В январе мы потеряли подводную лодку «Суордфиш» капитана 3 ранга Монтросса, которая по специальному заданию производила перископные фотосъемки участков побережья острова Окинава, намеченных для высадки армейских частей и отрядов морских пехотинцев. Это были обычные мероприятия, какие мы проводили перед каждой высадкой десанта. На борту «Суордфиш» находились два специалиста-фотографа. Полученные таким путем фотографии вместе с перспективными аэрофотоснимками использовались для изготовления макетов интересовавших нас островов и особенно карт тех участков прибрежной полосы, на которые предполагалось высадить десант.

2 января Монтросс получил распоряжение оставить район острова Окинава, так как наша авианосная авиация должна была нанести по нему удар. 9 января ему было приказано продолжать выполнение своей задачи. «Суордфиш» подтвердила получение только первого приказа, так как подтверждения второго от нее не потребовали. На выполнение поставленной задачи она должна была затратить около недели. Больше «Суордфиш» не подавала о себе вестей, хотя мы неоднократно пытались установить с ней связь по радио. Подводная лодка «Кит», в то время патрулировавшая в районе острова Окинава, донесла, что 12 января перед рассветом она обнаружила радиолокатором какую-то подводную лодку. Надо полагать, что контакт был установлен с «Суордфиш», поскольку это происходило в районе, где ей предписывалось действовать. Через четыре часа на «Кит» услышали сильные взрывы глубинных бомб в районе местонахождения неизвестной подводной лодки. Мы решили, что эта атака и явилась причиной гибели «Суордфиш». Однако в японских документах не упоминается о противолодочных действиях в этом районе. Вместе с тем, как теперь стало известно, японцы, готовясь к отражению предстоящего вторжения союзников на остров Окинава, минировали подступы к нему. Большинство мин находилось вдоль береговой линии острова. Поэтому можно предположить, что «Суордфиш» погибла в результате подрыва на мине.

«Суордфиш» нанесла противнику значительный ущерб. По данным объединенного комитета по учету потерь, она потопила 12 судов общим тоннажем 47928 тонн и повредила 17.

Наш счет за январь оказался совсем небольшим: 18 торговых судов (в том числе 3 танкера) общим тоннажем 84185 тонн и 6 боевых кораблей (включая эскадренный миноносец и 2 фрегата) общим водоизмещением 5674 тонны.

Наилучшего результата в этом месяце добилась подводная лодка «Барб» капитана 3 ранга Флакки. В Восточно-Китайском море и Формозском проливе она потопила четыре судна противника общим тоннажем 23246 тонн. Первые три судна — транспорт, грузо-пассажирский пароход и танкер — «Барб» отправила на дно в течение ночи 8 января в северной части Формозского пролива. Однако после столь многообещающего начала дела пошли неважно. Наша авианосная авиация постоянно наносила удары по острову Формоза. Поэтому японцы перестали появляться в проливе и держались у китайского побережья.

Флакки заметил, что на берегу отсутствуют навигационные огни. Плавание в прибрежных водах чрезвычайно опасно, и только небольшие суденышки, вроде сампанов, могут отважиться выйти ночью в море при таких условиях. Это означало, что японские суда пользовались прибрежными маршрутами лишь в дневное время, а на ночь укрывались в гаванях. Догадка Флакки подтверждалась донесениями береговых наблюдателей. Донесения передавались прямо на подводные лодки разведывательной группой «Китай» коммодора Майлса. Из них же Флакки узнал о конвое, который следовал на север вдоль китайского побережья. Флакки решил выследить этот конвой. План его был таков: подойти к берегу и, затерявшись среди джонок, которые занимались рыбной ловлей в прибрежных водах, проследить за прохождением преследуемого конвоя, чтобы определить, где он будет отстаиваться ночью. Для осуществления этого плана подводной лодке пришлось почти на десять миль зайти в зону, где глубина не превышала 18 метров. Это было чрезвычайно рискованно, так как в случае атаки противника «Барб» не могла спастись уходом на глубину.

Однако риск был оправданным. Со своей позиции Флакки скоро обнаружил дымы трех судов. Затем их количество увеличилось до шести. Суда шли вдоль побережья в кильватерной колонне. Флакки пошел вслед за ними и решил, что на ночь они станут на якорь в гавани Вэньчжоу. В 03.00 23 января «Барб» проникла в район острова Инког и тут с помощью радиолокационной установки обнаружила в бухте Намкуан большую группу стоявших на якоре судов. Флакки уменьшил ход, чтобы разобраться в обстановке. Он учел, что подходы к бухте могут быть минированы, а радиолокатор сообщил ему о присутствии трех сторожевых кораблей противника, которые несли радиолокационную вахту. Район, простиравшийся к северу от местонахождения подводной лодки, значился на. карте как «необследованный» и изобиловал рифами и подводными скалами. Это было на руку Флакки, так как японские сторожевые корабли едва ли отважились бы преследовать подводную лодку в ночное время в столь опасном районе. Кроме того, преследование «Барб» сильно затруднили бы бесчисленные джонки, занимавшиеся рыбной ловлей. Учтя все эти обстоятельства, Флакки решил, что беспрепятственный выход из опасной зоны после атаки ему обеспечен. А в остальном он будет полагаться на свой радиолокатор и эхолот. «Барб» на 19 миль углубилась в мелководный район, ограниченный 36-метровой изобатой. Чтобы достичь глубоководных мест, ей требовалось не меньше часа хода на полной скорости. Поэтому следовало воспользоваться всеми препятствиями, которые можно было поставить на пути преследователей. Молниеносный беспощадный удар и выход из боя на предельной скорости — вот в чем заключался залог успеха.

Взвесив все за и против, Флакки пришел к выводу, что шансы были 10:1 в его пользу. Он приказал экипажу занять места по боевому расписанию, оставил помощника на мостике, а сам спустился в боевую рубку и начал сближение. По традиции командир корабля любого класса должен находиться во время боя на мостике. Когда Флакки, описывая эту ночную атаку «Барб» в надводном положении, упомянул, что руководил ею из боевой рубки, я спросил о причине, заставившей его отказаться от установившейся практики.

— Когда я нахожусь на мостике, — ответил он, — суда в темноте кажутся мне совсем близкими, и это выводит меня из равновесия. Напротив, если я остаюсь в боевой рубке, где о дистанции до цели и пеленге на нее можно судить лишь по показаниям радиолокатора, я не дам залпа до тех пор, пока не подойду на нужное расстояние.

В то время как «Барб» медленно выходила на позицию торпедной стрельбы, Флакки записывал в вахтенном журнале: «Серьезно подумываю отдать приказ команде надеть спасательные пояса, но атмосфера на лодке и без того напряжена до предела. Люди возбуждены, как никогда. После доклада гидроакустика: «Глубина 11 метров!» — в центральном посту наступила такая тишина, что, упади какой-нибудь болтик, шум, произведенный им, был бы принят за взрыв глубинной бомбы. Решил отказаться от своего намерения в отношении спасательных поясов. Это окончательно вывело бы из равновесия людей, сердца которых и без того замирали от волнения».

Вот как Флакки описывает атаку: