Во главе стола сидел дейвона в дорогом костюме классического покроя, в одной руке он держал сигару, в другой грел рюмку с коньяком.

– Здравствуй, неистовая джинна, – кивнул он. – Прекрасно выглядишь для своих лет.

– Хотела бы ответить комплиментом, но не знаю ни вашего возраста, ни даже имени, – сдержанно отозвалась Лейла и прошла к столу.

Дейвона наблюдал за ней с интересом. Так человек наблюдает за домашним хомячком. Позволяет ему бегать по себе, кусать пальцы, забавляясь и зная при этом, что хомяк абсолютно безобиден. И что хозяину он ничего не сделает. А хозяин запросто может сжать его в кулаке и превратить в мертвый мешочек с поломанными костями.

– Зови меня магистром. Это звание соответствует действительности и не выходит за пределы того, что тебе можно знать.

– Магистром?

– Что тебя удивляет? – приподнял бровь дейвона.

– Мне казалось, что это звание давно не в ходу. Разве что у «бесцветных»...

– Я не Наблюдатель, – отрезал магистр. – Я с тобой говорю, как магистр ордена. И хочу, чтоб ты сразу поняла это. Орден дает очень большие возможности, но и требует немало. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Вы меня вербуете.

– Не так, – он пыхнул дымом сигары. – Вербовка – это к шпионам. Я же предлагаю тебе стать одной из нас.

– Ваш орден... «Тетраграмматон» – союз межрасовый, – сказала Лейла. – И когда-то в нем были джинна.

– Верно, – подтвердил дейвона. – И они могут появиться там опять. А ты – добиться определенных высот.

– Я глава землячества, – фыркнула джинна.

– В землячестве ты выше и не поднимешься. Некуда. Орден в этом плане дает больше возможностей. Хочешь всю жизнь оставаться главой одного из московских землячеств? И только?

– Многие всю жизнь остаются тем же, чем и были, – джинна посмотрела на дверь, за которой остался вечно придерживающий двери Сальваторе. – И довольны, и ни о чем не мечтают.

– Да, – согласился магистр. – Но это не наш случай.

– Да, это не наш случай, – повторила Лейла, делая акцент на «наш».

Магистр усмехнулся и пригубил коньяк.

– Строптива и горяча. Вся ваша раса такая, сколько я вас перевидал. Сначала делаете или говорите, потом думаете.

– Не вся, – покачала головой Лейла и снова покосилась на дверь.

– Он в меньшей степени, но тоже горяч. Впрочем, оставим пустую болтовню. Я не для того пригласил тебя, чтобы пикироваться. Выпьешь чего-нибудь?

Лейла покачала головой, хотя коньяк источал тонкий соблазнительный аромат, а сигара делала воздух в зале настолько пряным и вкусным, что его хотелось пить. И хотя сама джинна не курила ничего и никогда, разницу между сигаретами и листьями дорогого хорошего табака чувствовала прекрасно.

– Ладно, тогда к делу. Орден посвятил тебя в секрет своего существования не потому, что мы решили снова выйти из тени. Слишком рано для этого. Нам нужна ты и нужна от тебя услуга. Она...

– Вам нужен мой сын.

– Я всегда думал, что ты не глупа, – дейвона выпыхнул несколько колечек и запустил сквозь них струйку дыма. – И мы его получим. Вопрос только в том, с твоей помощью или без. Действовать через Сальваторе было неверно. Надо было сразу поговорить с тобой, но что сделано – то сделано. А из того, что получилось, делаем выводы: ты не поняла, с кем имеешь дело и что нам надо. Мы...

– Прекрасно поняла, – перебила Лейла.

Дейвона покачал головой, ноздри его раздулись.

– Твое своенравие перестает быть забавным, – с тихой угрозой произнес он. – Еще раз перебьешь меня и пойдешь вон. Ясно? И прежде чем ответить очередной дерзостью, подумай головой. Хоть вы и горячие, но рассудок иногда хорошо держать в прохладном состоянии.

Джинна ощутила опаляющий гнев – да кто он такой, что так с ней разговаривает? Но тут же подумала – ее наверняка испытывают. Зачем ордену не способная контролировать себя истеричка?

Несколько глубоких вздохов, и она успокоилась.

