Альенде и Че встретились во второй и последний раз в 1961 году в Уругвае, во время конференции в Пунта-дель-Эсте. Здесь посланцы президента Кеннеди, наемники которого потерпели бесславное поражение на Плайя-Хирон в апреле того же года, пытались поймать латиноамериканцев на золотой крючок «Союза ради прогресса», добиться от них осуждения кубинской революции. Альенде прибыл в Уругвай, чтобы публично выразить солидарность народа Чили с революционной Кубой и разоблачить «Союз ради прогресса» как нового троянского коня, с помощью которого империализм США намеревался затормозить развитие революционного процесса в западном полушарии.
Прогрессивная уругвайская общественность пригласила Че и Альенде выступить на митинге в университете Монтевидео. Реакционеры неистовствовали. Кубинские «гусанос» («черви») — эмигранты и их местные пособники угрожали смертью Че.
После митинга Че сказал Альенде:
— Сальвадор, мы должны выйти из здания поодиночке, иначе одной автоматной очередью нас могут обоих прикончить.
— Так мы и поступили, — вспоминал впоследствии Альенде. — Вокруг университета стояла огромная толпа народа. Люди скандировали антиимпериалистические лозунги. Вдруг раздались выстрелы. Террористы открыли огонь прямо по университету. Позднее мы узнали, что от их пуль погиб наш друг, профессор университета. Вечером Че пригласил меня к себе в гостиницу. Он хотел поговорить со мной. С ним была его мать, которую он очень любил.
Кубинская революция резко изменила политический климат в Латинской Америке, послужила могучим стимулом в антиимпериалистической борьбе, обострила классовые противоречия, поставила на повестку дня осуществление коренных социальных преобразований. Она нанесла смертельный удар концепции «географического фатализма», которая служила соглашательским кругам национальной буржуазии оправданием их холопского прислужничества перед Вашингтоном. Теперь, после победы повстанцев Фиделя Кастро и в особенности после разгрома американских наемников на Плайя-Хирон, уже нельзя было утверждать, что слабые, нищие, отсталые народы Латинской Америки не в состоянии успешно бороться с «северным гигантом». Если победу одержала маленькая Куба, находящаяся у самой пасти империалистического чудовища, то с еще большим основанием могли надеяться освободиться от его гнета народы более крупных и более развитых республик.
Между тем в Чили правительство Хорхе Алессандри, находившееся у власти с 1958 года по 1964 год, пыталось в создавшихся условиях «и невинность соблюсти, и капитал приобрести». С одной стороны, оно шло на поводу Соединенных Штатов: Алессандри принял план стабилизации экономики и развития, навязанный Чили Международным валютным фондом, план, соответствующий интересам американских монополий. «Львенок» послушно следовал за госдепартаментом и в его антикубинской политике. Он приветствовал «Союз ради прогресса», порвал дипломатические отношения с Кубой. С другой стороны, будучи ловким и хитрым политиком, Алессандри стал развивать экономические и культурные контакты с Советским Союзом, что привело в 1960 году к открытию в Сантьяго торгового представительства СССР. В целом же деятельность Алессандри способствовала еще большему обогащению крупных местных капиталистов и иностранных монополий, орудовавших в Чили.
Чилийские трудящиеся оказывали сопротивление реакционной политике Алессандри. В стране множились забастовки, ширилось недовольство среди крестьян, укреплялись позиции коммунистов и социалистов. Число поданных за них голосов на муниципальных и парламентских выборах непрерывно росло. Студенты, рабочие, интеллигенция выступали в поддержку революционной Кубы.
