— Зря?

— Сам посуди! Допустим, ты совершил в своей работе, которой весьма дорожишь, поскольку имеешь с нее приличные бабки, ошибку. Не роковую — но все же!

— Так ведь как раз роковую! — не выдержал Померанцев.

— Не перебивай вышестоящих, лучше послушай дальше… Итак, с его точки зрения, не роковую: когда малый очухался, то наверняка проверил, все ли в порядке, и к хозяину заглянул, и территорию на сей раз тщательно проутюжил! И там и там — все в порядке. Хозяин продолжает как ни в чем не бывало общаться с посетителями. Территория… даже если Филя оставил какие-то следы своего проникновения, в чем лично я сомневаюсь, чиста. Словом, единственный ущерб — шишка на башке. И соответственно, выбор: повиниться хозяину и таким образом, скорее всего, потерять работу или… Вот ты бы что выбрал?

— Я бы выбрал «или»! — ни секунды не раздумывая, признался Померанцев.

— То-то! — Турецкий поднял указующий перст.

Два часа, отпущенные Померанцеву шефом, Валерий провел с пользой: заскочив домой, вернулся в управление и, обосновавшись за своим на редкость чистым столом, посвятил остаток свободного времени личной жизни, обзвонив сразу трех очаровательных девушек, с которыми его связывали по взаимному согласию вполне необременительные отношения. Настроение у него было прекрасное, чему больше всего способствовал тот факт, что пусть ненадолго, но бремя ответственности за северотуринское дело переложено на надежные плечи шефа.

Валерий ни минуты не сомневался, что Турецкий при всей своей проницательности ничего нового по сравнению с уже найденным совместными усилиями его самого и Дениса в бумагах не отыщет. И даже представить не мог, что и на сей раз просто-напросто недооценил своего шефа.

…Вернувшись в кабинет Турецкого точнехонько спустя два часа, Померанцев застал Александра Борисовича увлеченным каким-то телефонным разговором. Увидев Валерия, он молча махнул рукой в сторону стула, продолжая внимательно слушать своего собеседника. Папка с материалами следствия была закрыта, но перед Турецким лежало несколько листов бумаги, присмотревшись к которым Валерий с некоторым недоумением узнал распечатки разговоров Альберта с Евгенией Шмелевой.

— Совершенно с тобой согласен, Слава, — произнес наконец Турецкий, и стало ясно, что по ту сторону провода находится не кто иной, как Грязнов-старший. — Конечно, народу получается многовато, но тут уж ничего не поделаешь, как говорится, ночь темна… Ладно, звони Денису. Померанцев?.. В данный момент сидит передо мной… Договорились, прозит!

— Что? — невольно поинтересовался Валерий, с интересом глядя на шефа.

— Как говорят в Одессе, слушай сюда. — Сан Борисыч положил трубку и задумчиво посмотрел на Померанцева. — Лично меня заинтересовала одна маленькая деталь, мелькнувшая здесь, — он постучал указательным пальцем по страницам распечатки. — Конечно, вполне возможно, что вытянем пустышку. Но возможно, и нет… Если помнишь, в одном из разговоров Шмелевой с Вронским дама вскользь бросила фразу насчет их, к слову сказать, записанной как раз на нее дачи. Мол, она туда давно уже носа не кажет, а муж, мол, зачем-то мотается, а с ремонтом тянет, руки вроде бы не доходят…

— Хотите сказать, что дачу необходимо проверить?.. — Валерий с сомнением покачал головой. — Насколько помню, Шмелева говорила, что «дачей» ее можно назвать разве что условно, — сущая развалюха… Что касается Василия, он, судя по всему, мужик неприхотливый. Кстати, и родом из деревни…

— Точно — из деревни! — усмехнулся Турецкий. — Слава… Вячеслав Иванович по карте проверил: упомянутая дача или, если хочешь, развалюха, как раз и находится в этой почти подчистую вымершей деревне, откуда Василий Шмелев родом, и называется она… точнее, называлась, как раз по фамилии, которую носили большинство покинувших деревню жителей: Шмелевка…

Померанцев почесал в затылке, улыбнулся и вздохнул:

— Сдаюсь… Не исключено, что и впрямь проморгали!..