– Хорошо, – кивнул магистр. – Все же ты очень неглупа, когда хочешь. Так вот, у нас к тебе предложение. Мы принимаем тебя в орден, ты служишь ордену и помогаешь привлечь к его делам своего сына.

Дейвона допил коньяк и подался вперед.

– Только больше ты никогда не думаешь, что можешь нас перехитрить. И никогда больше не ставишь свои мелкие интересы выше интересов ордена. Потому что если бы кто-то не хитрил, мальчишка сегодня был бы здесь. А где он теперь?

Лейла пожала плечами.

– Что говорит твой шакал? – просто спросил магистр, проявляя осведомленность в вещах, о которых он вроде бы знать не мог.

– Шакал пропал, – ответила джинна. – На звонки не отвечает. Может, сбежал. Мальчишки дома нет и не появлялся. Мать его тоже пропала, девчонка пропала. Друзей у него вроде бы не было. Домашний мальчик. Родители девчонки...

– Были не в курсе, – закончил магистр. – Зачем же ты их-то по стенам размазала? Это способ шантажа? Они были дороги мальчишке?

– Это вряд ли.

– Тогда зачем?

– Не сдержалась, – призналась джинна.

– Я знаю, – магистр снова пыхнул сигарой, откидываясь на спинку дивана, – что у вашей братии в жилах живой огонь. Но если ты не научишься сдерживаться, подарю огнетушитель.

– А если научусь?

Магистр прищурился.

– Ты хотела получить мальчишку, чтоб с его помощью добраться до того источника, который вы не можете поделить с его теперешними хозяевами и Кудимовым? У ордена несколько более серьезные планы. И если ты станешь членом ордена и поможешь с осуществлением этих планов, источник перейдет в пользование твое и твоих магов. Только для этого придется потрудиться.

– Почему? – искренне не поняла Лейла и прикусила язык.

– Что «почему»? – не понял дейвона.

– Почему бы вам не привлечь отца мальчишки? Он согласится помочь куда быстрее и попросит значительно меньше.

– Он слаб, – коротко ответил магистр. – Ордену не нужны слабые. Чтобы быть сильным, орден должен держаться на сильных. Еще вопросы? Или перейдем к ритуалу приема?

В голосе дейвона появилась нервозность.

– К ритуалу, – сказала Лейла.

Вопросы имелись, и в достаточном количестве. Но задавать их сейчас было явно не время.

Магистр отложил сигару и поднялся из-за стола.

– Хорошо.

Обряд оказался коротким, донельзя напыщенным и довольно глупым – клятва на верность «Тетраграмматону», непонятные пассы дейвона, откровенно символические, а не магические, и напоследок – троекратный поцелуй, совсем как у православных.

– Ныне ты одна из внешнего круга ордена, вправе обращаться к нему за помощью, но должна исполнять его приказы, – сообщил магистр, усаживаясь на место. – Теперь вопросы будут у меня. Где собираетесь искать мальчишку?

– На кладбище.

– Что? – поперхнулся дымом дейвона.

– Ну не бросит же он тело приемного отца? Похоронит.

Дейвона кивнул:

– Если появятся новые мысли, свяжись со мной прежде, чем что-то делать.

– Но бывают случаи, когда время не ждет...

– Время? – магистр снова налился краской. – Если бы кто-то немного иначе относился ко времени и не спешил порвать все ниточки, за которые мальчика можно было дергать, кладбище не стало бы последним местом, где его можно искать.

Лейла снова подавила вспышку гнева.

– Оставались его девчонка и приемная мать...

– И где они теперь? Торопиться надо медленно. И я хочу, чтобы на кладбище за мальчиком отправился наш друг Сальваторе, – дейвона кивнул на дверь. – Он спокойнее тебя.

– Он слабее меня.

– С мальчишкой справится.

– Но...

– Не обсуждается, – отрезал магистр. – Ступайте. И держи меня в курсе.

Лейла поднялась и молча вышла, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.

Даргри вернулся к столу, где среди прочего торчала на подставке маленькая коробочка селектора. Нажал кнопку и попросил счет.

Продолжать вечер ему предстояло в другом месте. И человек, с которым он должен был встретиться, не терпел пафосные заведения, предпочитая им дешевые кофейни.

За ним пришли, когда было уже темно. Георгий Максимилианович поднялся с кровати, утрамбовал рыхлое брюшко в брюки, нащупал домашние туфли и, щурясь спросонья, вышел в коридор.