— Боже мой! А грязные носки-то здесь при чем? — ахнул Борис Борисович.

— Не понимаете?

— Нет, я решительно вас не понимаю!

— А притом, что в этом возрасте каждый нормальный мальчишка должен самостоятельно стирать свои носки! А каждая девочка свои, пардон, трусы!

— Ну, знаете ли! — ошеломленно развел руками Би-Би. — Если вы по этой причине решили написать заявление, то это же просто… просто смешно. Я бы даже сказал, абсурдно.

После этих слов директора, глядя прямо в простодушно расширившиеся глаза Би-Би, Самсут неожиданно рассмеялась. Рассмеялась так, как смеется человек, которому уже нечего терять.

— Я очень рада, что напоследок мне удалось вас рассмешить, — бросила она и затем серьезно добавила: — Завтра я зайду за документами, извольте распорядиться.

И после этих слов Самсут вышла, плотно закрыв за собой дверь в кабинет.

Пока она пересекала приемную, держа лицо перед ни в чем не повинной секретаршей, внутри у нее все клокотало. Однако, оказавшись в коридоре, всегда поражавшем при отсутствии учеников какой-то подозрительной и чреватой опасностью тишиной, Самсут подпрыгнула от удовольствия, неудачно попыталась сделать антраша и неожиданно почувствовала себя простой школьницей, прогуливающей уроки…

Дома, сидя на любимом диванчике, Самсут снова повернула голову в сторону окна, где увядала сирень, и вспомнила, как однажды в такое же время года когда-то давным-давно они с матерью уезжали на море, в Абхазию. «Уехать бы сейчас тоже куда-нибудь, подальше от города, на море, в лес, в горы, — с тоской думала Самсут, вдруг на миг явственно ощутившая ни с чем не сравнимый, прозрачный воздух над озером Рица. — Сколько я уже не бывала в горах?» Самое занятное, что возможность куда-либо уехать у нее была. И возможность, и, что самое главное, деньги. На несостоявшуюся поездку в Шотландию Самсут умудрилась скопить почти пятьсот долларов! «Ровно двадцать пять частных уроков английского по полтора часа», — автоматически подсчитала она. Вспомнив о заветном конвертике, Самсут полезла в верхний ящик комода, пересчитала деньги и убедилась, что сумма составляет даже чуть больше предполагаемых пятисот зеленых денег. «В самом деле, съездить, что ли, куда-нибудь?..» — в который раз за этот бесконечный день перескочили ее возвышенные мысли на обыденно-земное. А персидская сирень все так же одуряюще-пряно бушевала под окнами, как бушевала и десять, и двадцать, и даже тридцать лет назад.

В следующий момент она вздрогнула от раздавшегося в темноте телефонного звонка и, коротко чертыхнувшись, покорно поплелась к стоящему в коридоре аппарату. Снова выслушивать армянские истории Карины (а кто же еще мог ей звонить в такое время?) у нее не было ни желания, ни сил. Однако это оказалась не Карина.

— Самсут Матосовна Головина? — осведомился низкий, не без приятности, мужской голос.

— Да. А с кем я говорю?

— Я… Зовите меня… Ну, допустим, Хоровац. Впрочем, дело не во мне, уважаемая Самсут Матосовна, а в вас, и только в вас.

— Простите, но я не понимаю…

— Прошу вас, выслушайте меня. Только выслушайте, не перебивая. Итак: полгода назад в одной из стран, как это теперь принято говорить, «дальнего зарубежья», произошло несчастье с одним богатым и влиятельным человеком. Автокатастрофа с летальным исходом. К сожалению, такое случается даже в их, сытых и весьма благополучных пенатах.

— Мне очень жаль, конечно, только я-то здесь при чем? — довольно невежливо перебила Самсут.

— А все дело в том, что досадное происшедшее с неведомым вам человеком, как ни странно, сделало вас, Самсут Матосовну Головину, и ближайших членов вашей семьи наследниками баснословного состояния.

— Послушайте, вы, как вас там…

— Хоровац, Самсут Матосовна, Хоровац… Понимаю, что подобная информация ошеломила вас, возможно, вызвала саркастическую усмешку, но подождите улыбаться. У меня есть неопровержимые доказательства ваших исключительных прав на наследство.

— Так вот, Хоровац! Если это розыгрыш, то розыгрыш глупый и…

— Успокойтесь, Самсут Матосовна, это не розыгрыш и, надеюсь, не глупый, Я понимаю, что такие вещи бывает довольно трудно, вот так вот с ходу, переварить и осознать. Но… Помните «Неуловимых»? «Это есть факт, мсье Дюк».

