— Дима, ты предупреждал, что едешь не один?

— Нет, — сказал Дима, глядя на неё невинными глазами.

— Дима, ты балда! — воскликнула Анни, поражаясь безалаберности друга.

Усадьбу, куда они приехали, окружала железная вычурная ограда, а за ней аккуратная зелёная стена из кустов ровно обрезанная сверху. Внутри оказался старинный трёхэтажный дом, к которому вела дорожка, выложенная округлыми плоскими камнями, с двух сторон которой стоял зелёной стеной высокий кустарник.

В доме их никто не встречал, только Мари показала помещения и как-то скомкано ушла. Изучать дом они принялись сами. На первом этаже находилась огромная прихожая, гостевая комната и хозяйственные помещения, второй занимали несколько спален, а весь третий этаж был отдан под лабораторию, где Дима тут же застрял. Видя его воодушевлённое и радостное лицо, Анни поняла, что Дима здесь останется и ей стало немного грустно, так как она через несколько дней уедет домой.

Оставив Диму с его игрушками, Анни спустилась вниз и проверила кухню. Приглашавшие их оказались людьми искушёнными и предусмотрительными – холодильники были набиты полуфабрикатами, а на кухонном столе стояли, прикрытые салфетками, супница с рыбной похлёбкой, сотейник с тушеным мясом и грибами, а в цилиндрической стеклянной посудине Анни унюхала салат с креветками.

«Возможно, я была неправа в отношении хозяев?» — подумала Анни, перенося сосуды с едой в столовую и вытаскивая красивые тарелки из буфета. Когда всё приготовила, то поднялась на третий этаж и открыла дверь в лабораторию. Дима увлечённо опутывал проводами несколько столов, установленных вплотную, и был в другом измерении.

— Здесь ничего взрываться не будет? — спросила Анни, прикидывая, где находиться её комната относительно столов.

— Взрываться? — задумался Дима, и Анни забеспокоилась.

— Нет, не должно, — после некоторых размышлений сообщил Дима и его задумчивость насторожила Анни.

— Пойдём кушать, — сообщила она Диме и он, как зомби, потопал за ней, думая о своём.

Когда они спустились в столовую, он остановился поражённый, подошёл к супнице и открыл крышку.

— Всё это приготовила ты? — удивился Дима.

— Не совсем, — призналась Анни, но её признание не испортило впечатление Димы, и он смотрел на неё, как на чудотворца.

Отдав должное неизвестному повару, они пообедали, а, скорее, поужинали и едва вылезли из-за стола.

— Я пойду наверх, — сообщил Дима, и Анни с огорчением подумала, что увидеть Версаль ей не светит. Включив кап на всю стену, она посмотрела последние новости науки, в которых два клоуна обещали путешествие на любую планету, но их разглагольствование Анни выключила одним мановением своего пальчика. Спали они в разных комнатах, вернее, Анни уснула в одной из спален второго этажа, а где спал Дима, она не знала. Возможно, что он вообще не спал, а всю ночь сидел в лаборатории.

Проснулась Анни в грустном настроении. Накинув халат, она спустилась на кухню и налила себе кофе из горячего кофейника. «Уже поднялся», — подумала она о Диме и, держа в руке кружку с кофе, поднялась в лабораторию.

Но Димы там не оказалось. Она спустилась ниже на этаж и обследовала все спальни, но и там его не было. «Куда он девался?» — подумала Анни, и озабоченно взяла в руки кап. Но Дима на звонок не отзывался, и Анни забеспокоилась всерьез. Внизу стукнула дверь, и Анни, облегченно вздохнув, бросилась вниз, собираясь отругать Диму за его безалаберность.

Внизу, при полном параде, стояла Мари и удивлённо смотрела на Анни. Окинув свой непрезентабельный вид, Анни покраснела, кто же знал, что с утра ожидаются гости.

— Я к мсье Димон, — сообщила она Анни.

— Его нет дома, — ответила Анни, понимая, что попала в неудобное положения. «Куда  ты девался, зараза!» — зашипела она на Диму и тот, как будто услышав, открыл входную дверь и появился на пороге, держа в руках роскошный букет роз. Мадемуазель Мари покраснела, обрадовавшись, и повернулась к нему, собираясь принять букет, но Дима, бросив на ходу: «Спасибо, Мари, но сегодня вы мне не нужны», — прошел мимо, направляясь к лестнице, на которой стояла Анни. Мадемуазель Мари соблюдая этикет, улыбнулась, блеснув злыми глазами на Анни, и вышла, даже не закрыв дверь.

— Сегодня я покажу тебе Эйфелеву башню, — сказал Дима, вручая ей букет, а она, совсем растерянная, спросила:

— Она, что, не утонула в Париже? — на что Дима, совершенно серьезно, ответил: — Я её вытащил для тебя.

— Спасибо, — сказала Анни, благодаря за цветы, а не за Эйфелеву башню, которая покоится на дне Парижского моря вместе со всем, что было в Париже.

— Ты ещё не оделась? — удивился Дима, осматривая Анни, и добавил: — Поспеши, у нас мало времени.

Через полчаса они уселись в автокар и уехали в город. По пути Дима так увлечённо рассказывал о резиденции французских королей, что Анни не выдержала и спросила:

— Откуда ты всё знаешь?

— Мне мама рассказывала, — сказал Дима, и Анни притихла, не собираясь ворошить больную тему. А Дима, наоборот, вспоминал мамины рассказы и сравнивал их с действительностью и, слушая его, Анни успокоилась. Автокар остановился на площадке перед версальским дворцом и их встречал зелёный Людовик на такого же цвета лошади.

Было не многолюдно, видимо, французы работали, а экскурсанты решили сделать выходной. Они прошлись по дворцу, заглянули в королевскую часовню, прошлись вдоль зеркал, корча рожи каждому из них, а потом выбрались наружу к водному партеру.

— Почему так мало народу? — снова удивилась Анни и Дима сообщил: — Я выкупил все билеты для экскурсантов.

На не работающем фонтане бедная Латон пыталась убежать от оскорбляющих её ликийских крестьян, посланных змеем Пифоном, и превращенных в лягушек Юпитером. В пустом фонтане подальше спешит к ней её сын, Апполон, загоняя при топленных лошадей, которые беспомощно барахтались на отмели. Неожиданно для себя Анни увидела знакомый силуэт и спросила:

— Это что?

— Эйфелева башня, — ответил Дима.

— Макет?

— Настоящая, — возразил Дима, и они за руку отправились поближе. Миновав Апполона, подошли к большому каналу, где Дима заговорщицки сказал: — Жди меня здесь.

Он вытянул кап и, не включая изображение, что-то в него сказал. Впереди, из-за угла, выскочила настоящая гондола и понеслась к ним.

— Пойдём, — сказал Дима, беря Анни за руку. В гондоле оказался настоящий итальянский гондольер в белой шляпе с красной лентой на околыше, белой рубашке и строгих чёрных брюках. Он стоял на корме с единственным веслом в уключине, ловко им манипулируя.

Дима спрыгнул в лодку и подал руки Анни, принимая её. Они сели в два кресла впереди, оббитых голубым бархатом, и гондола плавно поплыла вдоль берега, приближаясь к Эйфелевой башне. Её громада медленно надвигалась на них, и у Анни захватило дух, когда они оказались под ней, ощущая на себе тысячи тонн металла.

Гондольер затянул баркароллу, и песня, поначалу, оказавшись чужеродной, потом, неожиданно для Анни, вписалась в окружающий пейзаж, наполняя его гармонией. Анни слушала, склонив голову на плечо Димы, обхватив руками его за пояс.

Тихо скользим мы спокойной водою, носом сминая отблески волн ...

Лодочка с милою вдаль убегает, плавной ходою движется челн ...

Широко машет веслом гондольеро, только любимая вдалеке ...

Не проживу без любви в этом мире, смятое сердце вянет в тоске ...

Лодочник доплыл до Большого Трианона и тут из неба посыпался дождь. Анни и Дима понеслись к колоннаде мраморного дворца, где, запыхавшись, укрылись от неожиданного дождя. Поднялся ветер, продувая колонны насквозь, и дождь, вместе с молниями, обрушился на Версаль, затягивая всё туманом.

Несмотря на то, что, что в этот день всё время накрапывал дождь, они облазили, всё, что смогли, а вечером, мокрые, но довольные, возвратились в особняк, где их поселили незнакомые спонсоры. Анни сразу же умчалась в душ, а Дима взял на себя обязанности повара, что было не сложно: пока они отсутствовали, кто-то приготовил еду, оставив её прикрытой салфетками на кухне.