- Очень удобно, - съязвил рыжий, с досадой отходя от деревьев. - И что, все ваши так?

- Разумеется.

- Весело живете, - пробормотал Лакр, усаживаясь рядом с Тергом. - А что будет, если не дать тебе перекинуться в полнолуние?

Шир независимо пожал плечами.

- Ничего. Я же не оборотень, чтобы от луны зависеть. Могу перекинуться, могу остаться таким, как есть. Мне не мешает личина.

- Тебе - нет, а волку?

- И ему тоже.

- Каково это - быть зверем? - неожиданно заинтересовался Картис. - Что-то меняется, когда перекидываешься?

- А как же. Слух, зрение, обоняние... все становится очень четким. Так, будто до этого ты смотрел на мир сквозь мутное стекло. Да и тело совсем другое - сильное, быстрое... не чета некоторым.

- Лапы, случаем, не мешают? - невинно полюбопытствовал Лакр. - Нет? А зубы? Когти? Хвост?

Шир только усмехнулся.

- А тебе? Плохому танцору, как говорится...

- Я - человек, - с достоинством отозвался рыжий.

- Я - тоже. Местами. Зато когда я волк, такие мелочи меня совершенно не заботят: что на двух ногах, что на четырех... без разницы.

- А как насчет всего остального? При смене облика память сохраняется полностью? - вмешался в разговор Тирриниэль. - Насколько я знаю, оборотни прошлой жизни почти не помнят, а ты?

- Помню, - спокойно отозвался Охотник, устраиваясь поудобнее. - Все помню, что делал, с кем говорил, что пообещал, что на завтрак жевал... даже то, что я - человек и почему-то умею ходить на задних лапах. Просто это становится очень далеким и маловажным. Так, краем сознания отмечаешь, что есть у меня еще одна половинка со странными принципами, но большого значения не придаешь. За исключением случаев, когда наши мысли совпадают. Так же и с волком: я знаю, что он внутри; знаю, что все слышит и понимает, чувствую, когда он голоден, но знаю и то, что он не возьмет верх, пока я этого не пожелаю.

Ланниэль заинтересованно подался вперед.

- А перекидываться больно?

- Почти нет.

- Сознание при этом не теряешь?

- Еще не хватало! - пренебрежительно фыркнул Охотник. - Что я, девка, чтобы при виде зеркала в обморок грохаться?

- Ну, хорошо. А как насчет шерсти? Что чувствуешь, когда расти начинает?

- Щекотно. И десны ужасно чешутся, если зубы режутся слишком быстро, но в остальном терпимо.

- А как ты его зовешь? В смысле, волка, конечно, - нетерпеливо заерзал на своем месте Лакр. - Ну, свистишь, там? Или шепчешь чего? Может, выть начинаешь?

Шир от таких предположений даже закашлялся.

- Дурень... зачем мне выть-то? Чтобы пересмешников окрестных пугать? Или хмер очаровывать? Нет, конечно! Просто закрываю глаза и зову. Он приходит. А потом я засыпаю и отдаю ему свое тело.

- Бр-р... вот так и сходят с ума...

- Не боишься, что одолеет? - неожиданно хмыкнул Тирриниэль.

- Нет, - качнул головой Шир. - Он живет во мне точно так же, как я живу в нем. Если кто-то из нас вдруг сорвется или решит остаться один, то погибнут оба. Не знаю, это как-то связано с магией крови, но подробности лучше у Бел спросить или у наших Владык: это они проводят Инициацию.

Лакр неожиданно округлил глаза.

- Что?! Хочешь сказать, Белка при этом присутствует? И в подробностях наблюдает, как вас корежит?!

- Да. Она приходит на каждую инициацию, - серьезно ответил Шир. - Без нее никогда не начинают.

- Но зачем?!

- У нее лучше всех получается сдержать нас в первые мгновения... ну, когда все завершается, и вместо обычного Охотника получается Серый.

Терг озадаченно потер переносицу.

- Хочешь сказать, она помогает вам не сорваться?

