– Какая теперь разница? – вздохнула Королева Голод. – Важнее всего – еда. А ее сейчас предостаточно и я могу поделиться с тобой. Так мы идем?

– Куда?

– В мое королевство, конечно. Разве мать не говорила тебе, что оно совсем рядом?

– Рядом?

– Именно, глупышка! – королева вытянула руку с зажатым в ней ножом в сторону спальни. – Там. Хи-хи-хи. Можно сказать под боком. Всегда было там, а никто не догадывался. Вставай, если не хочешь опоздать к ужину.

Сергей послушно отбросил одеяло и наваленный на него ворох тряпья. Свесил ноги с кровати, но не нашел в себе сил встать самостоятельно и беспомощно посмотрел на королеву.

– Если Ваше Величество не затруднит…

– Не затруднит, нисколько не затруднит, мой юный друг.

Королева Голод сунула нож за пояс, продела руки Сереже под мышки и потащила к спальне. Мальчик изо всех сил помогал ей, отталкиваясь ногами от пола. Он уже понял, что Королева была жертвой обстоятельств, которой требовалось пополнять свои запасы всеми доступными способами, а вовсе не убийцей.

В спальне, а точнее кладовой королевского замка царил образцовый порядок. Молодой мужчина с перерезанным от уха до уха горлом и седая старуха, без видимых признаков повреждений на теле были аккуратно уложены по разным углам комнаты. Сережа поймал себя на мысли, что мертвецы ему кого-то напоминают, но тут же выбросил эту глупость из головы. Опустив глаза, мальчик увидел пустой рукав мужчины и обернулся к королеве, чтобы спросить ее о том, куда исчезла рука. Необходимости задавать вопрос не было. Королева Голод жадно вгрызалась в искомую руку зубами, отдирая от нее лохмотья кожи и связки мышц.

– Что же ты стоишь? – спросила она, сопя и двигая челюстями. – Начни с бабушки. Лично мне она кажется очень аппетитной. Тебе нужен нож?

Сережа взял протянутый нож и задумчиво посмотрел на выглядывающее из-под прядей седых волос бабушкино ухо. Если его отрезать, то будет почти незаметно. К тому же ей оно уже не понадобится, а ему очень и очень пригодится. Рот мгновенно наполнился слюной.

– А когда это кончится…

– Ерунда! Можешь не беспокоиться, – Королева с аппетитным причмокиванием обсасывала оголившуюся кость. – На Васильевском острове полно домов и в каждом есть принадлежащая мне кладовая.

Древний Египет. Мемфис.

– Именем повелителя обеих миров, Преходящего и Вечного откройте!

По приказу офицера, дворцовой стражи отряд греческих солдат в сверкающих на солнце медных шлемах принялся ломать ворота большого дворца, окруженного красивым садом. Послышались испуганные крики рабынь, спешивших спрятаться в крытой, идущей по периметру здания колоннаде.

– Кто смеет вламываться в дом достопочтенного Менеса, жреца храма Осириса?!

Глаза смуглого юноши, распахнувшего калитку в каменной стене, грозно сверкали. Он сделал шаг навстречу командиру отряда.

– По какому праву…

– Не Осирису, а демонам тьмы поклоняется твой хозяин!

Сверкающий стальной меч пронзил грудь юноши. Офицер перешагнул через тело смельчака и, войдя во двор, уселся на ограждение фонтана.

– Обыскать каждый покой!

Солдаты бросились во дворец. Через несколько минут один из греков вернулся и с подавленным видом сообщил:

– Мы опоздали…

– Где Менес?

Подняв мускулистую руку, грек указал на одну из дверей.

– Там.

Верховный жрец храма Осириса, заподозренный в поклонении темным силам, успел избежать уготованной ему фараоном казни и проткнул себе горло стилетом. Удар был таким сильным, что лезвие вонзилось в спинку деревянного кресла и удерживало Менеса в сидячем положении.

У ног жреца-отступника лежали несколько десятков мертвецов с лицами, раскрашенными в желтый и зеленый цвета. Каждый, как и Менес, убил себя настолько искусно, что из ран не вытекло ни капли крови.