В конце 1962 года, за два года до окончания срока мандата Алессандри, партии стали подумывать о новых президентских выборах, обсуждать соответствующие кандидатуры. Что касается левых сил, то тут все было ясно — ФРАП продолжал стоять за Альенде. Его авторитет за истекшее после последних выборов время значительно возрос. Победа кубинской революции, ее успехи в борьбе с реакционными силами наглядно показывали необходимость осуществления кардинальных социальных преобразований, их абсолютную неизбежность. Альенде, как уже было сказано, с первых же дней победы сторонников Фиделя Кастро встал на защиту кубинской- революции, что не могло не способствовать его популярности в народных массах, сочувствовавших «бородачам». В то же время Альенде продолжал настаивать на том, что чилийская революция будет развиваться своим собственным путем, через мобилизацию и сплочение трудящихся масс, которые, придя к власти, будут действовать в рамках конституции и чилийских демократических традиций. Одновременно он предупреждал, что трудящиеся применят силу, если буржуазия не признает вердикта урн или воспрепятствует проведению реформ, требуемых народом. Его позиция соответствовала девизу чилийского государства «Убеждением или силой!».
В январе 1963 года в Сантьяго состоялась народная ассамблея всех национальных антиимпериалистических сил. Ассамблея провозгласила Альенде кандидатом в президенты от ФРАП на предстоящих в конце будущего года выборах.
Противники ФРАП выдвинули двух кандидатов — Хулио Дурана от радикалов, консерваторов и либералов, образовавших так называемый Демократический фронт, и Эдуардо Фрея от демохристианской партии. Дуран, выступивший с традиционных антикоммунистических позиций, представлял интересы крупных финансовых кругов и олигархии. Махровый реакционер, откровенно исповедовавший свою преданность линии Вашингтона, Дуран вряд ли мог рассчитывать на успех.
Другое дело — Фрей, рекламировавший себя как сторонника социальных преобразований под лозунгом «В Чили все должно измениться!».
Комментируя предвыборные обещания Фрея, Альенде говорил:
— Еще до начала избирательной кампании мы считали, что неудержимое наступление народного движения, бурные события в мире вынуждают и будут вынуждать впредь реакционные силы перенимать наш язык, заставлять их идти на формальные уступки, чтобы не выглядеть заклятыми врагами социального прогресса. Основные лозунги нашей программы, которая раньше квалифицировалась как демагогическая и нереальная, были самым бесстыдным образом подхвачены противниками всяческих перемен. Такие выражения, как «социальные перемены», «аграрная реформа», «перераспределение национального дохода», «торговля со всеми странами» и т. д., прочно вошли в пропагандистский лексикон реакции.
Но главным оружием Фрея была не его реформистская программа — на предвыборные обещания он и в прошлом не скупился, — а все тот же психологический террор, целью которого было запугать избирателя призраком коммунизма. Фрей пользовался этой отравой в размерах, невиданных до того в Чили. Идя по стопам Ибаньеса и Алессандри, Фрей утверждал, что победа Альенде будет означать террор, кровь, невинные жертвы, страдания, убийства, преступления, насилия и тому подобные беды. Эта мысль ежедневно вбивалась в головы чилийцев через каналы массовой информации и церковные проповеди.
Индустрия страха, как ее назвал чилийский публицист Эдуардо Лабарка Годдард, перешла всякие границы, она подавляла, угнетала, терроризировала население. Через определенные, короткие промежутки времени по радио передавали звуки автоматной очереди. Затем слышался отчаянный женский крик:
— Убили моего сына! Это коммунисты!
Следовал слезливо-прочувствованный голос диктора?
— Коммунизм может предложить только кровь и страдания… Чтобы этого не случилось в Чили, выберем в президенты Эдуардо Фрея.
Печать, кино, радио, афиши, стенные газеты, брошюры, листовки, книги — все было использовано, чтобы создать климат, враждебный кандидату ФРАП. В книге «Победил Альенде», изданной к выборам Католическим университетом, описывался дантов ад, который наступит в стране в случае победы левых сил. Использовались с этой целью и спортивные темы. Одна из избирательных афиш призывала: «Гол в пользу Чили! Повторим на выборах победу на мировом чемпионате по футболу. Чили — 2 (Фрей) = Россия — 1 (Альенде)»[9].
