Она уже успела выключить свой терминал, когда за дверью послышались голоса.

— Быстрее, — прошептал Кэндзи.

Они нырнули в коридорчик между терминалами и бесшумно переползли в темноту. Голоса приближались. С содроганием Кэндзи узнал голос Рэя Такэды.

— Я проверю распечатку. Погоди-ка, здесь включено освещение. В чем дело? Суэмацу, я, кажется, говорил тебе об о особом режиме безопасности, пока идет работа над проектом.

Осакский акцент звучал грубо. Другой голое был виноватый:

— Не знаю. Наверное, ребята из компьютерного отдела забыли его выключить.

— Вряд ли, — бросил Такэда. — Охрана проследила бы. Эге, похоже, здесь кто-то был.

Шаги приближались. Медленно, как во сне. Эти двое осматривались. Кэндзи и Норико притаились.

— Странно, — сказал Суэмацу.

— Что такое?

— В этой чашке — кофе. Еще теплый.

— Ага! Говорил я тебе: кто-то здесь шнырял.

Кэндзи закусил губу. Он забыл про чашку, которую Норико поставила на картотечный шкафчик возле своего стола.

— Пойду проверю, что делают идиоты из охраны, — продолжал Такэда. — Оставайся и тщательно все обследуй. Тот, кто здесь был, может вернуться.

— Понятно.

Шаги Такэды удалились. Суэмацу медленно переходил от одного терминала к другому. Кэндзи сжался до размера корзины для мусора. Шаги приближались.

Кэндзи повернулся к Норико в полном отчаянии. Между тем она сняла футболку и расстегивала лифчик. Онемев от изумления, он следил, как она расстегнула молнию на юбке и выскользнула из нее.

Шаги были метрах в двух.

Неожиданно Норико обхватила Кэндзи за плечи и повалила его на спину. Когда он упал, она перекатилась на него и сжала его ноги своими. Шум получился громкий.

— Что здесь такое? Кто здесь?

Шаги ускорились.

— Какого черта вы здесь делаете?

Норико встала и отвела волосы. Груди ее вздымались так, будто она пробежала стометровку.

— Что делаем? Не видно, что ли? Забавляемся. Сверхурочные часы утомительны.

Она игриво хихикнула, чего Кэндзи от нее еще ни разу не слышал.

Суэмацу был невысокого роста, лет сорока пяти. Он явно смутился. Он взглянул на лежащего на полу Кэндзи, на Норико, на ее бурно вздымающиеся груди и белые трусики, сползшие с ягодиц.

— Я хочу сказать, это очень помогает, — заметила она, глубоко дыша. — Среди этих столов и экранов, где всегда сидят и работают… Давай, ты же сам об этом подумал!

Суэмацу потеребил узел галстука.

— Это крайне необычно, — сказал он высоким голосом. — Я должен отвести вас обоих в отдел охраны.

— У-у-у… ну, пожалуйста, не надо! — проказливо сказала Норико. — Я знаю, я плохо себя вела, но я… не могла удержаться — очень уж захотелось…

— Использование оборудования в нерабочее время без разрешения грубо нарушает правила. Об этом инциденте придется немедленно доложить.

— Да, это уже не забава. Почему бы вам не остаться с нами ненадолго, я буду с вами ласкова, обещаю.

Норико обвила руками его талию и поцеловала его в шею пониже уха. Рука ее стала расстегивать пряжку его ремня.

— А-а-а… что вы делаете?

Суэмацу не очень сопротивлялся. Норико хихикнула и прижала его к вращающемуся креслу. Он тяжело опустился в него. Она ткнулась грудью ему в лицо.

— Давайте будем любезны друг к другу, — выдохнула она.

И тут Кэндзи увидел свой шанс. Он схватил со стола малогабаритный компьютер «Лэптон», взвесил его в руках и с размаху ударил им по макушке Суэмацу. Экран разлетелся. Суэмацу соскользнул и плюхнулся на пол.

— Бежим, — сказал Кэндзи. — Надо удирать, пока нет Такэды. Норико схватила одежду и сумочку, и они бросились к лифту.

Небольшая квартира Норико была нашпигована электроникой. Тут были дисковый видеоплеер, проигрыватель компакт-дисков с двумя отсеками и график-эквалайзером, цифровая клавишная панель, телевизор с семидесятисантиметровой трубкой, закрывающий почти всю стену, видеокамера, персональный аудиоплеер, работавший даже под душем, и параболическая антенна на балконе. У нее были и персональный компьютер, и принтер, и факс.

