Правильно. Замечательно. Для этого нужно суетиться. Он и суетится.

Не вывалились за рамки бреда, господин Гетьман?

Не вывалились, господин Гетьман. До этих рамок еще ой сколько места осталось. Еще кучу разного можно всунуть. Например, что убийца после неудачной аварии получил указание убить мента ночью. Просто, без экивоков.

Получил и не стал этого делать. Более того, выбрал новую жертву... новые жертвы, демонстрируя тем самым... Что демонстрируя? Правильно, свой лозунг: «Им не повезло, что они не люди». Ну, или наоборот, ему, Владу, повезло быть человеком.

Послание не ему, Владу, с предупреждением, а заказчику о разрыве договора. Типа – не буду я больше ваши приказы выполнять, и человека я больше не трону, а буду мочить ваших, и не по списку, а где встречу.

Тогда становится понятным, почему его, Влада, пришел убивать не человек. Отправили кого смогли. Без артефактов – чтобы на всякий случай не подставиться. Типа, а вдруг мент выкрутится, а след будет самый нечеловеческий, а он, Влад, – может видеть сквозь Пелену... Нет, а вдруг действительно может? Не могли не дотянуться сюда слухи о произошедшем в Косово.

Не все там погибли. К сожалению.

Было подозрение на то, что он, Влад, видит сквозь Пелену. Просто подозрение. И его решили просто убрать, прицепив к действиям серийного убийцы.

А Наблюдатель, как ни крути, товарищ малозаметный, если захочет. Причем во всех отношениях – и живой, и мертвый. Кстати, убрать его, после разборки с ним, Владом, можно было под ту же марку серийного убийцы.

Но он, Влад, и Капустян справились сами.

И это значит, что, с одной стороны, маньяк-убийца в городе, а с другой стороны – его, Влада, еще не убили, хоть и попытались. И это значит, что могут попытаться снова. И еще это значит, что нужно либо выходить из игры – как? – или находить аргументы, чтобы заказ на убийство, как минимум, отложили.

Как?

Позвонить и попросить Серого, чтобы пощадил.

«Замечательная идея, – оценил Влад. – На высший балл. С плюсом. Наверное, так и поступим. Только не делайте удивленное лицо».

– А знаешь, – сказал Влад Капустяну. – А давай-ка мы с тобой съездим в цирк. Ты в цирке давно был?

– Неделю назад.

– Серьезно?

– А я люблю цирк. Только сейчас уже около семи, мы, наверное, не успеем...

– А мы билеты покупать не будем, – успокоил Влад. – Мы – со служебного хода. Вернее, даже не мы, а я. Ты там уже был, все видел... Интересное представление?

– Класс. Если бы я сам не видел – в жизни бы не поверил, что звери такое могут вытворять. Там, в самом начале, пантера черная выходит...

– Пантеру я видел, – пробормотал Влад. – Впечатляет. Очень впечатляет.

– Меня тоже. Но и медведь, я вам скажу, внушает. Такой... – Капустян попытался развести руками, но салон машины оказался недостаточно обширен даже только для контуров медведя. – Но движется легко и быстро. Не дай бог с таким встретиться один на один.

– Даже если с другом будешь ты, а медведь – без друга? – спросил Влад.

– С каким другом?

– Извини, проехали. Высадишь меня перед мостом, на Университетской. Потом разберешься со шмотками и свободен. Не забудь включить телефон. Потом.

– Может, я все-таки с вами?

– И с уликами?

– Но ведь пистолет у вас остался.

– Дурак. Пистолет я нашел и несу сдавать. Хоть завтра сдам оружие, мне ничего не будет. А одежду... Короче, действуем по программе. Лады?

– Лады, – тяжело вздохнул Капустян.

– Вот и славно.

Машина остановилась, Влад вышел под моросящую с неба дрянь, спрятал руки в карманы.

Дисциплинированный лейтенант, переехал мост и свернул налево, на Красношкольную набережную.

«Вот ты вечно придумаешь что-нибудь такое-претакое, – сказал себе Влад, поднимая воротник. – И как с такими идиотскими привычками до сих пор живой? Как у тебя это получается?»

Гетьман посмотрел на стеклянное здание цирка, похожее на смятую пластиковую коробку от торта.

