Но к повзрослевшему сыну, ставшему претендентом на престол и мнившему себя уже реформатором, отношение императрицы резко изменилось.

Мать-царица полностью отстранила Павла от управления страной, предоставив это право своим фаворитам. Как бы в порядке компенсации за подобное пренебрежение к наследнику она создала для него и его увеличивающейся с каждым годом семьи — немецкая принцесса рожала одного ребенка за другим — вполне приятную жизнь. Великий князь имел прекрасные помещения в Зимнем дворце и в Царском Селе. Помимо этого, сразу же после брака Павла с Вюртембергской принцессой императрица велела построить для молодых летнюю резиденцию. Строительство началось в глуши лесных дворцовых угодий в окрестностях Царского Села на холмистых берегах небольшой речки. Сначала загородная дача наследника русского престола состояла из двух небольших домов, названных на немецкий лад Паульлюст и Мариенталь. Речка, перекрытая плотинами, создавала водное зеркало, в котором отражался этот «дворец». В небольшом саду построили мостики и китайскую беседку. Однако скромные размеры дачи вскоре перестали удовлетворять владельцев, и Екатерина поручила архитектору Камерону сооружение нового дворца и разбивку парка на месте диких лесных зарослей. Работы длились несколько лет и вместо разобранного здания Паульлюста, построили золотисто-белый дворец итальянского типа — с колоннадой из мрамора, доставленного из Италии.

Но этим не ограничивалась «забота» императрицы о семье своего сына: Павел получал от матушки большие суммы денег, да и в воспитание его других детей Екатерина уже редко вмешивалась. Для его жизни она создала все необходимые условия: так ей было спокойнее. Страх, что ее сыну вдруг взбредет в голову мысль обвинить мать в узурпаторстве власти, а может, и свергнуть ее никогда не покидал двенадцатую представительницу Дома Романовых. Лучше держать его подальше и от себя и от столицы.

При императорском дворце великий князь появлялся чрезвычайно редко. Обиду на мать за ее отношение к нему он всегда держал в сердце. Однажды, когда он увлекся фрейлиной Нелидовой, Екатерина вызвала его к себе и с возмущением сказала: «Как ты можешь изменять такому ангелу, как твоя жена?» Павел расхохотался и ответил: «Что я слышу? Вы проповедуете мне мораль. Вы, меняющая флигель-адъютантов, как перчатки…» «Вон! Уходите, или я прикажу Вас арестовать! — закричала императрица в страшном гневе. — Ты забываешь, что ты мне сын!»

«Я этого никогда и не знал», — с грустью ответил Павел. Эта сцена воспроизводится во многих описаниях жизни Павла и точно передает его отношение к своей матушке. Якобы после этого разговора императрица изменила свое первоначальное решение и назначила своим преемником на престоле старшего внука, Александра, что, однако, держалось в тайне.

Екатерина II больше трех десятилетий стояла у руля власти в Российской империи. Россия за это время очень изменилась, хотя, как считают некоторые историки, сама императрица не оказала на это решающего влияния.

Окрепла русская промышленность, получили развитие кустарные промыслы. С развитием горной промышленности на Урале возрос интерес к русским поделочным и драгоценным камням. Замечательной красоты самоцветы потоком поступали в царские хранилища. Их использовали для украшения парадных одежд, табакерок, оружия, орденов и других предметов царского обихода. Значительно расширилась торговля, вырос внешнеполитический авторитет России. Особый расцвет получил Петербург, ставший крупным портом Российской державы. Город хорошел с каждым годом, увеличивалось его население. Вскоре он стал городом-космополитом.

Одну седьмую часть стотысячного населения Петербурга составляли иностранцы. Русской столице было всего семьдесят лет, а она притягивала к себе, как магнит, поражая гостеприимством и ритмом жизни. Петербург резко отличался от остальной России, в том числе и от Москвы, где было много церквей, но мало каменных домов, да и нравы были грубее и проще, чем в столице.