- Точно. В первый раз всегда сложно: новый мир, новые ощущения, память о прежней жизни заметно стирается, а желаний-то ого-го как много. И потянуться, и удрать от странных остроухих типов, от которых буквально несет чужой магией, и загрызть кого-нибудь, потому что голод поистине зверский, а иногда даже хочется найти себе па... э-э... короче, слишком много всего обрушивается. Некоторые с непривычки и кинуться могут. А Бел... - по губам Охотника скользнула странная улыбка. - У нее не сорвешься. Еще ни разу не было такого, что она кого-то упустила. Как рыкнет, бывало, да как двинет по морде, собьет с ног, а потом швырнет на землю и ткнет носом... но говорит при этом так ласково, так тихо, что поневоле прислушаешься. И как дивно она пахнет...

Шир мечтательно вздохнул.

- Мр-р. Никто в мире не пахнет так, как Бел. Никому не устоять, если она просто пройдет мимо в открытом платье. Я видел однажды - до сих пор вспоминаю с дрожью. Да что говорить! У эльфов от нее мигом крышу сносит, люди чуют эту магию немного слабее, но тоже с трудом справляются, а мы... мы ощущаем ее лучше всех. Но зато и держимся гораздо дольше. Благодаря как раз тому волку, что внутри сидит и всякий раз напоминает о стае.

- Гм, - задумчиво обронил Ланниэль. - Выходит, на самом деле это стая спасает вас от ее силы?

- Да. Когда нас много, то каждому достается лишь малая часть ее магии. А это уже можно вынести. Потому-то мы и стойкие.

- Но сейчас ты один...

- Это не имеет значения, - усмехнулся перевертыш. - Стая поддерживает меня даже на расстоянии.

- Однако человеком тебе все равно трудно? - продолжал допытываться молодой маг. - Верно? Ты ведь все равно чувствуешь ее магию?

- Да, - признал Шир. - Но гораздо слабее, чем вы. А когда зверем, то и вовсе чуть-чуть.

- А Таррэн?

- А что Таррэн?

- Считаешь его своим... Хозяином? - осторожно уточнил Ланниэль, не слишком представляя, как такой деликатный вопрос воспримет Охотник. Однако тот не только не рассердился, но даже охотно кивнул.

- Разумеется. Я ж зверь, хоть и наполовину. Только я его чувствую немного по-другому: Хозяин как... маяк, что ли? - на секунду задумался Шир. - Знаешь, как будто ты долго бредешь в темноте по болоту, путаясь в ряске и боясь утонуть, но потом вдруг видишь впереди огонек, чуешь запах жилья и с надеждой спешишь к нему, забыв про холод и усталость... это довольно странно - будучи человеком, рассуждать о том, что ощущаешь, когда бегаешь зверем. Но я именно так его и чувствую. Всегда. Куда бы ни пошел и что бы ни делал: он для нас именно маяк. Или путеводная звезда, если хочешь. Когда он есть, мы точно знаем, ради чего живем и к чему стремимся.

- Теперь не так? - быстро уточнил Стрегон, и Шир мигом помрачнел.

- Да. Теперь света впереди больше нет. Только запах Хозяина и остался. Да еще Тор. И Белка... а что будет дальше, один Торк ведает.

Братья ненадолго замолчали, переваривая услышанное. Замолчал и Шир, о чем-то глубоко задумавшись. Новые подопечные Белки тоже не порывались ступать в разговоры или делиться с кем-либо тем, что накипело. И только Тирриниэль, нахмурившись, напряженно размышлял.

- Кто водит вашу стаю? - наконец, спросил он.

- Сейчас - я, - без промедления, но со странной искрой в глазах отозвался Шир. - Раньше был отец, до него дед... наш род очень давно связан с Золотыми. Так давно, что только Бел, наверное, и помнит. Ну, и Владыка Тирраэль, конечно, потому что застал еще то время, когда под Хребтом стояли Заставы.

- Твои предки были Стражами?

- Конечно.

- Гончими? - после недолгого колебания предположил Тиль, и Охотник показал в понимающей усмешке острые зубы. А когда подметил, как дернулся при этих словах Стрегон, вовсе оскалился не хуже иной хмеры.

- Да. Но меня не поэтому слушает стая: в наше время мало иметь именитых предков, чтобы заставить повиноваться перевертышей. Для этого нужна сила и железная воля. Такая, чтоб никто не усомнился в твоем праве. А если и усомнился, то тут же отполз на брюхе с извинениями.

Лакр недоверчиво покосился.

- И часто у вас случается, что вожака пытаются сместить?

- За последние двадцать лет? Ни разу.

- А сколько ты ее водишь?

Шир хищно оскалился.

- Как раз столько и вожу.