Посещали императора почти каждый день министры, военачальники, родственники, занимавшие различные должности в государственном аппарате, послы разных стран. Обычно император говорил: «Я рекомендовал бы…» и совсем редко: «Вы обязаны, я приказываю…» Будучи человеком аккуратным, он выполнял свои обязанности со всей тщательностью и даже педантичностью, хотя и считал это утомительным занятием. Особенно это касалось публичных выступлений, так как оратором он себя не считал и свои речи чаще всего зачитывал по бумажке. Свой распорядок дня как главы государства он старался не менять. Только экстремальная ситуация могла заставить его отменить прием министра или отказать кому-либо в назначенной аудиенции. Личного секретаря Николай II не имел, предпочитал делать все сам, прочитывал внимательно все бумаги.
Ровно в восемь часов вечера все аудиенции и визиты заканчивались, и царь отправлялся ужинать в кругу семьи. А вечерами в гостиной отец семейства любил читать вслух, в то время как жена и дочери занимались рукоделием. В последнее время Николай с удовольствием коротал свободное время за игрой в карты или домино.
Распорядителем всех дворцовых церемоний и близким царской семье человеком был финляндский дворянин барон Владимир Фредерикс, занявший в возрасте шестидесяти лет, в 1897 году, пост министра Императорского Двора. Двадцать лет верой и правдой он служил своему государю и считался другом царской семьи, знал все ее секреты.
Единственным человеком, которому могла полностью раскрыть свою душу императрица, была Анна Вырубова, неразрывно связанная со всем семейством царя. Она и поселилась в небольшом домике в двухстах метрах от Александровского дворца. Царь и царица навещали ее, принося с собой фрукты, конфеты, а иногда и бутылочку шерри-бренди. Она же участвовала почти во всех семейных мероприятиях и считалась истинным другом царской семьи.
Но вот в жизнь царской семьи входит пресловутый Григорий Распутин — не монах, не священник, а простой «странник», каких в то время было много в России. Николаю П, равно как и его прадеду Александру I, был близок мистицизм. Мистически была настроена и царица, оба с интересом читали религиозные книги, интересовались религиями всего мира, прислушивались к предсказаниям и пророчествам. В доме одной из великих княгинь государыня и познакомилась с Распутиным — человеком с бледным, измождённым лицом и удивительно проницательными глазами. Он стал вхож во дворец — он один мог помочь маленькому Алексею, он один смог вселить надежду в души царствующих супругов — сила его гипноза была огромной. Он стал незаменим, его полюбила вся царская семья.
О Распутине написано много. Некоторые авторы изливали свою ненависть, некоторые пытались разгадать его тайну, ну а некоторые просто копались в «грязном белье». Пусть каждый останется при своем…
На наш взгляд, вполне понятны чувства матери, проникнутой постоянным страхом за свое дитя, за своего единственного сына. Распутин смог помочь ее беде силой своей внутренней энергии, необычной для простого смертного, тем самым внушив императорской чете, что их сын будет жить только благодаря ему.
В один из наиболее опасных кризисов болезни наследника, когда жизнь мальчика буквально была на волоске, Распутин был приглашен к постели ребенка молиться о его спасении. Григорий помолился. Наследнику стало лучше, он поправился. Как же мать после этого могла отказаться от такого человека? Она сама готова была на него молиться, так как в этом полуграмотном мужике нашла свой покой, он стал властвовать над умом и душой этой блестяще образованной женщины. Она видела в нем не «Гришку-сектанта», не «Гришку-развратника», любившего женщин и мадеру, о чем так много говорили в гостиных, а светоч истины, человека, который неоднократно проявлял перед ней свои чудодейственные способности. Ну а все другие аспекты этой личности — дело историков и романистов. Их «перья» уже исписали сотни тысяч страниц о сибирском крестьянине Григорие Распутине. Если же в этой связи говорить о негативных сторонах царствования последнего Романова, то Распутин, его роль при дворе, — это именно одна из таких страниц. Престиж царя и его семьи был почти полностью подорван, хотя, как говорят современные исследователи, династия Романовых была изначально обречена.