— Я помню «Неуловимых», но вот только не припомню, чтобы у меня были родственники за границей, — в данном случае Самсут немного лукавила, поскольку как минимум одного такого родственника она прекрасно знала. Хотя и не с лучшей стороны.

— Так я вам об этом и толкую. Поймите, это просто чудо, счастливое стечение обстоятельств, к сожалению ставшее следствием чужого несчастья, что удалось практически стопроцентно установить факт вашего родства. Так что считайте, что вы в своей жизни нашли клад. Уверяю, что далеко не всем так везет. Тем более что этот клад не нужно сдавать государству. Разве что налоги…

— А вам-то какое дело до моего, как вы выражаетесь, клада? Предлагаете услуги копателя?

— Не буду лукавить, в данном случае от небольшого вознаграждения я бы не отказался. В конце концов, это я располагаю подробностями и доказательствами. Но при этом размер возможных комиссионных оставляю исключительно на ваше усмотрение. Надеюсь, вы оценили благородство моих намерений?

— Конечно, оценила. Особенно то обстоятельство, что из самых благородных намерений вы не хотите открыть мне ни фамилии родственников, ни страны, где они жили, ни собственного имени? — парировала Самсут.

— Вот вы насмехаетесь надо мной, а зря. Помимо прочего, я еще и искренне забочусь о вашей личной безопасности. Да-да, не удивляйтесь. Состояние столь значительно, что любой претендент, выступивший с претензией на оное, неминуемо ставит себя в положение дичи. За которой найдется немало желающих поохотиться.

— Я благодарна вам за заботу, и все же… Откуда вы вообще узнали обо мне? Кто вам дал мой телефон?

— Ну, это-то как раз нетрудно: необъятные возможности Интернета, «пиратские» базы данных с рынка «Юнона»… Ну да я понимаю, что сейчас вам нужно какое-то время, чтобы успокоиться, все обдумать и принять решение. Но поскольку времени у нас с вами не так много, то и откладывать дела на глубокое «потом» тоже не стоит… Вот что, давайте-ка завтра мы с вами встретимся и спокойно все обсудим. Скажем, часика в четыре. Кофейню «Гурме» возле «Чкаловской» знаете? Это ведь совсем недалеко от вашего дома, не так ли?..

— Знаю, — окончательно растерявшись, кивнула Самсут, автоматически отметив, что незнакомцу известен не только ее телефон, но и адрес.

— Ну тогда до встречи. Да, а узнать меня совсем не трудно. Особая примета — усы. А у вас?

— А у меня нет усов, — ответила Самсут и медленно опустила трубку на рычаг.

Так вот чем суждено было закончиться этому нервному во всех смыслах летнему дню! Чьей-то идиотской шуткой. И шуткой жестокой. Ведь если звонивший что-то знает о ней, то наверняка знает и о ее неблестящем материальном положении. Мать-одиночка с грошовой учительской зарплатой… ну, еще пенсия Галины Тарасовны плюс подработки — у одной ученики, у другой массаж. Негусто… Вот и ударил по больному месту. Гад!

Но с другой стороны… А вдруг не шутка? Вдруг и вправду?

Жаль, что до сих пор она всерьез, «с чувством, с толком, с расстановкой» не интересовалась своей родословной… Если бы она не поленилась когда-то, то могла бы хоть приблизительно оценить правдивость слов этого велеречивого незнакомца-доброхота — и отнестись к ним как они того заслуживают. Но, увы. И все же… И все же сладкая отрава надежды начала вползать в уставшую душу Самсут.

«Завтра, — устало махнув рукой, подумала Самсут. — Завтра все и решим. Впрочем, честно говоря, что мне до того, что в Багдаде хурмы много?»

Но до спасительного завтра оказалось еще далеко.

Самсут легла, стремясь заснуть как можно скорее, отдохнуть и завтра посмотреть на происшедшее всего лишь как на чью-то глупую, но безобидную шутку. Однако из этого грандиозного плана даже сейчас мало что удавалось осуществить. Она лежала, прислушиваясь к улице, не затихавшей в эти безумные летние месяцы даже по ночам, и скоро вынуждена была признаться себе, что разговор этот взволновал ее гораздо больше, чем ей того хотелось бы. Вот только… к чему надеяться зря? Ведь до сих пор действительно все происходило по одному сценарию: стоило ей когда-нибудь на что-нибудь понадеяться, как все сразу же начинало идти прахом. Как, к примеру, она хотела жить вместе с отцом Вана, мелькнувшим на ее студенческом небосклоне загадочным метеором! И что из этого вышло?