— Это меня зовут, извини, — сказала она, — подожди, пока я продам ему арахис.

Вернувшись к Финну, Люси просунула банкноту сквозь тонкую щель сбоку имитированной ореховой скорлупы и бросила через нее доллар в пакет с деньгами, который она носила с собой.

Финн, глядя на весь этот маскарад, покачал головой.

— Это просто сумасшествие какое-то!

— Зато очень помогает продавать орешки, — сказала Люси, желая услышать от него одобрение.

— И все-таки мне хотелось бы, чтобы ты надевала, что-нибудь консервативное.

— У тебя, видимо, немного устаревшие взгляды.

— Дает о себе знать жизнь на ферме в Айове. Во мне что-то осталось от того уклада жизни.

— Все это очень хорошо, но люди больше и быстрее замечают меня именно в таком наряде.

— Еще одно сдержанное высказывание, мисс Люси Риадон.

— О чем это ты говоришь? — В этот момент кто-то опять посигналил, и Люси повернулась, чтобы помахать рукой в ответ.

— Кто был этот парень? — поинтересовался Финн.

— Я не знаю его. Многие люди сигналят мне так и машут рукой.

— Правильнее было бы сказать — многие мужчины.

Люси переполняли смешанные чувства. Немного раздражало, что Финн желал бы видеть ее в другом, более консервативном наряде и чтобы мужчины не обращали на нее внимания. Но за этим раздражением стояло более глубокое чувство. Ей было очень приятно, что Финну до всего есть дело и это так волнует его. Она улыбнулась, хотя Финн не мог увидеть ее улыбку.

— Хочешь посмотреть мой магазин?

— Конечно же, хочу. Ты думаешь, почему бы еще я остановился? Не потому же, что здесь прогуливаются самые великолепные в Соединенных Штатах ножки! О нет, сударыня! Я остановился, потому что увидел твой орехоподобный наряд, дорогая!

Люси засмеялась и взяла его за руку, подводя к магазину. Ей пришлось даже слегка пригнуть голову, чтобы войти внутрь в своем костюме. Когда она распахнула дверь, зазвенел маленький медный колокольчик. Люси отстегнула свою громоздкую ореховую скорлупу и, стащив ее с себя, заметила, что Финн наблюдает за ней. В его глазах было столько чувства и страсти, что Люси мгновенно загорелась ответным огнем.

— Вот это и есть мой магазин, — сказала она.

Неохотно отрывая свой взгляд от нее, Финн переключил внимание на то, что его окружало. Вдоль двух стен располагались аккуратные стеклянные витрины, на которых были выставлены различные мешочки и корзиночки с очищенными орехами, жареным арахисом, испанским арахисом и неочищенным арахисом. Вдоль третьей стены стояли два старых столика и твердые стулья. Один столик был нормального размера, другой, пониже, — для детей. На этом столике лежали две заводные игрушки. Финн обошел весь магазин, внимательно все разглядывая: и столики, и цветочные корзинки с вьюнком, подвешенные над двумя огромными окнами-витринами, и завязанные внизу бело-голубые клетчатые занавески. Финн слегка подтолкнул ногой маленький детский столик и спросил:

— Это все придумано для маленьких детей, которые заходят сюда?

— Да.

— И что, здесь кто-нибудь присаживается поесть?

— Только маленькие дети. А столы, в основном, для украшения.

Финн поднял со стола заводную обезьянку, завел ее механизм и поставил на стол. Между лапами у обезьянки была вставлена шарманка, и после завода игрушки она проскрежетала какую-то мелодию. Финн спросил:

— Это дети здесь когда-то оставили?

— Нет, я специально приобрела их для моих маленьких посетителей.

Финну очень понравились веселые сценки из цирковой жизни, нарисованные в виде оттисков на стенах.

— Я сначала и ту карусельную лошадку хотела здесь установить, но потом забрала ее себе домой, — сказала Люси.

— И правильно сделала. Она просто замечательная!

Вентилятор, подвешенный высоко под потолком, медленно повернулся, разгоняя легкими струями воздух. Финн продолжил свою экскурсию. Когда он подошел к последнему прилавку, то увидел свое отражение в большом зеркале, которым была закрыта вся задняя стена помещения.

Повернувшись к Люси, Финн сказал:

— Здесь так уютно!

