Но было и нечто более важное: его мозг, казалось, внезапно закрылся для нее. Раньше они общались легко и быстро, а теперь почему-то такое общение прекратилось. Они разговаривали, но не общались.

«Он переключился на другой канал, — думала она, замахиваясь клюшкой и пытаясь сосредоточиться на мячике. — Это наилучшее объяснение тому, что происходит. У него не только резко ухудшилась память, но и произошло переключение менталитета. Или же он настолько изменился?»

Она ударила, непроизвольно зажмурясь. Мяч слегка прокатился вперед и замер перед ее левой ногой.

— Проклятье, я никогда не усвою эту дурацкую игру! Можно попробовать еще раз?

— Это обойдется в штрафной удар.

— Какая низость.

Она вновь установила мячик, вызывая недовольство стоящих позади игроков.

«Я знаю, что мои мысли безумны, но он в самом деле изменился. Возможно, лишь временно. Боже, как я надеюсь на это!»

Она размахнулась и ударила. Мяч взмыл в воздух, ушел вправо и, перелетев через валун, упал в океан.

— Ненавижу эту игру! — простонала Пола. «А вдруг что-то произошло с его мозгом? — подумалось ей. — Какая-то опухоль, умственное расстройство или неведомая страшная болезнь?.. Нет, не может быть. Он никогда на казался более здоровым и энергичным. С ним ничего не могло случиться. Или все же могло? Боже, я начинаю сосредоточиваться на нем, как сосредоточивалась на Дункане и Роксанне. Немедленно перестань! С ним все в порядке. Абсолютно. И если он кажется чуточку другим что ж, деньги меняют людей. Они и меня сделали другой…

Впрочем, я не могу пожаловаться на его повышенную сексуальность. Да, в этом смысле жаловаться не на что…»

Вернувшись в Нью-Йорк, они обнаружили, что отныне им принадлежит собака: Робин.

Мэгги доставила домой Эбби и та вела на кожаном поводке огромного Лабрадора.

— Мама! Папа! Поглядите, кого мне подарила Роксанна!

Пола уставилась на пса.

— Она подарила его тебе? Когда?

— Два дня назад, — подсказала Мэгги. — Вначале позвонила мне и поинтересовалась, не будешь ли ты возражать, если она отдаст его Эбби. Потому что под Рождество девочка сказала ей, будто всегда мечтала о собаке, и, поскольку Робин принадлежал Дункану, она решила отдать его…

— Но мне не нужна собака! — фыркнула Пола. — Ты же знаешь.

— Но что я могу возразить? — беспомощно пожала плечами Мэгги. — Эбби буквально запрыгала от радости, и мне не хотелось обижать Роксанну. Вспомни о рояле и деньгах. Мне показалось, что ты захочешь сделать ей одолжение, а она очень хотела избавиться от Робина.

— Мама, он отличный пес. Видишь? — Эбби обняла Лабрадора за шею. Робин поднял морду и лизнул ей лицо. — Он просто замечательный и даже не делает пи-пи и прочее на ковер…

— Он в самом деле вышколен, — заметила Мэгги. — К счастью.

«Но я не вынесу присутствия этого животного», — подумала Пола, вспоминая канун Нового года и страх, охвативший ее, когда пес вышел из гостевой комнаты. Она повернулась к Майлзу.

— Майлз, скажи ей сам. Майлз смотрел на Робина.

— О чем именно?

— Скажи, что не хочешь собаку.

— Пожалуй, пес нравится Эбби, — потер подбородок Майлз. — И, поскольку он уже здесь…

— Майлз!

— Не стоит волноваться.

— Но ты всегда повторял, что терпеть не можешь собак!

— Эбби хочет его, а я не вижу причин отказывать Роксанне.

— Но я не хочу этого пса!

— Почему?

— Потому что я боюсь его!

Все уставились на нее, она тут же пожалела о слетевших с языка словах. И посмотрела на Робина. Тот, помахивая хвостом, терся о ладонь Эбби. Трудно было представить себе более мирную сцену.

Мэгги подавила смешок.

— Извини, что я тебя рассмешила, — бросила ей Пола.

— Милая, я же не знала о твоем отношении к собакам. Ей Богу, этот пес никогда…

— Ты не понимаешь, Мэгги, — вмешался Майлз. — Пола приняла его за собаку Баскервиллей, или что-то в этом роде…

— Майлз, прекрати свои дурацкие шутки! Ну ладно, прошу извинить за поднятую суматоху и за мою пугливость. Пусть пес останется, мне все равно. Но держите его подальше от меня, — добавила она, направляясь в спальню.

