Ловкие искусные движения небольшим ножом по дереву очаровали Джой, скука ей больше не грозила. Она наблюдала, как Люк высекал длинное поджарое тело, обрисовывая короткие ноги, кисточку хвоста, овал головы, похожей на мордочку лисицы. Джой гадала, какое животное выйдет в итоге из непритязательной деревяшки, и поняла, что прошло достаточно много времени только тогда, когда Люк подбросил поленьев в затухающий огонь очага. Досадуя на себя, Джой широко зевнула.
Впервые за долгое время, словно прошел целый век, пристальный взгляд Люка встретился с её глазами.
– Устала? – звук его голоса после долгой тишины был весьма долгожданен. Джой покачала головой. Она не могла позволить себе быть утомлённой, пока ещё оставались неразрешённые вопросы.
– Пока ещё не совсем. А сколько уже времени? – она запоздало поняла, что её часы потерялись в борьбе с парнями у озера, а Люк, по–видимому, не располагал часами на видном месте.
Он задрал вверх голову, как будто отстраненно сверялся с внутренними часами.
– Около полуночи. Возможно, чуть больше, – их взгляды вновь встретились, кругом было темно, их озарял лишь слабый блестящий свет от камина. – Может, тебе что–нибудь нужно?
Джой подумала, не содержит ли вопрос двойного смысла. Он смотрел на неё пристально и изучающее, она и прежде видела у него такой взгляд – когда он впервые начал свое преследование, поэтому ей и показалось, что вопрос задан не просто так. На какое–то время она задумалась, не стоит ли ей отложить этот разговор, пытаясь что–нибудь вытянуть из него. Всему есть свой предел, тем более что день вовсе не был лёгким. Джой сделала глубокий вдох и встретила его внимательный взгляд.
– Да, мне нужно знать, почему… почему ты таким странным образом убежал на прошлой неделе.
Люк закрыл глаза, между его тёмными бровями пролегла морщинка – это была единственная реакция на её вопрос. Джой готова была поспорить, что он ожидал именно этого вопроса, Люк вскинул голову и бросил на Джой взгляд, полный отчаяния.
– Я не могу сказать тебе причины.
– Не можешь или не хочешь? – бросила она вызывающе. Некоторое время они испытывали твердость характеров друг друга, не сводя пристального взгляда с глаз соперника – подобное молчаливое противостояние не было первым. Джой знала, что оно не было и последним, даже когда Люк первым отвёл глаза.
– Не могу, – это прозвучало почти, как рычание, сердитое и защитное. Широкие плечи Люка ссутулились, и напряжённость, излучаемая телом, будто приняла физическую форму. Затем разом все исчезло. Он медленно выпрямился, смотря исподлобья. – Это больше не имеет значения. – Его тон сменился от рычащего до мурлыкающего, и Джой ощутила, как слабеет собственное раздражение.
– Если это не имеет значения, то значит ли это, что ты мне поможешь? – она едва ли была удовлетворена его предыдущим ответом, но в перечне её вопросов самый важный из них не был ещё прояснён. Она отбросила прочь воспоминания о поцелуе и его странном поведении после.
Люк отошел от камина и сократил расстояние между ними одним широким шагом. Джой вжалась в диван. Люк казался огромным, нависая над нею, подавляя своей силой и непредсказуемостью. Откинув голову назад, чтобы глядеть ему в лицо, Джой упрямо повторила вопрос.
– Ты поможешь мне, Люк?
Мускулы его лица напряглись и расслабились, но глаза пристально смотрели на Джой.
– Помогу.
Услышав ответ, Джой прикрыла глаза, чувствуя, как напряжение отпускает её тело.
– Спасибо.
Простой обмен словами, казалось, снял напряжение с них обоих, и Люк внезапно улыбнулся искренней улыбкой, которую, видимо, берёг для особых случаев. Джой рассмотрела в ней подлинную теплоту и ответила Люку такой же улыбкой. Прежде, она уже как–то позволила безудержной радости на его предложение помощи толкнуть себя на неосторожные поступки, теперь Джой решила не повторять ошибок. И хотя облегчение и благодарность заполнили её, однако, она просто подтянула колени к груди и с удовлетворённым вздохом положила на них подбородок.
