— То есть она свёртывается? — уточнил Ромирез.

— Точно так, — кивнул собеседник. — Теоретически, человек с такой кровью должен испытывать дикие боли, примерно как больные лейкемией…

— Или быть заведомо мертвым. — Мрачно предположил Доналд.

— Или так, да. — Хоспек нервно хохотнул. — Ну, как тебе мысль, что мы охотимся за Милой Йовович из «Обители Зла»?

— Не смотрел такое. Погоди, так что нам это даёт?

Пожилой капитан заёрзал на стуле, он явно побаивался говорить Ромирезу остальное. Однако дело есть дело. Подёргав себя за усы, Хоспек немного успокоился и ответил:

— Штука в том, что пару минут назад заработал GPS в телефоне одной из сестёр…

— Как?!!! И мне до сих пор об этом не доложили??? — Ромирез аж подскочил в кресле, как будто его окатили ледяной водой. — Быстро формируем группу и отправляемся на место! Берни, чёрт тебя дери, почему ты так долго молчал??? Нельзя было с этого сразу и начать, мать твою!!?? Куда они направляются???

Ярости офицера Ромиреза не было предела. Он готов был сейчас же «рвануть» на то злополучное шоссе на своём старом «рабочем» драндулете, и лично «нюхать след» за сбежавшими девицами. Однако Хоспек очень быстро охладил рвение офицера.

— Вот потому-то мы и не стали сообщать тебе об этом сразу, — как можно спокойнее пояснил детектив. — Ты уже два раза пытался взять девочек штурмом…

— «Девочек»? Да они же не…, - вскипел Доналд.

— Не важно, — осадил его Берни. — Большим количеством их не взять, это очевидно. Так почему бы не попробовать «качеством»?

Бернард Хоспек хитро подмигнул своему собеседнику. Тот изумлённо уставился на него.

— Ты в какую сторону клонишь, приятель? — с недоверием спросил офицер. Он не собирался играть «в прятки» с особо опасными существами.

— Всё очень просто, мой друг. Конгениально просто, — хищный оскал Бернарда не оставлял сомнений в том, что его план отличается особой изощрённостью. — Мы просто отправили к девочкам проверенного человека. Того, кто сумеет найти к ним уникальный подход, и при этом не разоблачить своих истинных целей…

— Хватит играть в Шерлока, Берни. Кого ты к ним подослал? — нетерпеливо переспросил Ромирез.

— Всего лишь нашего «Принца», Дон. Но, поверь мне, этого будет достаточно, чтобы девушки пришли к нам «с повинной» сами, да ещё и написали «чистосердечное» на всю свою семью. И никаких перестрелок и жертв. Всё благородно и цивилизованно, как и надо действовать в подобных случаях.

У Доналда перехватило дыхание. Заикаясь, он попытался выдавить из себя:

— Ты… Берни, ты…Решил рискнуть жизнью Медичи???

Тот в ответ лишь нежно погладил карман, в котором надёжно покоилась зажигалка Ромиреза.

— Всё в порядке, Дон. Вот увидишь, этот ловелас сумеет «обаять» их настолько, что они сами будут умолять его надеть на них наручники. А нам такой исход дела — как раз на руку, или я ошибаюсь?

Доналд невесело улыбнулся — да, все были в курсе любовных похождений «Принца», но обычные женщины — это одно, а троица буйных… Словом, он был не уверен, что молодой полицейский сможет справиться с поставленной задачей, не рискнув при этом собственным здоровьем. Им он, кстати, весьма и весьма дорожил.

— И какие гарантии есть у нас относительно того, что твой план сработает? — спросил он Хоспека.

— Ли будет круглосуточно находиться на связи с нами — мы «нашпиговали» его микрофонами и парочкой камер. Если что — мы всегда будем знать, где и с кем он в данный момент. Кроме того, мы прикрепили к нему несколько толковых ребят — они будут следовать за ним по пятам, и в случае чего — не дадут причинить ему боль.

— А как же сёстры? Они ведь могут заметить, что за ними следит целый отряд?