— Что с ней происходит? — подняла брови Мэгги.

— Просто она устала, — объяснил Майлз, наклоняясь, чтобы почесать Робина за ушами. Пес благодарно лизнул ему руки.

— Устала? После десяти дней на Бермудах?

— Мы порядком покуролесили. И она превысила свою дозу спиртного.

— 0-ля-ля, у богатых свои проблемы. Что ж, я пойду. Эбби, твой чемодан где-то здесь?

— Он в спальне.

— Ну, до свидания, милая. Ты была паинькой и порадовала меня своим обществом. Эбби поцеловала ее.

— Спасибо, тетушка Мэгги.

— Пока, Майлз. Хорошо, что вы вернулись. Не провожай меня.

Мэгги сошла вниз, а Эбби подбежала к отцу и обняла его.

— Папа, спасибо, что позволил Робину остаться! Я бы умерла, если бы мама отняла его у меня!

Присев на корточки, Майлз ласково потрепал дочь по щекам.

— Нам нужно быть терпеливыми с мамой.

— Почему?

— Знаешь, в последнее время она неважно себя чувствует.

— Ты хочешь сказать, что она болеет? — нахмурилась Эбби.

— Нет, не болеет. Просто иногда представляет себе вещи, которых на самом деле нет. Например, почему-то испугалась Робина. Ведь это глупо, правда?

Эбби коротко рассмеялась.

— Вот уж да. Ведь он и муху не обидит.

— Но мама думает, будто он может ее укусить, и поэтому мы должны проявить терпение. Поняла?

— Кажется, да.

— Хорошо. Иди разбери свой чемодан. Вначале поцелуй меня.

Она обняла его, затем схватила Робина за ошейник и помчалась вместе с ним в свою комнату.

— Живее, Робин! Ты будешь спать со мной, и я с тебя глаз не спущу…

Майлз вошел в спальню. Пола распаковывала сумку и неприязненно глянула на него. Он подошел и положил ей на плечи руки.

— Перестань, Пола. Эбби обожает пса. Мы не можем ей отказать.

Она не ответила, выскользнула из его объятий и уложила в комод несколько рубашек.

Он улыбнулся.

— Разве ты меня уже не «лю»?

— Я думала, ты не знаешь, что это означает. Он снова обнял ее и поцеловал.

— Я знаю все о нашей маленькой Поли.

Она расслабилась и положила голову ему на плечо.

— Прости, что я вела себя, как леди Макбет. Наверно, Робин вовсе не настолько страшен?

— Он рвет глотки только, когда сильно голоден. Пола вздрогнула.

— Не смей так шутить!

— Извини.

Она взглянула ему в глаза и откинула ладонью свои светлые пряди, кажущиеся почти желтыми в сравнении с его загорелой кожей.

— Майлз, ты не сердишься на меня за что-нибудь, а?

— Я? Ведь это ты вдруг вышла из себя.

— Да, но я говорю о другом. Знаешь, после того, как ты получил эти деньги, мы, похоже, «настроились на разные волны».

Он присел на постель.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты изменился. Вот и теперь: ты же никогда не хотел собаку. И вдруг говоришь «давай возьмем Робина».

— Разве я не могу передумать? Да и Эбби от него без ума. Стоит ли ее расстраивать?

Пола еле сдерживалась, чтобы не заспорить, ей хотелось о многом расспросить его, но, почувствовав, что он явно не настроен на «ту волну», решила, что продолжать разговор не имеет смысла.

— Ну хорошо. Наверно, я сошла с ума. Давай перестанем об этом.

— Но я не понимаю, почему ты считаешь, что я изменился… Я такой же, как всегда, насколько мне помнится…

— Ей Богу, перестанем. Забудем об этом, ладно? Он с любопытством глянул на нее.

— Ладно.

Она натянуто улыбнулась и продолжала разбирать вещи.

— Впрочем, я рада, что мы богаты. Похоже, Робин способен слопать целую коробку собачьих консервов за день, а они не дешевы. И если он сходит на ковер, пожалуйста не ждите, что я буду за ним убирать.

Майлз промолчал, не сводя с нее глаз.

На следующий день Майлзу позвонил его агент. Дон Кройдон. Журнал «Тайме» предложил триста долларов за интервью с Дунканом Эли, слегка измененном «под ретроспективу». Майлз согласился сделать краткую редакцию. Очерк должен был появиться через одно воскресенье.