Дальше мои наниматели всё-таки поняли, что от них требуется, и быстренько напоили меня содержимым небольшого хрустального флакончика. Открыть секрет? Во флакончике была обычная вода…

Остаток дня я «приходил в себя», а светлые недотёпы косились на меня, как на героя. Эльфийка даже спасибо сказала. Наверное, она подумала, что я не слышал её всхлипов. Операция по соблазнению проходит успешно!

Возрадовавшись, я улёгся спать, заметив мелькнувшую в кустах странную тень.

Ну почему всё самое интересное должно происходить именно по ночам? Ну, вот кто такое придумал?! Поймать бы этого автора, который сказал «И стоило наступить ночи, как вдруг!..» и настучать ему в бубен, простите мой лексикон. А то он сказал, и все остальные тут же принялись его копировать.

Я спать хочу! И что, что Тёмный Князь и воплощение Зла?! Всё равно хочу. Мне, между прочим, умереть пришлось, а тут какая-то тень.

Впрочем, ночь прошла спокойно. Если что-то и бродило вокруг нашей команды, сегодня оно решило не высовываться и дать мне отдохнуть. Монашек, устав носиться по полянке и поливать кучки пепла святой водой, опустился на землю рядом со мной и грустно вздохнул.

— Вот скажи мне, тёмный, какая тебе выгода в том, что ты защитил сиятельную леди? И не притворяйся, что сделал это по зову сердца…

— Может быть, она мне нравиться? — ехидно вопросил я, замечая, как эльфийка насторожила свои красивые ушки.

— Чушь! — добродушно фыркнул Радек, доставая из складок рясы потрёпанный молитвенник. — Слуги мрака не умеют любить, только желать!

— Хм… согласись, — при этих словах монашек так скривился, будто укусил незрелый лимон, я, не обращая внимания на эту реакцию, продолжил: — Согласись, что между словами «любить», «желать» и «нравится» огромная пропасть. И поверь, тёмные умеют испытывать симпатию. И если я приведу назад отряд в целости и сохранности, мне больше заплатят. Так что выгода есть. И немалая. — К тому же с эльфийкой путешествовать намного веселее, — додумал я про себя.

Монашек недовольно фыркнул и даже собрался отодвинуться от меня, но потом передумал и тихо забормотал молитву, словно проверяя мою реакцию на святые слова. Реакции не последовало. Точнее, я просто перевернулся на другой бок и уснул.

Снилось мне что-то невнятное. Не помню, что точно, кажется, я то ли от кого-то убегал, то ли, наоборот, за кем-то гнался. Мне было очень весело и совершенно не скучно. Это ощущение оказалось настолько удивительным и нереальным, что я даже проснулся. Рядом тихо похрапывал монашек. Фигура рыцаря, который прохаживался туда-сюда в ожидании конца смены, мельтешила где-то сбоку. Лес жил своей ночной жизнью. Где-то тревожно ухнул филин, словно предупреждая Алира о моем пробуждении.

Я осторожно, чтобы не привлечь внимание рыцаря, перевернулся на спину. Жаль, небо оказалось затянуто плотным слоем облаков. Не то, чтобы я люблю смотреть на звёзды, просто, раз уж проснулся — почему не отдать немного свободного времени созерцанию?..

Несколько минут я вглядывался в тревожный чёрно-багровый цвет туч. Словно кто-то пытался меня о чём-то предупредить. Но о чём? Если бы была хоть какая-то вероятность моей смертности, я бы знал. Хаос не в счёт. Туда могу проникнуть только я. Ну, и некоторые умельцы из народа северных орков, но тех уже давно нет на этом свете. А значит, я проживу ещё ровно столько, насколько хватит моей выдержки. Что-то другое? Угроза моим спутникам? Зачем? Здесь, на своих землях, я смогу спасти их от всего. Даже из смерти в течение десяти минут успею вытащить. Хотя может и не стану. Не так уж они и дороги мне. Что-то случилось в Цитадели? Нет, Элли успел бы мне это сообщить… Хотя так легко забыть, что личная неуязвимость не возводит в ранг бессмертных всех вокруг.

Внутри нарастала непонятная тревога, словно я что-то забыл, что-то очень важное, и никак не мог вспомнить. Я вроде никогда не жаловался на склероз, а тут уже не в первый раз ловлю себя на подобной забывчивости…

В таких раздумьях я провел ещё пять минут, пока не понял, что цвет неба всего лишь отражает мои мысли. Помянув хаос вперемешку с весёлым крестьянином, я быстренько привёл сознание в порядок, с удовольствием наблюдая, как тучи шустро расползаются в разные стороны, открывая чернильное небо с крошечными алмазиками звёзд.

