купить в ближайшем ларьке минералки, и посидеть на скамейке с газетой в руках.

Он наверняка объявится. А если нет — можно повторить операцию завтра. Теперь это будет просто.

Предвидение — штука ненадежная, Жаклин об этом прекрасно знала. Поэтому, сидя на скамейке с газетой в руках (благо ранняя осенняя погода это позволяла), примерно часа через два она поняла, что МЕЧЕНЫЙ из дома не выйдет.

Но это небольшая беда.

И все же главного она в тот момент не поняла. Человек, ставший жертвой контракта с некоей госпожой Стефани Фабиан, не вышел из дома на следующее утро. Да и вообще не вышел.

Путешествие в мир, который назывался Запредельем, было для Жаклин делом обыденным, но все же сложным. По крайней мере, оставаться там слишком надолго она не могла — у нее немедленно начинался приступ беспокойства, сравнимый разве что с клаустрофобией. Непонятно, что было тому виной — реальные опасности, подстерегающие любого, кто сунется в этот мир, живущий рядом с человеческим, или же просто напряжение, при котором приходилось концентрировать свою энергию.

Некоторым поход в Запределье дается без труда, другие же после такого путешествия становятся похожими на полностью выжатый лимон — и ничего с этим поделать нельзя.

К тому же, далеко не все могут выйти в Запределье в любом месте. Даже в большом городе, где она наиболее ощутима и материальна, такой переход могут проделать единицы — Редрик или знаменитый контрабандист Кари, попортивший немало крови петербургскому О.С.Б. — это, скорее, исключения из правил. А Жаклин исключением не была.

Поэтому, взяв под наблюдение подъезд, в котором жил МЕЧЕНЫЙ, и не дождавшись его, она решила попробовать добраться для него через Запределье. Но, увы, самая ближайшая точка, где можно было провести переход, располагалась метрах в пятистах от дома будущей жертвы — в парке, около постамента с советским танком, теперь почти уже заброшенным.

А пройти пятьсот метров в Запределье, да еще днем — это было сложно и опасно. К тому же, Жаклин прочла памятную табличку на постаменте — именно здесь была зона боев, а парень жил в доме, построенном едва ли не на бывшей линии фронта.

Немного подумав, Жаклин отказалась от своего плана.

Ведь известно — чем более страшной историей обладало какое-либо место в нашем мире, тем больше шансов было встретить какой-нибудь кошмар в этой точке Запределья. Место, где насильственно погиб человек, приобретало очень нехорошую ауру в мире Запределья. Это — если единичный случай. Что же говорить о линии фронта?! Или… (Жаклин невольно содрогнулась) о площади, где проводились казни?! Такое пространство не очистится и за сотни лет. Недаром Запределье в Петербурге, городе, пережившим множество кошмаров, пользовалось не самой лучшей репутацией. Хотя есть на свете места и пострашнее.

Впрочем, спрашивать совета о том, как лучше проходить в Запределье, Жаклин было не у кого — она всегда действовала в одиночку. А борьбу с тварью считала своей и только своей войной.

Внезапно она почувствовала что-то неладное. Как будто рядом с ней произошло нечто жуткое, ее самой нисколько не касающееся. Жаклин посмотрела в темнеющее осеннее небо, сделала несколько шагов к проспекту, по которому въезжал на мост трамвай. Нет, вроде все было в порядке. Тогда в чем дело?

Она огляделась еще раз. И вдруг поняла — импульс исходил от того самого дома, где жил МЕЧЕНЫЙ — человек, заключившей контракт с собственной смертью. Что же это значит? Погибнуть сейчас он никак не мог — тварь выпила его не до конца. Выходит, совпадение? Предположим, кому-то стало плохо, кто-то узнал по телефону тягостную новость, — да есть масса причин для таких импульсов. Человек впечатлительный, да еще и с непроявленными магическими способностями, вполне способен и не на такое. Правда, импульс беспокойства достаточно силен.

Все эти мысли пронеслись в голове Жаклин, когда она быстрым шагом двинулась к тому самому злополучному дому. Но это были мысли — а чутьем она уже поняла, что никакой случайности нет. В этом районе у нее нет знакомых и, тем более, близких людей. Она настроилась на МЕЧЕНОГО, на свою будущую жертву. Именно его эмоции она и воспринимала, и значит…

Беспокойство перешло в дикую, безнадежную тоску. У Жаклин закружилась голова, ей пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. А потом импульс кошмарных эмоций неожиданно оборвался — осталась лишь головная боль.

Жаклин с трудом дошла до автобусной остановки, присела на скамейку. Мысли путались.

Что все это могло означать? Неужели этот человек погиб? Почему? По какой-нибудь нелепой случайности? Может, оно и так. Надо бы это выяснить. И почему ее так задел всплеск эмоций? Может быть, все дело в этом месте, где Запределье и обычная реальность существуют почти что рядом.

Нет, дело не только в этом. Просто сейчас она почувствовала слабый отголосок того, что должна была ощутить тварь, приготовившаяся закончить свою трапезу. Вот только неужели МЕЧЕНЫЙ сам догадался о будущей судьбе и решил покончить с собой? Такого поворота событий Жаклин не ожидала.

Почему-то ей не хотелось сейчас уходить. Но, здраво рассудив, что сегодня вряд ли труп будет найден, а завтра-послезавтра о самоубийстве (она почти не сомневалась, что это было именно самоубийство) будут судачить по всему кварталу, она решила отправиться к себе.

— Ну что, стажер Савченко, сегодня у нас по плану — осмотр места происшествия, — заявил Эйно за завтраком. — Ты только не спрашивай, какого именно.

— А почему? — спросила Оля.

— А потому… — неопределенно махнул рукой Эйно. — Потому что сперва нам надо плотно и хорошо позавтракать, а уж потом…

— …а потом осматривать комнату, где человек взял и самоубился, — услужливо подсказала Настя. — Не бойся, труп уже вывезли.

Эйно разочарованно посмотрел на Настю.

— Ну вот, теперь Оленька нормально пообедать не сможет. Эх ты!

— И ничего подобного, — заявила Ольга. — Сами же говорите — бояться нужно не мертвых, а живых. Ну, если мертвые — не зомби, конечно.

— Правильно. И потом, ты, Эйно, забыл, что прошлой осенью Оля уже и не в таком участвовала?

— Да я так, не обращай внимания. А насчет зомби — ты, Оленька, мысли читаешь. Рад, если твоя версия верна.

— А что — тоже зомби? — спросил Редрик, еще ничего не знавший об утреннем звонке информатора.

— Вот именно, что нет. Можно бы и пропустить этот случай, но мне он показался очень неестественным. Звонил патологоанатом, которому попал на вскрытие его бывший одноклассник. Такие дела.