– Теперь руки покажите, чтоб я видел. Хорошо. – Капустян открыл дверь и выглянул, держа автомат так, чтобы его не было видно снаружи. – Где посылка?

– Вот.

Влад встал, подошел к двери.

На лестничной клетке стоял парень лет двадцати с небольшой коробкой в руках.

– Что в коробке?

– Телефон. Его туда при мне положили, чтобы я видел, что не бомба. Смешной такой мужик. Денег дал.

К двери подошел Богдан, растолкал всех, подошел к посыльному:

– А ты, значит, честный, телефон привез и даже не украл.

– А зачем? Он встретил меня возле университета, дал денег. Потом назвал мои имя, фамилию и адрес. И сказал, что если я не привезу посылку сюда до шести, то он мне уши отрежет. Я привез, – паренек глянул на свои часы. – Успел. Вот.

– Открывай коробку, – приказал Богдан.

Автомат он держал в правой руке, паренек нервно поглядывал на оружие и, кажется, очень хотел отсюда уйти.

– Открыть? Да-да... – Паренек открыл коробку, продемонстрировал Богдану телефон и зарядное устройство. – Вот, все в целости и сохранности. Пожалуйста.

Богдан взял коробку.

– Я пойду? – спросил посыльный.

– Сообщи мне свои имя, фамилию и адрес, – сказал Богдан, – и вали на все четыре стороны. И документ покажи какой-нибудь, с фотографией.

Богдан передал Владу коробку с телефоном.

Влад вернулся на кухню. Достал аппарат.

– Так себе телефончик, эконом-класса, – оценил появившийся Богдан. – Это от того, про кого я подумал?

– Наверное.

– Значит – позвонит?

– Скорее всего.

– В шесть, – высказал предположение Богдан. – Он же хотел уши отрезать, если пацан опоздает.

Все посмотрели на часы – без десяти шесть.

– Вы пока успеете поесть, – обрадовался Капустян. – Уже нагрелось. Я макароны по-флотски сделал, вы едите макароны по-флотски?

– Он обожает именно макароны по-флотски. Особенно, если их кто-нибудь для него приготовит, – засмеялся Богдан.

– Не психуй, Богдан, – посоветовал Влад, рассматривая телефон. – Выключи предстартовый мандраж, старта не будет.

– А я что? Я – ничего. – Богдан сел на табурет, положив автомат на колени. – Я буду молчаливой галлюцинацией.

– Подавать? – спросил Капустян.

– Подавай, – разрешил Влад, отложив телефон в сторону. – Не обращаясь ни к кому персонально, я напоминаю: когда я ем...

– Ты глух и нем? – уточнил Богдан.

– Когда я ем, – вздохнул Влад, – остальные либо молчат, либо лежат в нокауте. Ву компране?

– Натюрлих, герр гауптман! – Богдан прикрыл рот ладонью и сделал страшные глаза.

Влад насадил на вилку несколько макаронин и посмотрел на Богдана. Тот молча покачал головой.

В молчании Влад поел, отодвинул тарелку.

– Чай? – спросил Капустян.

– Кофе, – ответил Влад.

– Чай, – сказал Капустян. – Доктор говорил – вам кофе вредно.

– Чай, – сказал Влад. – Раз доктор говорил.

И тут телефон, лежавший на столе, задребезжал, мелко затрясшись.

– Восемнадцать ноль одна, – прошептал Богдан и многозначительно поднял указательный палец. – О!

– Придурок, – сказал Влад, забрал телефон и вышел в комнату.

Он плотно прикрыл за собой дверь и сел на диван.

– Четыре, – сказал незнакомый голос, как только Влад ответил. – Один Часовщик, одна маах'керу и два джинна, обоих полов.

– Ты счастлив?

– А ты? Ты ведь хотел, чтобы я с тобой связался. Ловко ты это придумал с моим вроде-как-звонком. Догадался, что я буду с ним связываться?

– Думал, он тебе перезвонит. Ошибочка вышла.

– Ничего-ничего, нормально получилось.

– Но ты ведь тоже хотел со мной поговорить, – тихо сказал Влад.

– Ты о крови на двери? Не то чтобы совсем хотел, мне не все твои приятели нравятся.

– Они и не должны нравиться тебе. Ты на самом деле шел убивать меня?