— Великий Свет! — тихо воскликнул Алир, потрясённо смотря вверх. Н-да, надо было сначала ему глаза отвести.

Я поменял положение своего тела на сидячее и ухмыльнулся.

— Тебе не кажется, рыцарь, что поминать Великий Свет ночью на Чёрных землях верх глупости? Он не оградит тебя, а наоборот, привлечёт излишнее внимание. — Я наклонил голову набок, ехидно смотря на подпрыгнувшего от неожиданности рыцаря. Сейчас, в окружающей нас темноте он казался эльфийским принцем, сошедшим со страниц какой-нибудь сказки. Не хватало только белого единорога. «Зато ты на месте!» Боюсь, цвет не тот… «Значит с единорогом проблем нет?!»

— Тёмный, ты не спишь?! — воскликнул он. Я про себя поаплодировал: потрясающая логика. Нет, я сплю!

— Уже, нет. Видишь ли, поминание света, причём с таким чувством, здесь, на этих землях слишком остро ощущается. И как любой тёмный в радиусе двух лиг, я тут же очнулся, чтобы защитить свой дом. При этом созвучии в наши сознания закладывается простая команда: «Убить! сказавшего это». И если бы я не успел вовремя проснуться, сейчас мы бы уже дрались. Или я добивал остальную команду, так как ты не ожидал нападения. Причем сделал бы я это неосознано и, очнувшись утром, очень бы пожалел, что лишился своих нанимателей. Ты понял меня, рыцарь? Сейчас в этом радиусе единственным тёмным оказался я. А у меня к этому чуть более высокая устойчивость, чем у остальных. Я удивлён, что вы об этом не знали. Без таких сведений идти в Чёрные земли — чистой воды самоубийство. Будь добр, завтра объясни это остальным. Если такое случится близко к городу или в самой Цитадели… — я сделал театральную паузу, постепенно перешедшую в молчание. Я сказал правду. Ну, кроме того, что на меня это вообще не действует. И так же, что моё присутствие полностью поглощает такие выбросы светлой энергии. Пусть боятся… Буга-га!!!

— Хорошо, тёмный, я учту это. Спасибо, — рыцарь кивнул мне и, устав мерить шагами нашу стоянку, присел рядом с еле-еле тлеющим костром. — Я слышал об этом, но всегда считал обычной сказкой.

Светлое слово тёмному? Забавно. Что ли ещё что-нибудь рыцарёнку рассказать? Помню, когда-то давно я был неплохим рассказчиком.

Я подошёл к Алиру и устроился рядом, взглядом воскресив небольшое пламя. Сначала рыцарь нервно дёрнулся, но потом, вздохнув, остался сидеть рядом со мной.

— Хочешь, я расскажу тебе ещё одну сказку, которую я услышал, когда был маленьким?

— Хочу.

— Жил да был Творец. Он был совершенно обычным Творцом. Его отец с матерью были творцами, его дед с бабкой были творцами. Его сёстры, братья, дяди, тёти, знакомые и друзья, соседи — все они были творцами. Вели обычные жизни. Учились, влюблялись, болели. И всю жизнь работали над своими мирами. Вот и наш Творец в день своего совершеннолетия начал создавать свой мир. У него не было выдающегося дара, и поступки зачастую оставляли желать лучшего, а ещё он очень любил экспериментировать — пожалуй, это было его худшей страстью. Он долго пытался создать такой мир, подобного которому ещё никто не придумывал. Иногда он поступал плохо на пути к своей цели, но, в конце концов, после многих неудачных попыток у него получилось. Созданный им мир стал самым прекрасным и многогранным миром из всех когда-либо созданных. Только очень-очень маленьким. Пошли слухи, что этот мир даже прекраснее мира самих творцов. Творцу стали завидовать, а потом и вовсе возненавидели. Чтобы скрыться от всех, Творец ушёл в свой мир. Там он встретил прекрасную смертную девушку и влюбился. А она ответила ему взаимностью. Первым у них родился Сын — его назвали Тьмой. А затем дочь — Свет. Но тут случилось ужасное: другие творцы попытались уничтожить прекрасный мир. И Творец умер, спасая его. Последней своей волей он сумел спрятать мир так далеко, что никто не смог этот мир найти.