А то ведь, что ни сын с известной генеральской фамилией, то крупный военный талант, стратег и полководец — в двадцать восемь командир полка, а в тридцать пять — комдив, а в сорок — командарм, а то и начштаба округа.

Я как-то беседовал с бундесверовским полковником Фрайтагом. Привожу наш диалог дословно:

— У вас (имеется в виду в бундесвере — Авт.) можно стать в 35 лет генералом?

— Нет, — ответил с уверенностью Фрайтаг.

— А полковником?

— Я не знаю ни одного такого.

— Но если он сын самого Министра обороны?

— Ну и что? — пожал плечами бундесверовец, явно не понимая меня. — Министром обороны он может стать, но полковником в тридцать пять — никогда.

Позаимствовать бы нам этакую социальную справедливость. Но что потом? Захочется большего — и достойную офицера зарплату, и такие квартиры, как у военнослужащих бундесвера, и обмундирование. Что ж, хотеть не вредно…

Однако вернемся в ЗГВ. Там служили не только генералы, прапорщики, но и люди без погон. Зарплата у них, как правило, была поменьше денежного довольствия военнослужащего, но все равно не сравнима с родной, российской.

Купить хотелось многое, а марок, увы, не хватало. Страдали от этого особенно женщины — те, которые прибывали по оргнабору. Как один миг пролетали три года, а уезжать так не хотелось. И тогда… Самое время вспомнить незабвенного Остапа Бендера. Как там у Ильфа и Петрова?

«Ипполит Матвеевич опомнился:

— Хочется ведь скорее, — сказал он умоляюще.

— Скоро только кошки родятся, — наставительно заметил Остап. — Я женюсь на ней.

— На ком?

— На мадам Грицацуевой.

— Зачем же?

— Чтобы спокойно, без шума покопаться в стуле.

— Но ведь вы себя связываете на всю жизнь!

— Чего не сделаешь ради блага концессии!»

Так вот, у сына турецко-подданного было немало последователей, вернее, последовательниц в группе войск.

Вспоминаю случай с моим знакомым, старшим лейтенантом. К нему вдруг стала проявлять интерес дама бальзаковского возраста. Служила она по общепитовской части и обладала достоинствами, которым могла бы позавидовать сама мадам Грицацуева.

Молодой офицер терялся в догадках относительно истинных намерений общепитовской дамы, но, слава Богу, она сама вскоре внесла ясность.

Оказывается, заканчивался ее срок пребывания на благославенной немецкой земле, а уезжать ох как не хотелось. Вот и предложила она старшему лейтенанту стать ее мужем. Однако предупредительно заявила, что брак ни к чему не обязывает и даже отметку в личное дело ему не поставят. Уж она позаботится.

К своей «пылкой любви» дама решила приложить гонорар (так сказать, за моральные издержки). Сумма предлагалась немаленькая, равная месячному окладу офицера.

Но старший лейтенант мужественно отказался от сделки. Не соблазнился ни дойч-марками, ни достоинствами дамы. Чем сильно огорчил претендентку на супружеское звание. Правда, разбитная тетка горевала не долго. В ее сети вскоре попался молодой сержант-сверхсрочник.

На языке юристов то, что задумал и осуществил незабвенный Остап Бендер и его последовательница «общепитовская дама», называется не иначе, как фиктивный брак.

Таковые браки, свершаемые явно не на небесах, были не редкостью в наших гарнизонах. Однако опять не скажешь, что это явление присуще лишь Западной группе войск. Разве Фемиде не приходилось изобличать супруга-подлеца где-нибудь в Туле, Саратове или далеком Владивостоке и доказывать, что супружеские узы для него (или для нее) не более чем шаг к заветной квартире, прописке, деньгам…

Но что же тогда было порождением сугубо групповым, какой порок появился именно тут и расцветал пышным цветом? Увы, должен разочаровать моралистов и хранителей нравственных ценностей, ничего этакого, сверхъестественного и особенного не происходило в ЗГВ.

Нет, не капиталистическая мораль и не дойчмарка разлагали лучшие элитные войска Советского Союза, а потом России. Нищенское существование, бедность, неверие в завтрашний день, отсутствие перспективы, оплеванные, попранные идеалы — вот что отравляло сознание всех, кто входил в состав ЗГВ.

В одной из предыдущих глав я привел слова советника Президента СССР академика О. Богомолова, сказанные им еще в 1990 году на германском телевидении, о том, что «Западная группа войск в настоящее время находится в стадии морального разложения».

Будь оно, это мнение, единичным, «штучным», можно было бы и пропустить, не обратить внимания. Но в том-то и трагедия — подобное мнение превалировало в президентском окружении Горбачева. Они панически боялись, что увидев марку, мы потеряем разум, забудем об офицерской чести и совести и продадим за вожделенную валютную бумажку отца и мать родную.

Как показало время — не забыли, не потеряли, не продали. Хотя не скажешь, что вышли мы из Германии без потерь. Но даже эти «потери» не определяют лицо нашего офицерства.

Президентский советник торопил, призывал вывести войска раньше запланированного и без того архикороткого срока.

Но куда? Задавали ли они себе этот вопрос?

Академик боялся морального разложения армии. Но что может более «разложить», чем «однокомнатная, комфортабельная» палатка на семью в двадцатиградусный мороз, омертвевшая техника, занесенная снегом и ты, некогда боевой командир, «сложивший крылья посреди степей».

Кто ты теперь? Плотник, каменщик, бетонщик, кровельщик? Там, куда выведены дивизии Западной группы войск, нужны любые профессии, кроме одной, некогда воспетой в стихах и песнях — героической профессии защитника Родины.

Вот она, истинная трагедия. Но где Президент Горбачев, советники его, академики? Молчат академики. Некому ответ держать.

Что ж, пусть пока тешат себя мыслью, якобы мы все забыли, все простили. У нас хорошая память, господа.

…Ограбление, намеченное на июль 1992 года, могло стать ограблением века. Во всяком случае для Западной группы войск.

На пути транспорта, в сейфах которого покоилось 15 миллионов (!) немецких марок, чеченская мафия устроила засаду. Такое количество даже родных «деревянных» рублей было тогда весьма немалой суммой, не говоря уж о твердой «дойч-валюте».

Бандиты просчитали все: маршрут от штаба группы войск до города Эберсвапьде, время выхода транспорта, силы охраны и многое другое. Не просчитали только одного — высокого профессионализма людей, которые действовали против мафиози из Чечни.

Через полгода, в январе 1993-го, преступная группировка получила подкрепление из Грозного. В Германию прибыли «высококлассные» специалисты по разбою и грабежам. Вновь в недрах мафиозной структуры тщательно прорабатывалась операция по захвату денег Западной группы войск. Теперь бандитами были взяты под контроль практически все маршруты движения транспорта. Но командование группы, прокуратура вновь получили информацию. На сей раз был найден простой и по-своему гениальный выход — деньги перебросили воздушным мостом. Мафия осталась ни с чем.

Кто же спас «золото» группы войск? Кто тонко и умело вел оперативную работу, накапливал информацию, постоянно держал нас в курсе преступных планов бандитов?

Имя этой организации — «Тайга». Специальное подразделение уголовной полиции земли Бранденбург «Тайга» создано с целью борьбы с организованными преступными группировками из СНГ.

Сбылся прогноз крупнейшего специалиста по борьбе сорганизованной преступностью в нашей стране, доктора юридических наук генерал-майора А. Гурова, который три года назад сказал мне: «Советская мафия устремилась в Европу. Она становится трансконтинентальной».