Очередной раз между ними повисла глубокая тишина. Досадуя на лёгкую сонливость, Джой обнаружила, что опять невольно заворожена движениями Люка, беспокойно вышагивающего перед очагом. В его поступи и каждом, даже едва заметном движении сквозила грация. Она отстраненно подумала, что, должно быть, это происходит от того, что Люк живёт в глуши, в лесу, и умеет максимально слиться с природой. Возможно то, что он вырос здесь, вдали от цивилизации, могло объяснить странности его поведения, которые одновременно уязвляли и интриговали её.
Мысли легко скользили от праздных размышлений до удивления и восхищения им, а затем повернули в сторону недавних воспоминаний. И снам. Внезапно Джой вспомнила о тех вещах, которые пыталась забыть, прогоняя образы, не имеющие места в её планах. Она вспомнила тепло, исходящее от тела Люка, прижавшегося к ней, когда она держала музыкальную шкатулку, а также события минувших дней. Джой попыталась подавить в себе поток ощущений, возникший вместе с воспоминаниями, но он не исчезал, а наоборот, обрел абсолютную уверенную власть над ней.
Её лицо запылало вовсе не из–за температуры огня. Джой отбросила одеяло прочь и задрожала вовсе не от холода. Даже то, что она закрыла глаза, не помогло избавиться от возникающих образов. Сильные объятья Люка, из которых не было сил убежать, его губы на её губах, вдребезги разрушенный самоконтроль. И всё это действительно было. В течение тех мгновений на лугу весь мир заключался единственно в поцелуе, подобного которому Джой никогда не знала.
И сны, выходящие за все мыслимые рамки. В них Джой была абсолютно не властна над собой и полностью уязвима. Первые сны вызывали у Джой страх, но после поцелуя они обрели непреодолимый эротизм, и Джой с силой всей своей воли пыталась избавиться от них, чтобы они не могли помешать и разрушить её планы.
До настоящего момента. Сейчас она была наедине, в хижине с Люком, осознавая, что до определённой степени выкинуть его из головы она не сможет. Джой никогда не думала, что воображение может обладать такой властью, она не испытывала ничего подобного с самого детства, по мере взросления она стала осознавать, насколько подавляющей может быть суровая реальность, что заставляла забыть о мечтах.
До настоящего момента.
Новое напряжение разрасталось в ней, стирая усталость и довольство, как будто она их и не испытывала. Она пыталась убедить себя, что абсурдно и ошибочно полагать, будто Люк может чувствовать ее состояние, осознавать, как рушится её оборона. Но пока он вышагивал по комнате, раз за разом с возросшей частотой бросая на нее взгляды, Джой почти что уверилась, что он все чувствовал. Должен был знать. И ожидать этого момента. Чем бы ни было вызвано его необъяснимое поведение после их поцелуя, это больше не имело никакого значения.
Джой сделала последнюю попытку справиться с эмоциями и восстановить разрушенные барьеры с трезвой рассудительностью. Но поняла, что потерпела неудачу, не успев начать. Она наблюдала за Люком, когда он присел возле огня, сполохи света от очага озаряли его лицо и густые непослушные волосы. Поношенные джинсы натянулись на бёдрах, когда он потянулся подбросить дров в камин, Джой закусила губу, пытаясь игнорировать лёгкое покалывание внизу живота. «Мой Бог, он был великолепен!» Старая клетчатая рубашка практически не скрывала широты плеч и мощной силы упругих мышц рук. Она вспомнила, что все в нем слишком замечательное, так как довольно тщательно рассмотрела его у озера.
До этого момента ей хотелось держаться от мужчин подальше. И не осложнять эмоциями стоящие перед собой цели. Джой решила контролировать себя и держаться от Люка Жуводана подальше. Однажды, она уже дала себе послабление. Но это уже не имело значения.
Наблюдая за ним в свете от камина, Джой внезапно поняла, что никогда прежде не думала, что можно настолько сильно желать мужчину.
Он резко отвернулся от огня и посмотрел ей прямо в глаза. Зелёный с золотыми вкраплениями цвет на короткий момент был заменён на красный жар от огня, глаза стали подобно глазам животного при вспышке камеры. Сердце ушло в пятки. Что–то дикое было в его сидящей на корточках фигуре, настороженное и тревожное. Плавность движений. Свирепая сила в пристальном взгляде. Теперь этот взгляд встретился с её, недрогнувший, вызывающий.