— Предоставь это Ли. Он у нас — мастер «пускать пыль в глаза», никто из девочек даже не заподозрит, что он из «наших». Медичи своё дело знает, да и ты, Дон — дай парню шанс…

Ромирез сцепил пальцы «замком» и мрачно облокотился на стол. Настроение у него сейчас было самое, что ни на есть, паршивое. Хмуро взглянув на Хоспека, офицер громко выдохнул:

— Ладно. Вы ведь всё равно его уже отправили, так какой смысл имеет теперь спрашивать о чём-то меня? Посмотрим, что из всего этого выйдет…

Нона нетерпеливо прядала ушами, пока её хозяин — Диего Мануэль, как можно туже затягивал стремена. Проверив в последний раз седло и удила, он с лёгкостью вскочил на спину Ноны словно завзятый наездник. Верпетий, топтавшийся рядом, искренне восхитился горделивой осанкой монаха, восседающего на своей сильной лошади:

— Святой Отец, да вы будто сам граф или барон какой-нибудь — так ловко держитесь в седле! Неужели такому искусству наездника учат в монастырях дальнего Севера?

— Молчание — вот истинное качество, отличающее прилежного ученика, — уклончиво ответил Мануэль. — Скажи мне лучше, ты тщательно проверил узлы с вещами? Мы точно ничего не забыли?

— Нет, господин мой. Всё уложено и тщательно просмотрено мною ранее — все документы на месте, а все наши вещи в перемётных сумах, — ответил Верпетий, завязывая тройной узел на последнем из мешков. Перекинув и его через спину своего старого коня, любезно предоставленного конюшней монастыря, юноша неловко взобрался в седло (всё-таки при работе в монастырской библиотеке нечасто приходится выезжать куда-либо).

Мануэль был страшно недоволен тем, что к нему приставили местного шпиона. И хотя Верпетий внушал ему определённое доверие, всё же он не мог забыть того, какие мысли посетили его бренный разум при первой встрече с молодым монахом. Когда отец Диего Хорхе, наконец, пришёл в себя в монастырском лазарете, монах-врачеватель сразу же предупредил его, что придётся навсегда отказаться от дальних переездов и ночных бдений над книгами — это, де, изматывает его и без того уставший организм. Но он не принял во внимание, что именно эта деятельность и занимает большую часть времени инквизитора. Что бы там ни говорил лекарь, отлов и изучение нечестивых были центром жизни Мануэля. Отказаться от этого значило бы — отказаться от себя самого.

Однако самой больной новостью, вызвавшей негодование священника, стало предложение епископа Корнетти принять у себя его нового ученика — молодого монаха по имени Верпетий. Того самого, что встречал его у врат монастыря Святого Себастьяна. Оказалось, что именно он передал епископу все сведения касательно ведьмы Альберты, и эта новость настораживала Мануэля не менее первой. Корнетти предложил услуги Верпетия по части помощи в организации опытов над испытуемыми (слава Богу, хоть здесь поездка прошла для него удачно), а также попросил обучить его азам инквизиторского ремесла. «Как видно, Его Святейшество желает удостовериться в объективности моих экспериментов. Ну что же, я готов честно выстоять в этом поединке, но зачем обучать мальчишку искусству пыток?! Этот вопрос мне интересен более всего: Верпетий большую часть жизни провёл в подземной библиотеке монастыря, он — всего лишь книжная крыса, не способная всей душой постичь смысл деятельности инквизитора. Но тогда какой ему будет прок от моих занятий? Остаётся только одно предположение — как и положено крысе, Верпетий станет вынюхивать всё о моих личных целях в области данного дела, а это может серьёзно сказаться на его результатах. Он вполне может попытаться сорвать эксперимент, или преподнести его Совету „не в том свете“, не поняв его истинной сути. И тогда мне не узнать секрета колдовской Силы этих существ… Что ж, постараюсь этого не допустить…»

— Отец Мануэль! Святой отец, вы меня слышите!?

Инквизитор вздрогнул. За размышлениями он совсем не заметил, как его юный «ученик» зовёт его во всю силу своего молодого голоса.

— Не кричи так, прошу тебя! — откликнулся Мануэль. — Твой крик способен спугнуть всех Ангелов, наблюдающих сейчас за нами с высоты Небес. Чего тебе?

Верпетий стыдливо опустил глаза:

— Прошу прощения, отче. Вы задумались, и я подумал, что вы, возможно снова…