Нашим подводным лодкам также удалось сказать свое слово. В конце дня 16 февраля подводная лодка «Скейт», находясь в подводном положении, атаковала и потопила новый японский легкий крейсер «Агамо». Все четыре торпеды, выпущенные «Скейт», попали в цель. «Тэнг» потопила крупное грузовое судно. На следующий день самолетами и артиллерийским огнем кораблей авианосного соединения был потоплен эскадренный миноносец «Майкадзэ», доставлявший в Трук спасенных с «Агано».
Некоторые наши подводные лодки находились в такой близости от островов Трук, что могли хорошо видеть, как корабли адмирала Спрюэнса маневрировали вокруг них. Эта картина была дорога сердцу каждого подводника. В течение долгих 26 месяцев подводные лодки одни вели войну в безбрежных просторах Тихого океана, и, конечно, приятно было видеть здесь другие силы, которые взяли на себя часть задачи по разгрому противника в этих водах.
По прибытии в Пирл-Харбор я получил разрешение приступить к переводу плавучей базы подводных лодок и плавучего дока на остров Мюрна и к постройке там лагеря отдыха для подводников. Но не успели еще просохнуть чернила на приказе, которым предписывалось начать эту кутерьму, как была получена радиограмма от Спрюэнса, предлагавшего нанести 23 февраля удар по Сайпану — самому сильному опорному пункту противника в группе Марианских островов. Исключительный успех бомбардировки Трука вызвал у него сильное желание повторить удар и уж потом заняться ремонтом и отдыхом на Маджуро.
Адмиралу Нимицу понравилась эта идея, и начальник его штаба контр-адмирал Мак-Моррис вызвал меня к себе, желая узнать, чем подводные силы могут тут помочь. К счастью, мы имели в этом районе достаточное число подводных лодок. Дик Воуг, я и несколько офицеров из штаба главнокомандующего принялись за работу и к полуночи представили адмиралу окончательный план. После его одобрения заработало радио, направляя подводные лодки на боевые позиции.
Наш план был тот же, что и при операции против Трука. Поскольку 5-й флот должен был нанести удар с востока, мы развернули подводные лодки «Эпогон», «Сирейвн», «Санфиш» и «Скипджек» по дуге окружности, проходившей к западу от острова Сайпан. «Тэнг» мы поставили позади этой линии, чтобы преградить путь всякому кораблю, которому удастся прорваться через нее. На время воздушного удара по острову «Санфиш» была поставлена дополнительная задача — обеспечить спасение летчиков, сбитых над морем.
58-му оперативному авианосному соединению не удалось подойти к Сайпану незамеченным, как это было у Кваджелейна и Трука. Японские разведывательные самолеты обнаружили его еще 22 февраля. Вслед за ними появились бомбардировщики и торпедоносцы противника, но корабли контр-адмирала Митчера отогнали их прежде, чем они успели лечь на боевой курс. Несколько самолетов было сбито. Наши корабли не получили повреждений и нанесли удар в намеченный срок.
Подводная лодка «Санфиш» потопила два довольно больших японских судна, которые вышли из гавани Танапаг перед самым налетом нашей авиации. Сквозь пелену дождя, в ночной тьме, командир лодки опознал первое из них как эскортный авианосец, но объединенный комитет по учету потерь классифицировал оба корабля как транспорты. Командир «Тэнг» Дик О'Кейн также добился отличного результата, потопив одно грузо-пассажирское и три грузовых судна. Помимо них, он уже имел на своем боевом счету грузовое судно тоннажем в 6800 тонн. Это был первый самостоятельный боевой поход О'Кейна в качестве командира подводной лодки. В свое время он прошел хорошую школу на «Уоху» Маша Мортона, и, кажется, это пошло ему на пользу.
