На нее с улыбкой глядела Роксанна.

«И она знала, — решила Пола. — Более того, Роксанна не возражает и, похоже, рада этому!»

— Не пойти ли нам в «Плаза», чтобы отпраздновать событие? — спросил Майлз через полчаса, когда они вышли из особняка.

— Отпраздновать?! — воскликнула Пола. — Да мы просто обязаны напиться в стельку!

Через двадцать минут они сидели в уголке отделанного дубом бара и смаковали шампанское.

— До сих пор не могу поверить. Ей Богу! Пятьдесят тысяч! Послушай, ведь он знал тебя меньше двух месяцев!

— В самом деле, можно сойти с ума… Я думал, ты бросила курить.

Пола жадно затянулась. Она не касалась сигарет четыре дня и находилась на грани срыва.

— Сейчас мне нужна одна сигарета. Чтобы отпраздновать. Завтра я брошу. О, Майлз, ты только представь! Пятьдесят тысяч — я едва со стула не упала, услышав это! И самое удивительное — Роксанна вовсе не возражает. Она даже рада, что мы их получили.

— Ничего удивительного. Ведь она получила остальное, что составляет около четырех или пяти миллионов зелененьких. Что для нее пятьдесят тысяч?

— Но рояль и ноты должны быть для нее дороги как память. Впрочем, не похоже, что она расстроена, а я совершенно не испытываю чувства вины. Ведь ты знал об этом?

— О чем?

— О том, что он кое-что тебе оставит?

— Пожалуй, догадывался. Иначе, нас не пригласили бы на слушание.

— Понимаю, но разве ты не знал еще раньше? И хранил это в тайне, чтобы удивить меня. Глупенький!

Она рассмеялась и наполнила бокалы. От шампанского и никотина у нее кружилась голова.

— Что ж, он намекал мне, но я не ожидал такой большой суммы. Наверно, я понравился ему больше, чем предполагал.

— Подумать только, а я его так невзлюбила! И считала убийцей! О Дункан Эли, сейчас я просто обожаю тебя!

Хмыкнув, она отхлебнула серебристый напиток. Майлз с любопытством поглядывал на жену.

— Повтори-ка, кем ты его считала?

— Сам знаешь. Все эти безумные истории, выдуманные мною, чтобы объяснить его милое расположение. Как я ошибалась!

— Но кого именно ты считала его жертвой? Пола уставилась на него.

— Его жену. Разве ты не помнишь? Я говорила тебе, что он, вероятно, выдрессировал собаку-убийцу. Или же это сделал Робин. Я уже рассказывала.

— Ах да, — нахмурился Майлз. — Настолько глупая мысль, что я совершенно о ней забыл., — Верно, глупая мысль… Подумай-ка, Майлз: мы можем положить деньги под три или четыре процента и, когда Эбби подрастет до колледжа, запросто оплатим его. Разве это не чудесно?

— Не обязательно вкладывать все деньги. Половины суммы хватит для Эбби. Думаю, остальное следует потратить на себя.

— И на что же?

— Ну, во-первых, купим тебе мойку для посуды, — улыбнулся Майлз.

— Не возражаю. Мойку! Наконец-то сбываются мечты!

— А во-вторых, как давно мы были с тобой в отпуске? В настоящем отпуске?

Глаза Полы радостно округлились.

— Майлз, мы в самом деле можем себе это позволить?

— Почему бы и нет? Мы его заслужили. Не очень долго, но, скажем, дней десять на Барбадосе…

— Нет, на Бермудах! Знаю, сейчас это не модно, но мне нравится и это недалеко. Плывем на Бермуды!

— Пусть Бермуды! Сможем ли мы оставить Эбби с Мэгги?

— А почему бы не взять ее с собой?

— И сорвать с занятий?

— Пожалуй, ты прав. Она останется с Мэгги… Бермуды! — снова просияла Пола. — Майлз, когда же мы отправимся?

— Как только придет чек.

— Это похоже на наш второй медовый месяц. Тропическое солнце, коралловые пляжи. Боже, как я этого хочу!

Майлз наполнил ее бокал. Она смотрела на пляшущие в вине веселые пузырьки и в голове у нее вдруг промелькнули кожаные корешки книг из библиотеки Дункана. «Саддуцизмус Триумфатус» Жозефа Глэнвиля — надпись на одной их них; «Де ля Демономаниа дес Сорсьерс» Жана Бодена на другой.

