Во время пребывания в Таганроге император выехал однажды в Крым якобы по делу и купил там дом на имя отставного генерала Александра Павловича Романова, заявив, что собирается уйти в отставку, поселиться на берегу моря, жить и читать, «прочитывать целые библиотеки». Вернувшись в Таганрог, он внезапно заболел, но не изменил, однако, своего обычного распорядка дня. Александр упорно отказывался от принятия каких-либо лекарств, а также от помощи врачей — двух немцев и русского доктора Тарасова. Так продолжалось немногим больше недели, в четверг 19 ноября государя не стало. Срочно отправили соответствующее донесение в столицу, а доктора Добберт и Рейнгольд начали бальзамировать тело, чтобы перевезти его в Петербург. Однако, как было ими заявлено, бальзамирование тела императора удалось плохо. Действительно, лицо покойника потемнело и сделалось неузнаваемым: в цинковом гробу, выставленном для прощания, лежал не то человек, не то черная кукла в царской порфире и золотом венце. В народе стали поговаривать, что в гробу не тело, а кукла, сделанная из пропитанной воском бумажной ткани, или беглый солдат из тюремного госпиталя, а сам государь якобы жив… Извести его хотели изверги, а он убежал и неизвестно где скрывается. Такие слухи распространялись по Таганрогу.

А за несколько дней до внезапной болезни императора в Таганроге погиб фельдъегерь Масков, как говорили, внешне очень похожий на императора.

В закрытом гробу умерший император был перевезен в Петербург и выставлен в Казанском соборе. Семь дней гроб простоял там и только один раз ночью его открыли для членов императорской фамилии. Все были поражены, как изменилось лицо Александра I. После прощания с телом гроб перенесли в Петропавловский собор.

По некоторым сведениям, через несколько лет после революции усыпальницу в Петропавловском соборе вскрыли и обнаружили, что, в отличие от других царских могил, саркофаг Александра I был пуст. Документального подтверждения эти сведения не имеют.

Императрица Елизавета Алексеевна на похоронах не присутствовала. После отправки траурного поезда она еще некоторое время оставалась в Таганроге, врачи не разрешили ей сопровождать гроб с телом супруга в Петербург. Чувствовала она себя плохо. Но весной следующего года вдова Александра I выехала в столицу. Цели своего путешествия она, однако, не достигла. В начале мая 1826 года ее сердце перестало биться. Произошло это в небольшом селении под Калугой.

Легенда о том, что Александр I не умер в 1825 году, а, приняв облик старца Федора Кузьмича, удалился от государственных дел и провел остаток жизни в бедности и покаянии, существует до сих пор. И вот как это объясняется.

Александр, впечатлительный и добрый, всю жизнь не переставал переживать убийство своего отца. Со временем он стал понимать, что не принесет России того процветания, о котором мечтал в юности, и решил искупить вину ценою всей оставшейся жизни.

Царь поехал в Таганрог якобы для того, чтобы уплыть из России морем. Об этом узнал Аракчеев. Верный во всем своему господину, он инсценировал побег и поимку одного унтер-офицера и дал указание прогнать его сквозь строй. Представилась и еще одна возможность: убийство или смерть от «несчастного случая» — так, по крайней мере, было объявлено — фельдъегеря Маскова. Оба эти человека были внешне похожи на Александра I. Так вот полагают, что в могилу, предназначенную для императора, лег кто-то из них. А в тот же день за таганрогскую заставу, по большому почтовому Екатеринославскому тракту, выходил человек лет пятидесяти с котомкой за плечами, с посохом в руках и образом Христа Спасителя на шее — белокурый, лысоватый, сутулый, ростом и лицом похожий на государя. Имя его было Федор Кузьмич.

О дальнейшей его жизни существует целый ряд легенд. Якобы экс-император долгое время жил на востоке Алтайской области, познавал тайные науки этого края и даже получал денежные переводы из Петербурга, возможно, от своего брата, царя Николая I. В 1836 году он появился в Сибири в Тобольском крае под именем старца Кузьмича и получил известность как провидец и целитель. К нему относились как к святому. О себе старец говорил, что он «бродяга, не помнящий родства». На вид ему было лет шестьдесят, одет он был по-крестьянски, но резко отличался мягкими, изящными манерами. Стремясь к уединению, Кузьмич старался жить в глухих местах, но так как повсюду к нему стекались посетители, ему не раз приходилось менять свое местожительство.