Когда информация была распечатана и передана Ноде по факсу, они успокоились и расслабились за бутылкой вина, которую Кэндзи купил еще днем.

— Нам бы уйти куда-нибудь завтра, — сказал он. — Им не понадобится много времени, чтобы вычислить, кто ты такая.

— Пожалуй. На тот случай, если бедный старый Суэмацу будет объяснять Такэде все происшедшее.

— Между прочим, — сказал Кэндзи, — роль ты сыграла мастерски. И насчет секса в служебном помещении… как тебе удалось придумать?

— Я и не придумывала, — ответила она.

Мори очнулся от боли в голове и груди, в ногах и спине. Во рту ощущался вкус крови, один глаз заплыл и едва открывался. Руки его были связаны за спинкой деревянного стула. Он сидел. Веревки давили так, что он едва ощущал свои кисти.

Итак, Сато и Като. Рука Накамуры, сдавившая горло. Красная пелена. Затем голоса. Его тащат, запихивают в багажник машины. Звук двигателя. Потом — ничего.

Превозмогая боль, Мори повернул голову. Он в большой комнате с деревянным полом. Тут пара кресел, обитых материей, металлический письменный стол, свет сквозь решетчатое окно. В отдалении урчащий двигатель и раздаются команды:

— Левый локоть, да, раз, два, три. Хорошо. Правый локоть, да, раз, два, три…

В комнате кроме него находится кто-то, вне поле зрения. Мори еще чуть повернул голову. Это был Сато. Сидя слева от Мори в кресле, он читал комиксы. Он заметил, что Мори зашевелился, и встал.

— Очнулся, а? — сказал он, пронзительно глядя в лицо Мори. — Надеялся, что сразу прикончим? Босс о тебе беспокоится, можешь проверить.

Мори попытался что-то сказать, но рот наполнился дикой горечью рвоты, а голову пронзила молния боли.

— Плохо себя чувствуешь, а? — причмокнул языком Сато. — Теперь уже не такой крепкий парень, да?

Мори вырвало на рубашку, и в голове прояснилось. Он увидел картинки прошедшего вечера, как фотографии, сделанные «полароидом».

— Что вам всем надо? — с трудом проговорил он.

— Спокойно, Мори. Здесь вопросы задаю я.

Сато скрутил журнал комиксов и дважды ударил им Мори по лицу. От этого Мори окончательно пришел в себя. Зубы, кажется, уцелели, но верхняя губа страшно раздулась. Пара ребер, похоже не в полном порядке. Видимо, треснули. Прочее — только ушибы. Жить можно.

— Пойду за боссом, — сказал Сато. — А ты не вздумай смыться от нас, понял? — осклабился он.

Мори мог двигать лишь головой. Другие движения грозили болевым шоком. Но ему удалось развернуться со стулом в направлении окна и различить за решеткой ветви деревьев.

Через несколько минут Сато вернулся вместе с Като и Накамурой. С ними пришел незнакомец — худощавый, приятной наружности, в хорошем итальянском костюме. Такого костюма Мори надеть на себя не осмелился бы, даже если бы мог себе позволить его завести. В очертании губ и взгляде этого человека были жестокость и холодность, выдававшие его профессию. Мори, впрочем, в конечном счете, его узнал по фотографиям в еженедельниках. Это был Сэйдзи Тэрада, самый выдающийся из «новых лидеров».

— Руки, — сказал Тэрада бесцветным голосом.

— Руки, — повторил Накамура.

Като крякнул, извлек пятнадцатисантиметровую бритву и перерезал веревки, связывающие руки Мори. На обоих запястьях были глубокие красные следы веревок. Мори сжал руки, чтобы восстановить кровообращение.

— Хорошо, — сказал Тэрада. — пусть встанет.

— Поднять его, — сказал Накамура.

Като схватил Мори под мышки и поднял на ноги. Мори покачивался из стороны в сторону, едва удерживаясь от рвоты.

— Дать ему разок, — сказал Тэрада.

— Дать ему разок.

Мори еле успел напрячь мышцы живота, как получил удар кулака Като. Ноги его подкосились, он упал на колени и стал ловить ртом воздух.

— Достаточно, — сказал Тэрада. — Поднять его снова.