Медленно глотнув шампанское. Пола спросила:

— Майлз, тебе не кажется, что «нетрадиционная» религия Дункана как-то связана с сатанизмом? Казалось, он удивился.

— С чего это ты взяла?

— Знаешь, я увидела в его библиотеке пару книг и, похоже, они касались демонологии и теперь мне, вдруг, показалось, будто он имел какое-то отношение к оккультизму. В общем, если припомнить странный ритуал на похоронах…

— Да, он интересовался этим, но не думаю, что он это практиковал.

— Интересовался? Что ты имеешь в виду?

— Ну, у него это было чем-то вроде хобби. Он говорил, что собирает оккультные книги, но вообще-то, делает это шутки ради. Он никогда не относился к ним серьезно. Да и кто относится?

— Наверно, ты прав, — согласилась она, вновь пробуя шампанское. — Я не разбираюсь в таких вещах, но мне это кажется глупостями. И все же хотелось бы узнать конфессию Дункана..

Слегка улыбнувшись, Майлз поднял бокал.

— Судя по завещанию, он верует в меня.

— Слава Богу! — подтвердила Пола.

Вопреки сомнениям Полы, пролившийся над ними «золотой дождь» оказался реальностью и через три дня Майлз позвонил ей в «Бич Бам», чтобы сообщить о намечающейся днем доставке в дом рояля.

— Но как же они внесут его в дверь? Рояль настолько огромен..

— Они поднимут инструмент лебедкой и втянут внутрь через окно.

— Пожалуй, я приеду. Не попросить ли заодно вывезти наше пианино?

— Можно и попросить.

Пола повесила трубку и Мэгги спросила:

— Какой рояль?

Не доверяя удаче. Пола держала завещание Дункана в тайне от подруги. Теперь она рассказала о нем Мэгги. Компаньонка едва не задохнулась от изумления.

— Пятьдесят тысяч долларов?

— Разве это не чудо? — подтвердила Пола. — Плюс один из его концертных роялей и все его ноты — бесценные, как считает Майлз, с собственноручными пометками и примечаниями Дункана…

Мэгги облокотилась о прилавок.

— Почему же со мной не происходит ничего подобного? Дорогая, я очень за тебя рада… Нет, лгу: я просто позеленела от зависти, но все же…

— И если мы действительно получим деньги, то отправимся в отпуск на Бермуды.

— Будь добра, помолчи, иначе меня вытошнит. Не удивительно, что Майлз был с ним так любезен.

— Майлз не ублажал его, — нахмурилась Пола. — Это Дункан ублажал Майлза. Он всегда хотел сына и, осознав, что умирает, решил как бы усыновить Майлза.

— Я вовсе не хотела тебя обидеть…

— О, знаю. Послушай, тебе нравится наше пианино? Звучит оно ужасно, но твоим малышам может понравиться.

— Ну конечно. Сколько?

— Нисколько.

— Не глупи.

— Перестань. Возьми его, оно не стоит и пятерки. Набросив пальто, Пола направилась к дверям.

— Помни, теперь я наследница — Леди Баунтифул, раздающая подарки. Не заказать ли перевозку пианино к тебе на дом?

— Хорошо. Я позвоню привратнику. И — спасибо, Пола! От души поздравляю!

Пола послала ей воздушный поцелуй и торопливо выскочила на Бликер-стрит.

«Как весело быть богатой, — подумала она. — Богатство обладает явным преимуществом перед бедностью!»

Собравшаяся около дома порядочная толпа наблюдала за тем, как рабочие ловко поднимали «Стенвэй» на лебедке к окну третьего этажа. Огромный черный ящик медленно вращался на ремнях. Следившей за ним с тротуара Поле казалось, что он вот-вот рухнет, но перевозчики знали свое дело. Через час «Стенвэй» занял место в зале верхнего этажа, а пианино оказалось в фургоне. Грузчики согласились отвезти его на квартиру Мэгги за двадцать пять долларов, выплаченных им Майлзом.

— Да он занял всю комнату! — простонала Пола, глядя на установленный под световым люком рояль.

— Верно, — согласился Майлз, присаживаясь к инструменту. — Но он того стоит. Не правда ли, — красавец?

— Всего лишь одна модификация пианино. Но мне неясно, сможем ли мы теперь устраивать вечеринки?

— Что ж, позволим гостям посидеть а-ля Элен Морган на рояле. — С этими словами Майлз пробежал пальцами на клавиатуре, а затем атаковал Этюд для черных клавиш. Он пару раз ошибся, но сыграл на удивление хорошо.