— Что ты задумал? — спросил он.

Улыбка словно приклеилась к моим губам; и в этот момент я понял, что больше не притворяюсь, будто контроль над ситуацией принадлежит мне. Я действительно был хозяином положения.

— Может, я и поиздевался над Алеком, — произнёс я, — но вам никогда не удастся ничего доказать. Потому что я для вас слишком умён.

С этими словами я встал и твёрдым шагом вышел из кабинета, даже не оглянувшись. Если это охота на ведьм, то я не собираюсь покорно идти ко дну. Буду держаться на поверхности хотя бы из чувства противоречия. Стану ведьмой.

Изображать из себя плохого парня, когда ты на самом деле им не являешься — та ещё работка, но я учился быстро, да и стимул у меня был мощный. Кое в чём помог Тайсон. Собственно, он никогда не был плохим парнем — я имею в виду, он, скорее, вызывал у людей не страх, а брезгливость — но он как никто другой понимал все трудности этого дела. Тайсон воспринимал процесс обучения меня тонкостям злодейского имиджа как отменное развлечение. Мы уселись за кухонным столом, и он начал урок:

— Очень важно, в какой позе ты сидишь. Надо отодвинуться подальше от стола и хорошенько, нагло так развалиться.

Я попробовал.

— Не пойдёт, — забраковал Тайсон. — Ты всё равно слишком близко к столу — руки достают до тетради. А ты должен отодвинуться подальше, может, даже чуть-чуть наклонить стул назад, так чтобы все поняли: чтобы дотянуться до учебника, тебе требуются невероятные усилия.

— А, понял. Это как будто твои собственные книжки сами отталкивают тебя, не хотят, чтобы ты к ним прикасался.

— Точно. — Он прошёлся по кухне, внимательно изучая мою позу. — Ладно, сейчас вроде сидишь как надо. А теперь вообрази, что я учитель. Что будешь делать?

— Злобно пронзать глазами, — сказал я, — как будто вижу насквозь.

Тайсон покачал головой. Ответ неверный.

— Не-а. Для Грина, должно быть, сошло, потому что он первый начал злобно пронзать тебя. С учителем надо наоборот — избегать зрительного контакта.

Я попытался избегать.

— Да нет, не гляди в окно, а то похоже, что ты просто замечтался. И не вниз. Надо выбрать пустое место на стене и пялиться в него, чтобы становилось ясно — ты смотришь в никуда. И все должны понять, что делаешь ты это нарочно.

Я удручённо вздохнул.

— И что, всё это прямо так необходимо?

— Ну ты же хочешь выглядеть сволочью или как?

До наступления темноты я сходил в торговый центр и купил себе новое, «злодейское» одеяние: штаны и рубашки ужасного вида, с дырками и жуткими картинками. Вернувшись домой, я продефилировал перед Тайсоном в своём новом обличье. Вот теперь он встревожился.

— Ты чего? — осведомился я. — Или тряпки не те?

— Да нет... — замялся Тайсон, — я просто... ну, не знаю... Ты сам на себя не похож, Джаред.

Я глянул в зеркало, вмонтированное в дверцу его шкафа. Он прав. Я выглядел, словно злой двойник себя самого.

— Отлично, как раз то что надо.

Тайсон поёжился.

— Слушай, а зачем тебе это всё?

Но я ничего ему не рассказал. На то у меня имелись свои соображения, поделиться которыми я покуда ни с кем не мог.

В коридоре я налетел на маму. Та отреагировала немедленно:

— Мне не нравится, когда ты так одеваешься, Джаред.

Меня удивило не то, что ей мой новый стиль не по нутру. Меня удивило, как она это сказала — словно я уже одевался так прежде.

— Да сейчас все так ходят.

— Ты не все, — возразила она и добавила: — Будешь таскать это — стирай его сам. Я и пальцем не притронусь.

На следующий день я надел свои злодейские одёжки в школу, и эффект получился впечатляющий. Все встречные-поперечные оборачивались мне вслед — как ученики, так и учителя. Немало бровей ошеломлённо поднималось при виде моего поведения на уроках — развалистая небрежная поза, взгляд в никуда... Я словно бы окутался густой мрачной тенью, тяжёлой, как запах некоторых одеколонов.