Среди образованных людей времен Екатерины считалось признаком хорошего тона говорить по-французски, плохо или хорошо, но по-французски. Многие иностранцы вообще не учили русский язык, считая это бесполезным делом: он использовался в основном только для разговора с прислугой.

В Петербург иноземцы переселялись насовсем или приезжали на время. Это были, главным образом, выходцы из Германии, пользовавшиеся в своей стране немалой известностью. Многие приезжали по приглашению самой царицы, прежде всего ученые — для преподавания в Академии наук. Их роль была особенно велика в развитии образования и просвещения в России. Так, в Петербург приехал врач-путешественник и естествоиспытатель Петр Паллас из Берлина, который исследовал земли от Урала до китайской границы. За успешную исследовательскую работу императрица подарила ученому великолепный дом в Симферополе и две деревни вместе с жителями в Крыму.

В сборе материалов для глоссария, задуманного Екатериной, ему помогал библиограф Бакмейстер, приехавший в Россию в 1766 году из Курляндии. Он же был автором 11 томного издания «Русская библиотека», в котором содержался перечень и обзор выходивших в России книг, рецензии и сообщения о научных путешествиях, а также академическая и университетская хроника.

Удалось царице заполучить из-за границы и специалистов-медиков, благодаря которым в России стала развиваться медицинская наука. Одним из первых отозвавшихся на ее приглашение был доктор Вайкард, ставший впоследствии личным врачом государыни. Из Берлина приехали анатом и физиолог Каспар Вольф, назначенный вскоре членом Петербургской Академии наук, и известный немецкий врач, профессор Филипп Меккель, который долгое время оставался при дворе. Все внуки императрицы появились на свет непосредственно с его помощью. Воспитателем детей Екатерина назначила вице-президента Академии наук Фридриха Шторха.

Большой приток немцев в Российскую державу отмечался и среди специалистов в области литературы и искусства. Много полезного ими было сделано для развития просвещения и культуры России. Яркой фигурой того времени был полковник Фридрих Максимилиан фон Клингер из Франкфурта-на-Майне. Будучи профессиональным военным, он увлекся писательской деятельностью и написал драму «Штурм и натиск», обозначив этим названием целую эпоху. Жизнь этого немца сложилась интересно. В молодые годы Клингер объездил пол-Европы, в зрелые — писал романы, драмы и исторические произведения. Некоторое время был воспитателем сына Екатерины, позже стал директором Кадетского корпуса и Института благородных девиц.

Пригласила императрица в Россию и скульптора Карла Леберехта из Мейсена, назначив его директором Академии художеств.

На сцене Немецкого театра в Петербурге блистал актер Винсент Вейраух из Веймара. Директором театра был фон Бауэр, друг немецкого драматурга и поэта Коцебу, переселившегося в Россию и создавшего в Петербурге широкий круг общения русских и немцев, политиков и военных, купцов и банкиров, поэтов и артистов. Тесно общался Коцебу и с русским писателем Александром Радищевым.

Радищев учился в Германии в Лейпцигском университете вместе с Гете, говорил по-немецки так же свободно, как и по-русски, был очень образованным человеком своего времени. В 1790 году по приказу Екатерины он был арестован, приговорен к смертной казни, но помилован и сослан в Сибирь. Императрица не простила ему правду о жизни в российской деревне, которую он высказал в своей книге «Путешествие из Петербурга в Москву». Эту книгу Радищев издал сам — она была напечатана в подвале его дома крепостными, которые были обучены наборному, печатному и переплетному делу. Но за правдивые слова о России он был жестоко наказан.

Как только дело коснулось крепостного права, ярой защитницей которого она была всю свою жизнь, Екатерина поступила не как сторонник просвещения, а как истинная крепостница, «оскалив зубы» в борьбе против слова правды. В лице Радищева самодержица загубила большой русский ум, взращенный в немецкой среде и не получивший питания в собственной стране.