Совершенно не хотелось туда идти.

Видел он эту пантеру, до сих пор под впечатлением. Не в цирк, не к этой жуткой труппе сейчас следует идти. А рвануть на встречу с Русланом, тот наверняка организовал ночлег в безопасном месте. Высохнуть, поесть, выпить, в конце концов, рассказать друг другу страшные истории на ночь... Даже про Наблюдателя, расползающегося в слизь под каплями дождя, рассказать.

Не поверят? Их проблемы. Потом братья Лютые расскажут что-то интересное о накопанном за день.

А утром...

Влад остановился перед входом в подземный переход. Самое неприятное место в центре города. Битая плитка на стенах, грязь, вечно не работающее освещение. Правильно было бы закрыть его давно, но перекресток сложный, широченная проезжая часть, три дороги с трамвайной линией в придачу, движение бурное...

Уже спустившись на пару ступенек, Влад махнул рукой и повернул обратно.

«К чертовой матери! Назовите меня психопатом, но не то настроение, чтобы под землю добровольно лезть».

Влад прошел вправо вдоль дороги до тех пор, пока не закончилось ограждение. Постоял на обочине, приноравливаясь к ритму движения машин.

На старт! Внимание! Пошел. Пошел-пошел-пошел!

«И вышел», – удовлетворенно отметил Влад, выходя на противоположный тротуар.

Теперь к служебному ходу цирка.

Он остановился под уличным фонарем, скептически осмотрел себя. Даже если бы очень хотел пройти через парадный вход – никто бы не пустил настолько вывалянного в грязи человека. Еще бы и милицию вызвали.

Остается надеяться, что с освещением на вахте хуже, чем в вестибюле. Влад достал из внутреннего кармана удостоверение, переложил в боковой – это чтобы успеть выхватить до того, как начнется недоразумение с дежурным.

Машин на стоянке не было.

Влад поднялся на крыльцо, постучал в дверь. Ему не ответили.

Влад постучал снова, сильнее и настойчивее.

– Кто? – спросили из-за двери.

– Милиция, – не стал притворяться Влад. – Капитан милиции Гетьман. Областное управление.

За дверью залегла пауза.

– А никого нет, – сказал тот же голос.

– А вы откройте, – твердым голосом предложил Влад. – Или мне вызвать спецназ?

За дверью снова немного подумали, потом щелкнул засов, и дверь открылась.

– Документы покажите, – потребовал старик в бушлате. – В развернутом виде.

Влад протянул удостоверение, старик осветил его фонариком, присмотрелся, придерживая очки.

– Та никого все равно нет, – сказал старик. – Начальство ушло, остальные...

Старик сделал неопределенное движение рукой, обозначавшее, наверно, что остальные, кто не задействован в представлении, тоже ушли, а те, кто задействован, заняты.

– Мне нужен директор труппы, – сказал Влад, пряча удостоверение в карман. – Не знаю его фамилии-имени, такой массивный.

Влад начал разводить руки в стороны, но сообразил, что сейчас повторяет нелепое движение Капустяна в машине.

– Он занят, он выступает, – сказал вахтер. – Вот после представления...

– Вы же можете позвонить за кулисы и попросить кого-нибудь из труппы? Вот возьмите и позвоните. Или мне вызывать спецназ? – повторил Влад самую идиотскую угрозу, которую только мог придумать.

Вахтер потоптался на месте, потом, всем видом выражая несогласие с милицейским произволом, пошел в здание, не прикрыв за собой дверь. Логично восприняв это как приглашение, Влад вошел следом.

Когда-то, очень давно, ему доводилось бывать здесь. С тех пор ничего и не изменилось. Стены последний раз видели ремонт как бы не перед самым открытием цирка в середине семидесятых прошлого века.

Возле дряхлого письменного стола стоял электрообогреватель. Воздух был сухой и несвежий. И, судя по запаху тушеной капусты, вахтер совсем недавно поужинал. Литровая банка со свежезаваренным чаем еще стояла на столе, но кипятильник уже лежал на блюдце рядом.

– Что сказать? – спросил вахтер, снимая трубку с телефона. Трубка была перемотана синей изолентой, край аппарата, под диском, был отколот.