Менес давно почувствовал, что висит на волоске и успел отправить большой отряд своих единомышленников за пределы Египта. Жрецы запрещенного культа должны были поселиться в других землях и продолжать поклонение Безымянному Сияющему.

Англия. Графство Нортумберленд.

Монах, который призывал барона Бэкона покаяться перед смертью в совершенных грехах, так ничего и не добился. Высокий, седой как лунь старик смотрел мимо иезуита с вершины сложенных для костра поленьев.

Облик барона, привязанного к толстому столбу, мог вызвать только жалость и сочувствие. Изможденное морщинами лицо Бэкона кривила гримаса боли, а на кистях рук и голенях отчетливо виднелись следы страшных пыток.

Однако среди толпы, собравшейся поглазеть на казнь, не нашлось ни одного человека, который бы сочувствовал старику с бумажной митрой еретика на голове. Презрение, ненависть и страх, витавшие в воздухе, казались осязаемыми.

В ожидании начала казни люди делились слухами о страшных находках, сделанными инквизиторами в подвале баронского замка. Говорили о сотнях жертв принесенных Конрадом Бэконом и его собратьями неведомому божеству, мерзких оргиях, которые долгие годы проходили под мрачными сводами подвала и намерении барона возродить древний, запрещенный еще во времена фараонов культ.

С особым почтением в толпе упоминалось имя посланника Святого Престола, раскрывшего замыслы Бэкона и успевшего помешать ему свершить последний ритуал, целью которого был вызов из бездны веков ужасного демона.

Те, кто готов был молиться за здоровье отца Гийома, не подозревали, что полномочный представитель Папы находится совсем рядом. Оставаясь незаметным, в своем плаще с глубоким капюшоном Гийом Монтефальский руководил казнью.

Едва заметным взмахом руки он отдал приказ командиру лучников. Сразу с нескольких сторон вспыхнули воткнутые между поленьями обрывки пакли. Ветреная погода способствовала тому, что пламя разгорелось за считанные секунды.

Несмотря на специфику своей работы, отец Гийом так и не привык к сценам насилия. Он не стал дожидаться, пока огонь доберется до самого барона, выбрался из толпы и скрылся в хитросплетениях городских переулков. Этим же вечером, в неприметном домике на окраине города состоялась встреча Гийома с незнакомцем. Одетый в костюм бедного ремесленника, тот обладал манерами аристократа и обращался к посланнику Святого Престола, как начальник.

– Церковь никогда не забудет оказанных ей вами услуг, любезный Гийом. От себя лично я поздравляю вас с окончанием процесса над величайшим из еретиков. Вы, как всегда, действовали безукоризненно.

– Не могу принять поздравлений Ваше Преосвященство, поскольку чувствую, что не довел дело до конца.

– Разве казнь барона не стала логическим завершением всего?

– К сожалению нет. Я не смог понять природу зла, носителем которого были Бэкон и его люди. Мне не дают покоя несколько деталей…

– Полно, Гийом! Каких еще деталей? Бэкон успел поболтать напоследок?

– Ему заблаговременно вырвали язык, – полномочный представитель Папы откинул капюшон, обнажив лысую голову. – Но меня волнует то, что он успел сделать раньше. Бэкон был готов к тому, что мы ворвемся в его замок. Он ждал нас и заблаговременно помог бежать своему сыну, который, я уверен, продолжит богомерзкое дело отца.

– Если Конрад Бэкон оказался настолько дальновидным, то почему не скрыл следы своих злодеяний?

– Не видел в этом необходимости. Я помешал ему довершить начатое и только. Под пытками несколько сподвижников барона сознались в том, что демон будет вызван из ада последователями Бэкона через шесть столетий и прокатится по земле неистовым ураганом, пожиная обильный урожай человеческих жизней.

– У каждого из нас своя, отведенная Богом миссия, – пожал плечами кардинал. – Если у Конрада Бэкона через шесть веков найдутся последователи, то родятся и те, кто продолжит дело Гийома Монтефальского!

– Я не сомневаюсь в том, что сила Святой Церкви будет расти с каждым годом, но как остановить то, чего нельзя постигнуть?