В феврале 1913 года император Николай и его супруга готовились к 300-летней годовщине Дома Романовых. По этому случаю вся семья переехала из Царского Села в Зимний дворец. Юбилейные торжества начались с литургии в Казанском соборе, а затем состоялся прием в Зимнем дворце. Все дамы и сама государыня были в русских нарядах. Несколько часов подряд царская семья принимала поздравления, а вечером в Мариинском театре давали оперу «Жизнь за Царя» Михаила Глинки. Однако все эти торжества, последние в летописи династии Романовых, прошли без энтузиазма. Словно какая-то туча висела над Петербургом, настоящего воодушевления не было.
В первые весенние дни царская семья отправилась в паломничество по памятным для династии местам. На Верхней Волге сели на пароход и поплыли в Кострому — в старинный Ипатьевский мужской монастырь, на территории которого был дом, откуда в 1613 году Михаил Романов отправился в Москву, чтобы занять российский престол. Вдоль всего пути на берегах выстраивались крестьяне, чтобы приветствовать царя. Сестра Николая, великая княжна Ольга, писала об этой поездке: «Где бы мы ни проезжали, везде мы встречали такие верноподданнические манифестации, которые, казалось, граничат с неистовством. Когда наш пароход проплывал по Волге, мы видели толпы крестьян, стоящих по грудь в воде, чтобы поймать хотя бы взгляд царя. В некоторых городах я видела ремесленников и рабочих, падающих ниц, чтобы целовать его тень, когда он пройдет. Приветственные крики были оглушительными».
Завершились празднества 300-летия Дома Романовых в Москве. Торжества здесь проходили более восторженно и искренне, чем в столичном Петербурге. Солнечным майским днем государь, въехавший в древнюю русскую столицу верхом, спешился на Красной площади и пешком пошел в Кремль. Перед ним шло духовенство с кадилами, как это было при первом Романове, царе Михаиле. Государыня с наследником ехали в открытом экипаже, приветствуемые народом. Звенели все московские колокола. Описывая этот день, Николай II сделал в своем дневнике следующую запись: «Встреча народа на улицах напоминала въезды на Коронацию, от ворот пошел пешком за крестным ходом к Архангельскому собору, где я возжег сооруженную всем семейством лампаду над гробницей Михаила Федоровича. По отслужении литургии по нашим предкам вышли во дворец». Через два дня, наполненных различными мероприятиями — посещение монастырей, выставок, собрания Купеческого общества, бала в Благородном собрании, прием депутаций и аудиенции и, наконец, визиты к родственникам, — семья последнего императора Романова выехала к себе в Царское Село. «Проводы были очень теплые», — отмечает царь в дневнике.
Трехсотлетняя годовщина династии оказалась хорошим средством для возбуждения в народе чувства преданности к монархии и батюшке царю. Так считали в окружении императора. Но в самой семье Романовых обладало полное безразличие к репутации главы Дома. Считалось, что Николай не соответствует царской «должности» и что именно это ослабляет авторитет самодержавия. А ведь как главе семьи Николаю следовало руководить огромным романовским родом: множеством дядей и теток, братьев и сестер, племянников и племянниц, среди которых происходило постоянное соперничество за имя и официальный статус.
Статус Российского Императорского Дома был строго регламентирован соответствующими законодательными актами, четко определяющими права и обязанности членов семьи Романовых. Еще при Павле I был издан акт об учреждении Императорской фамилии, состав которой первоначально ограничивался лишь детьми самого царя. Но постепенно состав членов Российского Императорского Дома значительно расширился: к 1914 году насчитывалось уже более шестидесяти человек.
При Александре III было выработано новое «Учреждение об Императорской фамилии», в котором строго регламентировались права наследования престола, а также обязанности по отношению к государю как лицу царствующему и как к главе Императорского Дома. Особое внимание в этом «Учреждении» уделялось проблеме браков членов Императорской фамилии — для законности брака требовалось согласие царя и соответственное происхождение лиц, вступавших в брак с одним из членов романовской семьи: «Все лица, происшедшие от Императорской Крови в законном, дозволенном Царствующим Императором, браке с лицом соответственного по происхождению достоинства, признаются Членами Императорского Дома». А несколькими годами позже был издан именной императорский указ, согласно которому никто из членов Императорской фамилии не мог вступить в брак с человеком, не принадлежавшим ни к царствующему или владетельному дому.