– Тут я тебе аплодирую. Просто молодец. Угадал в самую точку, это Серого прямо в узел завязало. Это могли знать только я и он. И если ты об этом говоришь, то выходит – действительно я тебе звонил. Пять баллов.

– Сейчас в школе двенадцатибалльная система, – напомнил Влад.

– И совершенно идиотская. Пять баллов было лучше. И пять баллов тебе за то, что угадал про сатра...

– Ты о коллекционере?

– Естественно. Не о твоем же докторе...

– Ты знаешь, что с ним случилось?

– А с ним что-то случилось? – вполне натурально удивился собеседник Влада. – Я – не в курсе. А о том, которого я убил в его квартире – ты все угадал правильно. Просто даже страшно становится. И про физика-Часовщика ты все правильно сказал. И, наверное, о джинна во дворе клуба. Мне было строго-настрого велено стрелять только после того, как он откроет дверцу.

– Сколько человек было в списке?

– Сколько человек было в списке? – переспросил собеседник и засмеялся. – Ни одного.

– Ты понял, что я имел в виду, – сказал Влад раздражаясь. – Сколько позиций было в списке?

– В основном, первоначальном списке было десять, как ты изволил выразиться, позиций. Я выполнил, если тебе интересно, семь.

– Седьмой – циркач?

– Нет, циркач был дополнительным заданием. Я связался с заказчиком, сообщил, что готов заняться седьмым, а он мне предложил расширить список.

– А точнее?

– А ты еще не догадался? – В голосе на той стороне явственно прозвучала ирония.

– Нет, а должен был?

– Не хочешь признаваться – дело твое. В списке незакрытыми остались три позиции. И я их не собираюсь закрывать.

– Кто там?

– Ну... Если тебе интересно – два Наблюдателя и Часовщик. Ты удовлетворен?

– Я могу узнать точнее?

– Зачем? Пойдешь их предупреждать о возможном покушении? Какой смысл? Ты ведь не об этом хотел поговорить. Спрашивай, я готов отвечать... Спрашивай!

– Мы можем встретиться?

– Нет. Пока – нет. У меня много работы, знаешь ли. Город нуждается в прополке.

– Ты собираешься и дальше убивать?

– Убивать – это людей, простите. Или животных. А к нелюдям это не относится! Слышишь? Не относится. Я пропалываю город. Харьков будет чистым. Харьков – для людей!

– Ты сам понимаешь, что несешь? – повысил голос Влад.

– Понимаю! Я – понимаю. Я понимаю, что у меня украли мой город. Нагло, пользуясь моей слепотой и слепотой других людей. Ты ведь наверняка понимаешь, что я почувствовал, когда обнаружил, что меня окружают... Кто меня окружает. Ты ведь понимаешь. Понимаешь!

– Не нужно орать, – попросил Влад. – Мы ведь просто разговариваем. С чего ты взял, что я тебя понимаю?

– А про оборотня придумал я? Ты же это Серому сказал, он жаловался. Я, видите ли, совершаю глупости, разбалтывая подобное! А я не разбалтываю. Я понимаю, что мне никто все равно не поверит. Из нормальных людей. Во всяком случае – пока.

– Пока? – переспросил Влад.

– Интересно? Снова точно уловил главный акцент. Ты вообще необыкновенно быстро и точно все схватывашь. Я тебе все расскажу. Со временем. У нас еще много времени. Ты сомневаешься?

– Я сомневаюсь даже в том, что ты тот, за кого себя выдаешь. Тебя попросил Серый, чтобы ты позвонил. Он вообще, может быть, сейчас стоит возле тебя и слушает.

– Нет, я Каменецкий Константин Игоревич собственной персоной. Чем я могу это доказать?

Влад задумался. Глупая ситуация. Что он знает о художнике такого, что может не знать кто-то другой?

– Так, – сказал Влад. – Я сейчас задам вопрос. Вы на него ответите сразу же, не задумываясь. Если будет хоть малейшая пауза, если связь вдруг прервется – по техническим причинам или из-за падения гигантского метеорита, я выбрасываю ваш телефон. Согласны?

– Совсем без паузы? А если я что-то не сразу вспомню?

– Задавать?

– Задавайте, – собеседник тоже перешел на «вы».

– Вы подарили своей бывшей любовнице картину. Помните какую?

– Да, – быстро ответил Каменецкий. – Ее портрет. Описать позу? Коленно-локтевая, развернута...

– Где она изображена?

– На площади, перед памятником и Госпромом. Вы видели портрет?