Именно таким в глазах всех и должен быть лидер Теневого клуба. Мой великий эксперимент «Мрачный Теневой Владыка (МТВ)» начался.

Грин натуральным образом взъярился, что, с одной стороны, испугало меня, а с другой, можно сказать, обрадовало: теперь из нас двоих параноиком был он, а не я. На одной из переменок Джоди Латтимер попыталась передать мне какой-то конспект, но Грин помешал, устроив нечто вроде допроса третьей степени. Он вынырнул из ниоткуда и уставился на нас таким взглядом, словно мы занимались чем-то предосудительным.

— Это ещё что такое?! — набросился завуч на Джоди. Мы оба воззрились на него, словно он явился с Марса. — Я жду объяснений, мисс Латтимер!

На Джоди была её любимая джинсовая бейсболка, только сегодня она надела её как положено. Над козырьком бейсболки красовались ярко-оранжевые буквы «ТК».

— А что? — спокойно отозвалась она. — Мой папа ходит в теннисный клуб. Там таких кепок навалом.

Только тут мне стал ясен ход мыслей Грина. Он, конечно, думал, что «ТК» означает «Теневой клуб».

— Неужели вы отстраните Джоди от занятий из-за какой-то шапки? — поинтересовался я. Грин бросил на меня взгляд, способный заморозить море. Я знал, что на конец недели он запланировал встречу со мной и моими родителями. Он метал громы и молнии, грозил отстранением и исключением, и что греха таить — меня это беспокоило, потому что запись об исключении из школы остаётся в твоём личном деле на всю жизнь. И всё же рентгеновский взгляд завуча больше меня не пугал, потому что я ясно отдавал себе отчёт: видеть насквозь мистер Грин не способен.

Я всё больше проникаюсь уверенностью, что в термодинамике помимо известных трёх законов существует четвёртый. Наряду с законом сохранения энергии имеет место закон сохранения странности, или, иначе, «закон закидона», благодаря которому в мире поддерживается равновесие. В моём случае он выразился в следующем: в то время как я всё больше становился похож на худший кошмар всех матерей, кое у кого другого поведение изменилось в сторону большей нормальности.

Как-то на первой неделе эксперимента «МТВ», вернувшись домой из школы, я застал на кухне незнакомого пацана — тот копался у нас в холодильнике. Наверно, приятель Тайсона, решил я; хотя странно — Тайсон никогда не приводил своих друзей домой. Да и были ли у него друзья? Я уже собрался спросить чужака, что он, собственно, забыл в нашем холодильнике и не нужна ли ему помощь, но вовремя вспомнил, что я теперь Мрачный Теневой Владыка, и прорычал:

— Эй, приятель, берёшь товар? А платить кто будет?

Пацан обернулся. У него оказалось знакомое лицо в совершенно незнакомой упаковке.

— Привет, Джаред!

Вот тебе и раз. Это не был дружок Тайсона. Это был сам Тайсон. Его лохмы, чересчур длинные и вечно торчащие дыбом, а теперь коротко подстриженные, образовывали на затылке аккуратную, чёткую линию. Он даже сбрил реденькие козлиные волоски на подбородке, грозящие когда-нибудь стать бородой.

— А... э... — ошеломлённо промычал я, — классный причесон...

Как там называется штука, содержащая в себе логическое противоречие? Ах да, оксюморон. Вот его я сейчас и видел перед собой во плоти. «Тайсон Макгоу» и «аккуратная причёска» — если эти два понятия всунуть в одну фразу, они вызовут катастрофическое короткое замыкание в мозгу, что в данный момент со мной и произошло. Самый настоящий оксюморон. Впрочем, в моём случае это можно было назвать "вовсю-баран", потому что я стоял с разинутым ртом, тупо созерцая, как проявляется действие «закона закидона».

— Нравится? — спросил он, приглаживая ладонью то, что осталось от некогда пышной шевелюры.

— А... ну да... — промямлил я, с трудом приходя в себя. — Завтра все в школе ошизеют...

— Я подумал, что если ты превратился в собственного злого двойника, то я в лёгкую могу стать своим непсихованным двойником. — Тайсон схватил куртку и направился к двери.