Люси подошла к нему и, довольная его оценкой, ответила:

— Я рада, что тебе здесь понравилось. Я сама декорировала интерьер.

— А как ты вообще начала всем этим заниматься?

— Я начала подрабатывать, продавая орешки в разной расфасовке во время футбольных матчей зрителям, еще во время учебы в колледже, когда была на старших курсах. Дела шли так хорошо, что я начала подумывать о том, чтобы самостоятельно заняться продажей арахиса. Подумала — да так и сделала. Купила арахис оптом и затем продавала его возле домов и в пригородных поселках, везде, где только могла найти покупателей. — Рассказывая все это Финну, Люси заметила, как он внимательно рассматривает интерьер магазина, не упуская из внимания ни одной детали. — Ну, а после окончания колледжа я получила официальное разрешение заниматься продажей товара. Не прошло и года, как я смогла сэкономить достаточно денег для того, чтобы арендовать это помещение. — Она огляделась вокруг себя. — Это крошечный магазин и здание довольно старое, поэтому арендная плата не так уж велика. — Повернувшись к нему снова, Люси почувствовала, как Финн смотрит на нее все тем же проницательным и внимательным взглядом.

— Чем ты хочешь заняться после этого? — спросил он. — Или ты планируешь всегда продавать арахисовые орешки?

Его взгляд не давал ей возможность сосредоточиться и подумать, что ответить.

— Я собираю деньги, чтобы открыть другой магазин в новой части города.

Финн подошел к ней ближе, пока она говорила, и провел пальцем по внутренней стороне воротничка ее красной тенниски, — Мне бы хотелось иметь несколько магазинов, — добавила Люси, уже со слегка прерывистым дыханием от его прикосновения.

«Ты — единственная из всех рыжеволосых женщин, которых я когда-либо видел, выбирающих ярко-красный цвет. И мне это нравится.

— Спасибо. Мне тоже нравится красный цвет.

Его голос стал тише.

— Я имел в виду, что это идет только тебе.

Ее сердце забилось еще радостнее. Она смотрела на него, старалась запомнить его впалые глаза, его прямой нос. Финн посмотрел на ее рот, и от этого Люси почувствовала, как ее губы невольно приготовились к поцелую. Ее дыхание стало сдержанным. Финн медленно перевел взгляд ниже, на ее грудь, и Люси почти задрожала от томящегося желания.

Неожиданно он, моргнув, посмотрел на часы.

— О Господи! Я опаздываю на встречу с профессором! — Финн быстро и нежно поцеловал ее, — Я должен бежать. До встречи!

Вздохнув, Люси посмотрела, как за ним захлопнулась дверь. Маленький медный колокольчик еще не перестал звенеть, как Финн уже залез в машину и уехал.

— Пока, Финн, — сказала она.

Неожиданно напротив магазина остановилась еще какая-то машина. Из нее выскочила Нэн и бросилась прямо в магазин.

— С тобой все в порядке? — спросила она Люси.

— Да, а что?

Нэн с облегчением вздохнула:

— Я видела, как молодой мужчина выходил из магазина, и подумала, что нас снова ограбили!

— Нет, это был Финн Манди, мужчина, который живет рядом, в квартире напротив.

— Тот самый Финн Манди? Черт, жаль, что я не увидела его лица.

— Я тоже имела счастье недолго его видеть. Он опаздывал на встречу с одним из своих профессоров.

— Почему ты напрасно тратишь время на человека, который постоянно занят и больше интересуется книгами, чем тобой?

— Как раз об этом я и сама себя спрашиваю.

Это просто абсурдно! Он не может быть тебе настолько дорог, ведь ты едва знакома с ним. Может, тебе просто совесть не дает покоя, потому что чувствуешь на себе вину за его падение с лестницы и за повреждение руки? Скорее, это так.

Люси вышла из своего несколько отрешенного состояния и, сосредоточив внимание на том, что говорила Нэн, вынуждена была рассмеяться.

— Нет, не чувство вины вызывает какое-то особое отношение к нему. Все это было только поводом для начала наших отношений. А вот его характер, конечно, когда он не слишком беспокоится по поводу своей учебы и его поцелуи — вот что вызывает у меня какое-то особое чувство к нему. Происходит что-то магическое, когда я нахожусь с ним рядом. И потом, Финн — очень проницательный, внимательный и искренне интересующийся всем, что происходит вокруг него человек.