— То-то!.. Ну ладно, цыплят вообще-то по осени считают, не будем забегать вперед… Значит, выберете в ближайшем же будущем ночку потемнее, с гарантией, что хозяин туда не заявится… Это уже Денискина забота!.. На операцию отправляетесь в мужиковском составе: с нашей стороны — ты с Яковлевым, с кем пойдет Денис, решит он сам. Надеюсь, напоминать, что протоколы осмотра должны быть тип-топ, не надо?

— Не надо! — обиделся Померанцев. — Одного я только не пойму: если мы и впрямь что-то обнаружим, где понятых брать? Сами говорите — деревня вымершая…

— Съезди туда, Валера, предварительно днем, только проверь, нет ли за тобой «хвоста»… Сдается мне, что парочка стариков в Шмелевке все-таки проживает. Если нет, значит, думайте сами насчет понятых. Но чтоб задокументирован был каждый шаг!

— Есть! — Валерий поднялся со стула. — Судя по всему, мне следует поторопиться, чтобы к завтрашнему утру вернуться в Северотуринск.

— Удачи тебе! — кивнул Турецкий. И, дождавшись, когда Валерий покинет кабинет, неторопливо собрал листы распечатки и, вложив их в папку, изученную им самым тщательным образом, тоже поднялся.

Прежде чем просить у Меркулова направить в Северотуринск спецов из экономического подразделения (идея Померанцева была, безусловно, верна), следовало доложить своему шефу и другу все, что ему самому доложил подчиненный, добавив к этому собственные соображения… Как говорится, дружба дружбой, а служба службой!

Что касается постановления и ордера на обыск шмелевской дачи, Александр Борисович успел выписать и то и другое за время отсутствия Померанцева в прокуратуре. Он не хотел, чтобы Валерий занимался этим сам: это был небольшой, но все-таки риск — ведь фактические основания для обыска «развалюхи» крепкими бы никто не назвал… Так пусть уж лучше это будет его, Александра Борисовича Турецкого, риск, а не подчиненного ему Померанцева. Несмотря на то что выписать и то и другое Валерий, возглавлявший северотуринскую группу, имел право.

Что касается Померанцева, двигавшегося в данный момент в сторону вокзала, он, как ни странно, тоже думал об ордере на обыск шмелевской дачи, выписанном Турецким.

«Благородно, и весьма…» — пробормотал Валерий, на минуточку представив, как в итоге данной акции они останутся с носом, а документы, свидетельствующие об этом, окажутся приобщены к материалам следствия. На самом же деле, чем больше он размышлял над предстоящей операцией, тем отчетливее росла в нем уверенность, что результат будет.

Вопреки худшим предположениям Померанцева и Турецкого, деревня Шмелевка вымершей все-таки не была, хотя большинство покривившихся домишек действительно казались ослепшими из-за накрепко заколоченных ставень. Оставалось лишь удивляться, почему она пришла в такой упадок: Шмелевка располагалась в удивительно живописном месте, рядом сразу с двумя прозрачными и явно глубокими озерами, в которых, как подумал Валерий, наверняка водилось полно рыбы, возможно даже сомы: одно из озер было глубоким.

Кроме всего прочего, деревенские домишки оказались раскиданными сразу по трем холмам, а лес, окружавший Шмелевку, выглядел девственным. Будь Померанцев на месте здешних богатеев, он бы наверняка избрал для элитного поселка именно это место, а никакое другое. Как выяснилось довольно скоро, не один Валерий придерживался такого мнения.

На самом высоком из холмов, в центре деревушки, высился один-единственный особняк — явно отстроенный недавно, ухоженный, обнесенный сплошным деревянным забором. Оставив Денисов «лексус», которым воспользовался для нынешней поездки, Померанцев неторопливо взобрался на холм, достиг дома и постучал кулаком в крепко запертые ворота, из-за которых тотчас же отозвался громовым лаем явно не мелкий пес. Захлебываться тявканьем и рычанием собаке пришлось не менее пяти минут, прежде чем где-то вдалеке послышался женский голос, цыкнувший на хвостатого охранника. Затем слух Валерия уловил довольно тяжелые, шаркающие шаги, и наконец замок в воротах щелкнул и они доверчиво распахнулись перед незваным гостем.