рассматривался как надежда Рейха.

Шпеер пытался выстраивать против неугомонного доктора Порше собственные линии

обороны, привлекая экспертов и специалистов, но всѐ разбивалось об упрямство

Фердинанда Порше и благосклонность к нему самого фюрера.

26 июня 1942 года, Берлин

— Шпеер, вы мой друг, — сказал фюрер. Разговор проходил в неформальной обстановке,

и Шпеер вновь ощущал влияние необоримого обаяния фюрера. — Вот и скажите мне, как

друг со всей откровенностью: как я могу получить новое штурмовое орудие?

— Элегантное? — чуть улыбнулся Шпеер.

Но фюреру было не до обмена милыми шутками.

— Это вопрос первостепенной важности. Кажется, недавние события доказали

необходимость применения в первую очередь тяжелой ударной бронетехники.

— О да, — кивнул Шпеер. — Здесь следует принять во внимание тот факт, что переделать

под новое орудие «четверку» — PzKpfw IV — затруднительно, если не невозможно.

«Хеншель» не успевает с работами по доводке своего тяжелого танка — столь вам

любезного, мой фюрер, — ввернул он. — Так что заняться САУ у них просто не будет

времени. Возможно, доктор Порше взялся бы за новое штурмовое орудие?

— Предложения? — вскинул голову Гитлер. — Да ладно вам, Шпеер, не темните: уверен,

вы явились с готовым решением в голове.

— Гм… Возможно, — не стал отпираться Шпеер. — Предположим, если бы мы передали

все готовые шасси «тигров» Порше для этого штурмового орудия…

— Кажется, мы располагаем девяносто двумя готовыми шасси, — выдал Гитлер точную

цифру (Шпеер в очередной раз поразился осведомленности фюрера и его удивительной

памяти на числа).

— Немало, — подтвердил Шпеер. — Что скажете, мой фюрер? Имея такое количество

уже готовых шасси, мы могли бы сравнительно быстро создать штурмовое орудие и таким

образом опередить наших врагов…

— Решено, — сказал Гитлер. Такие вещи он действительно всегда решал стремительно,

предпочитая блицкриг во всех областях деятельности. — Останавливаем работы над

танками Порше и бросаем все силы на штурмовое орудие.

21 апреля 1943 года, Берлин

Гитлер любил красивые церемонии и обладал особым вкусом к их проведению.

Соратники, коллеги и личные друзья, с которыми он только что сидел за столом,

«разделяя дружескую трапезу», теперь выстраивались в линию, как для парада.

Новую технику традиционно –Тысячелетний Рейх создал уже немало традиций, —

демонстрировали вождям.

Бои в Сталинграде еще раз подтвердили правильность мнения фюрера о том, что вермахту

необходимы тяжелые штурмовые орудия, тяжелые танки и тараны.

Самоходное орудие, о необходимости которого твердил Адольф Гитлер, было наконец

создано.

Доктор Фердинанд Порше, бледный от волнения, усталый, но торжествующий, старался

не встречаться взглядом со Шпеером, которого по ряду причин считал своим

противником.

Вообще-то Порше пошел гораздо дальше проектирования САУ — он заодно проработал

конструкционную схему танка с задним расположением боевого отделения, вооруженного

длинноствольной пушкой.

Но на «элегантные» проекты доктора Порше времени и ресурсов уже не было (тут

интриган и скареда Шпеер прав), поэтому ограничились самоходкой.

Конструкторское бюро «Порше» вместе с «Альмеркише Кеттенфабрик» переделали

готовые танковые шасси и корпуса для новой САУ.

Затем, после неизбежных доработок, вся документация была передана на заводы

«Нибелунгенверк». К началу сорок третьего там скопилось изрядное количество корпусов

и шасси, и можно было начинать.

Постепенно одно за другим штурмовые орудия обретали «плоть». Их облик поражал. Кое-

кто считал, что новое творение доктора Порше внешне напоминает утюг. Но это, конечно,

говорили злые языки.