17 февраля к нам в Пирл-Харбор вместе со своими музыкантами прибыл капитан 2 ранга Эдди Пибоди — «король банджо», как его называли друзья. Эдди был моим старинным приятелем, вместе с ним мы участвовали во многих походах. Эдди превосходно играл на укелеле и банджо и часто развлекал нас своей музыкой. Пожалуй, нет другого такого средства для сплочения экипажа и поддержания хорошего настроения, как хорошая музыка. В бытность мою командиром подводной лодки «N-5» я предложил однажды обменять двух первоклассных торпедистов на кока с «К-8», умевшего играть на аккордеоне. Но меня постигла неудача, так как командир «К-8» не хотел менять этого парня даже на весь мой корабль. В конце 1943 года Эдди Пибоди запросил меня: могу ли я вытащить его к себе на Тихий океан. Мне удалось это сделать. Эдди не только воспитал свою небольшую музыкальную группу — четырех прекрасных музыкантов с волшебником-певцом Джоном Картером, но и организовал нам два военно-морских оркестра, людей для которых он набрал и обучил на Великих озерах. Это было поистине благодеянием, так как их музыка доставляла огромное наслаждение морякам таких отдаленных передовых баз, как Мидуэй, Маджуро, Гуам и Сайпан.
Однажды утром в последнюю субботу февраля на базу подводных лодок прибыл адмирал Нимиц и вручил 18 орденов офицерам, унтер-офицерам и рядовым. У нас вошло в обычай проводить подобные церемонии на борту одной из подводных лодок. На этот раз этой чести удостоилась «Таллиби». На остальных подводных лодках, так же, как и на берегу, работы не приостанавливались, но все могли следить за церемонией награждения, так как микрофон, которым пользовался адмирал Нимиц, был включен в общую радиотрансляционную сеть.
Мы были очень довольны, что награды подводникам вручал сам «Большой Босс», потому что он всегда выступал кратко, энергично и очень часто пересыпал свою речь остроумными шутками. В тот день адмирал был в превосходном настроении, и награждение прошло особенно хорошо. Вообразите мое изумление, когда я услышал вдруг свою фамилию. Адмирал объявил, что я награждаюсь орденом «Почетного легиона» за «исключительно умелое руководство в качестве командующего подводными силами Тихоокеанского флота». В приказе о моем награждении говорилось: «…Им была предложена программа испытаний, имевшая огромное значение для дальнейшего ведения войны. Повысившаяся эффективность действий подводных лодок, состоящих под его командованием, является прямым результатом осуществления данной программы и в конечном итоге привела к значительному увеличению количества поврежденных и потопленных судов и кораблей противника».
Я был столь же обрадован, сколь и удивлен, ибо считал мой вклад в решение проблемы несовершенных торпед, названной в приказе «программой испытаний», не чем иным, как своим прямым служебным долгом. Тем не менее было приятно сознавать, что «Большой Босс» так высоко оценил проделанную нами работу. Да ее и нельзя было отрицать, так как в результате не только улучшились боевые качества торпед и повысился моральный дух наших подводников, но и резко возрос процент попаданий. Например, в декабре и январе из 482 торпед, выстреленных подводными лодками Тихоокеанского флота, в цель попали 220, что составило уже 45,6 процента против 20 процентов попаданий, которые мы имели в начале войны.
Счет потопленных в течение февраля судов был превосходным и практически равнялся тому, который мы имели в ноябре 1943 года, являвшемся рекордным месяцем. На дно было отправлено 51 судно общим тоннажем 231002 тонны, в том числе 9 танкеров, в которых японцы так остро нуждались. Кроме того, были потоплены легкий крейсер, два эскадренных миноносца и подводная лодка. Этому счету мы были обязаны 23 нашим подводным лодкам.
Подводная лодка «Грейбэк» капитана 3 ранга Мура, погибшая вместе со всем экипажем во время этого боевого похода, заняла первое место. Ею были потоплены четыре судна общим тоннажем в 21549 тонн. На второе место вышла «Тэнг», потопившая пять вражеских судов общим тоннажем в 21429 тонн. Третье заняла «Поджи», пустившая на дно также пять судов общим тоннажем в 21152 тонны. И, наконец, четвертое место по праву принадлежало поразившей всех нас подводной лодке «Джек», потопившей в Южно-Китайском море к северу от Борнео за один день 19 февраля четыре танкера противника.
Конец февраля был ознаменован захватом островов Адмиралтейства силами генерала Макартура и контр-адмирала Кинкейда в результате операции, которая продолжалась в течение всего месяца. Благодаря этому Рабаул, Кавиенг и все пункты дальше к юго-востоку были отрезаны от Японии, и гарнизоны их не могли отныне надеяться на сколько-нибудь серьезную помощь.