Сохранилось много косвенных свидетельств, говорящих об истинности этой легенды. Это и черты характера, и образ поведения старца, похожие на черты и поведение императора. Так, например, он поддерживал в своей келье идеальный порядок, такой же, как и царь Александр в своем кабинете. Был необыкновенно чистоплотен — говорили даже, что он ежедневно менял белье. И тот, и другой любили труд, много читали, стремились к знаниям. Император и старец имели некоторые общие привычки: ходили взад и вперед по комнате, часто оба повторяли фразу: «Так Богу угодно», к собеседнику обращались со словом «любезный». Александр I очень хорошо разбирался в географии и истории, знал иностранные языки. Для императора это естественно. Но и старец владел такими же знаниями. Перед «смертью» Александр I навел, образцовый порядок в своих бумагах. Кузьмич перед смертью сжег свой архив. Умер старец в 1864 году в Томске, где проживал последние шесть лет в доме одного местного купца. Ходил слух, что после смерти Федора Кузьмича у него среди скромной отшельнической обстановки нашли небольшое Распятие, вырезанное из слоновой кости и представляющее большую ценность, да еще цепь ордена Святого апостола Андрея Первозванного с вензелем в виде буквы «А».

Однако прямых свидетельств идентичности старца с императором Александром I не сохранилось. Вероятно, такое совпадение ни в коей мере не устраивало царскую семью Романовых.

Впоследствии один из членов императорской фамилии в своих воспоминаниях напишет о следующем эпизоде, случившемся в 1821 году: как-то за обедом в семейном кругу Александр сказал: «Я решил отказаться от лежащих на мне обязанностей и удалиться от мира. Европа теперь более, чем когда-либо, нуждается в государях молодых, вполне обладающих энергией и силой, а я уже не тот, каким был прежде, и считаю своим долгом удалиться вовремя». Увидев недоумение на лицах присутствующих, царь поспешил добавить: «Это случится не тотчас и, пожалуй, пройдет еще несколько лет, прежде чем этот план будет приведен в исполнение».

Согласно официальной версии, государь скончался в Таганроге. На третий день после кончины императора к великому князю Константину в Варшаву был отправлен курьер с рапортом от начальника главного штаба генерала Дибича. На пакете было написано — «Его императорскому Величеству, Государю императору Константину Первому».

В таганрогском Успенском соборе уже присягали государю-наследнику Константину Павловичу, когда от него было получено письмо, в котором сообщалось, что с соизволения покойного императора, он уступает свое право на престол младшему брату, великому князю Николаю Павловичу, в силу рескрипта Его Величества от 2 февраля 1822 года. «Посему, — писал Константин, — ни в какие распоряжения не могу войти, а получите Вы оные из С.-Петербурга, от кого следует. Я же остаюсь на теперешнем месте моем таким же верноподданным нового государя и императора, как и вы».

Вот такой сюрприз был преподнесен российской истории. Трон перешел к Николаю Павловичу. До воцарения на престол его мало кто знал — при императоре Александре I он особо ничего не значил и особо никого не интересовал.

Николай I

 

огда было объявлено о смерти императора Александра I, его брат, Николай находился в Петербурге. О рескрипте государя, возвещавшем отречение цесаревича Константина от царского престола, он не был осведомлен. Поэтому сразу же после панихиды великий князь вместе со своим окружением торжественно принес присягу старшему брату, которому согласно закону о престолонаследии надлежало стать царем, так как у Александра I детей не было. Не убедило Николая и письмо с собственноручной надписью императора: «Вскрыть после моей смерти», в котором было написано, что престол должен перейти к великому князю Николаю Павловичу. Не имея сообщения от самого Константина, в то время находившегося в Польше, он отказывался вступить на престол, пока из Варшавы не было получено письмо, в котором его брат подтверждал свой безусловный отказ от царской власти. От публичного отречения Константин уклонился. Он даже наотрез отказался приехать в Петербург в день присяги новому царю, считая, что письменного акта вполне достаточно.