Однако силуэт их действительно отличался от всех прочих бронетанковых шедевров

Рейха.

— Мой фюрер, мы тестировали броню… — говорил Порше. — Ее не в состоянии пробить

даже пушка «Тигра»! Это штурмовое орудие — козырной туз в партии с любым

противником. Нет танка, который способен одолеть нашу самоходку.

— Дорогой доктор Порше! — Фюрер был растроган: еще бы! Доктор реализовал заветную

мечту своего вождя. — Я присваиваю машине имя «Фердинанд» — в знак глубочайшего

уважения к вам. Отныне при звуке вашего имени будут содрогаться и побегут любые

враги нашей славной, великой отчизны.

30 мая 1943 года, Берлин

«Фердинанд-фатер» — доктор Порше — услышал, как звякнул дверной звонок.

— Кто пришел, Марта? — спросил он служанку.

Приходил почтальон.

Доктор Порше разобрал почту. Газеты, телеграммы…

— Странно, — проговорил он и отправился к себе в кабинет. — Марта, принесите мне в

кабинет чаю, — распорядился доктор Порше. — Ближайший час я буду у себя.

Ему необходимо было осмыслить то, что происходило. А точнее — не происходило.

По распоряжению самого фюрера, все самоходки, выходящие из ворот завода, сразу же

отправлялись на фронт. Никакие дополнительные испытания не производились.

— Я бесконечно доверяю вам, Фердинанд! — сказал фюрер так мягко и проникновенно,

как умел говорить только он.

На фронте уже началось формирование двух истребительно-противотанковых батальонов,

вооруженных «Фердинандами».

И теперь доктор Порше ждал: когда же с фронта хлынет поток проклятий.

Фронтовики обычно не стеснялись в выражениях. Слетали гусеницы, перегревались

моторы, слабой оказывалась броня, недостаточно мощными — орудия… Во всем виноват

конструктор.

А не тот косорукий недоучка-лейтенант, который не умеет обращаться с прекрасной

боевой машиной.

…Но жалоб с фронта не приходило. И это начинало пугать доктора Порше. Неужели все

так хорошо?

11 апреля 1943 года, Москва

В Центральном Артиллерийском Конструкторском Бюро лежала папка с грифом

«Совершенно секретно».

Наркомат вооружений получил сведения о новинках немецкой армии.

«Скоро у противника ожидается появление нового штурмового орудия системы

Фердинанда, — вот так, без фамилии, просто по имени, — с пушкой калибра 88-105

миллиметров и броней толщиной 120-140 миллиметров и более».

К описанию, весьма приблизительному, но от того не менее настораживающему,

прикладывался рисунок — из разряда «все это было бы смешно, когда бы не было так

грустно»: силуэт чего-то похожего на русскую печку, но с пушкой.

Вывод был прост: нужно срочно проектировать орудие, способное проломить эту броню.

Желательно с расстояния не менее пятисот метров, а лучше — километра.

10 июля 1943 года, расположение Центрального фронта, район Курска

В штабе пятерых офицеров Главного Артуправления Красной Армии встретили немного

сконфуженно.

— Не хочется сообщать вам, товарищи, неприятную новость, но «Фердинанда» мы пока

потеряли.

— Вы сообщали, что захватили подорвавшееся на минном поле новое немецкого

штурмовое орудие?

— Было дело… Самое время разобрать эту штуку да посмотреть, что у нее внутри, но вот

незадача: территория, на которой он находился, сейчас опять временно у немцев, так что

до «Фердинанда» нам не добраться. А вы, товарищи, подождите у нас немного. Уверен,

скоро появятся новые экземпляры для препарирования. Наступление наше развивается

успешно!

15 июля 1943 года, район станции Поныри

Майор Тютюнник не стеснялся в выражениях, когда описывал офицерам Артуправления