– Нет. Вы не любите Дженни, поэтому нам лучше поговорить сейчас.

– Не люблю… – От изумления Эван даже поперхнулась. – Дженни красивая, смышленая девочка. Речь идет не о любви.

– А о чем?

Видимо, разговора избежать не удастся.

– Речь идет о… гм… о философии воспитания детей.

«Молодец, самое подходящее определение», – похвалила себя Эван.

– Глупости! Подобное замечание ни к чему вас не обязывает. Я же хочу знать, как вы относитесь к Дженни.

– Я уже сказала. Она мне нравится.

– Предположим. И?

Значит, этого ему тоже недостаточно.

– Хорошо. Меня потрясло, когда вы разрешили ей перелезть через спинку дивана в чужую кабинку.

– Она непоседа и любит такие штуки.

– Вы заказали ей целых три блюда, хотя одного, которое она выбрала сама, вполне бы…

– Дженни еще маленькая и не способна делать правильный выбор.

– Вы позволили ей криком выражать свое недовольство и мешать другим посетителям ресторана. Кстати, девочке не следует есть ананасы. И… – Эван умолкла. Не слишком ли далеко она зашла?

– И? – требовательно повторил Линк.

Видимо, нет. Собравшись с духом, она твердо выдержала его взгляд:

– И сегодня я не заметила даже намека на хорошее воспитание. Она… хитрит. И, как любой ребенок, прекрасно знает, что папочка всегда за нее заступится.

– Она смелая и…

– Дженни непоседа, маленькая, смелая. Пусть так, но она всего лишь четырехлетняя девочка, а вы уже взрослый человек, Линк. Если вы позволяете ребенку давить на себя, это ваше личное дело. Я придерживаюсь другого мнения: ей нужна твердая рука.

– То же самое говорила ее мать, – резко произнес он. – Когда била, гоняя по комнате.

– Вы хотите сказать, что она плохо обращалась с дочерью? – Эван не верила своим ушам.

Линк вышел на балкон и, опершись руками на перила, опустил голову.

– Тот случай был первым и последним. К счастью для Дженни, мать не слишком часто уделяла ей внимание. Майра предпочитала веселую жизнь общению с дочерью. – Он взглянул на стоящую рядом Эван. – Самое смешное, что именно я настаивал, чтобы Майра осталась, думал, так будет лучше для Джен. И ошибся: Майра просто не создана для материнства. В тот день, когда она ударила Дженни, мы расстались. Солидный чек урегулировал наши отношения. Это произошло два года назад.

– Мне очень жаль, – тихо произнесла Эван, не зная, что сказать.

– И напрасно. Решение было правильным, хотя несколько запоздалым. Я жду не вашего сочувствия, я хочу понимания… ради Дженни. Больше всего ей нужны любовь и доброта, а не твердая рука. Я выразился достаточно ясно?

– Вполне. Но…

– Но вы со мной не согласны? – нахмурился Линк.

– Дело не в моем согласии или несогласии. Я воспитываю Кэла по-своему, у вас иные методы воспитания Дженни, вряд ли мне стоит вмешиваться.

– Хорошо. Я рад, что вы меня поняли.

– Могу я кое-что добавить? – Он настороженно посмотрел на нее, потом молча кивнул. – Как уже сказано, вмешиваться я не собираюсь, но, думаю, подобной снисходительностью, Линк, вы причиняете вред девочке. Твердая рука может быть и любящей. – Эван притронулась к его рукаву. – Спасибо за то, что вы рассказали мне о Дженни.

Поднявшись к себе, Линк направился прямо в душ. Он был возбужден, расстроен и зол. Да кто она, черт возьми, такая, эта мисс Эванджелина Норт? Если он захочет узнать ее мнение, то сам попросит об этом. А еще собиралась не вмешиваться. Достаточно и одной бессердечной женщины в короткой жизни Дженни. Второй ей не нужно.

Не дойдя до ванной, Линк остановился. Разве Эван бессердечная? Ее легкое прикосновение не было равнодушным. И чудесные зеленые глаза тоже. Они смеялись, глядя на него. У нее на редкость добрая улыбка. Ему нравится, когда она улыбается. Эта женщина вообще ему нравится. Умная, мягкая, дружелюбная, несмотря на упрямый подбородок и решительный характер. Днем она хотела сбежать от него, однако еще больше ей хочется получить коттедж. Женщины всегда чего-то хотят. Весь фокус и том, чтобы понять, что именно.

Сняв рубашку, он бросил ее в корзину для белья, туда же отправились джинсы и трусы. Линк подставил мускулистую спину под струи воды, закрыл глаза и начал думать о любящих руках Эван. Именно сейчас ему нужна любящая рука.

Выругавшись, он вышел из душа, обтерся полотенцем и, недовольный собой, растянулся в темноте на кровати.

Он не любил говорить о Майре, не любил даже думать о бессердечной дряни, но это было необходимо. Эван должна все знать. Ради Дженни. Он вспомнил, как она внимательно слушала, как задумчиво постукивала себя по подбородку, затем покачала головой.

Линк встал с кровати, подошел к высокому комоду у окна и, достав из ящика сигареты, направился к балконной двери, но остановился. Он совсем голый, а Эван в соседней комнате. Балкон у них общий, и если она… Линк натянул джинсы, закурил третью за день сигарету и вышел наружу.

Полная луна напоминала древнюю монету, покрытую таинственными разводами, и ее свет желтыми полосками ложился на безмолвный океан. Ночь была темно-синей, тихой и прекрасной. Линк потер затылок. Господи, он надеялся, что уже не будет такой ночи, которая заставит его смотреть широко раскрытыми глазами в небо. Глубоко затянувшись, он выпустил кольцо дыма, заслонившее луну.

– Это когда-нибудь убьет вас, – сказала вышедшая из своей комнаты Эван.

На ней был длинный шелковый халат. Зеленый. Линк очень любил этот цвет.

– Так говорят. – Он последний раз затянулся и бросил сигарету вниз.

– Не считая болезни легких, вы можете устроить пожар, – засмеялась она и, подняв голову, взглянула на луну. – Чудесная ночь, правда? Я нигде не видела такой красоты.

Линк изучающе смотрел на нее. Как она сейчас мила, даже не верится, что меньше часа назад они спорили.

– А где вы побывали? – с любопытством спросил он.

– В прериях… там я родилась. Потом западнее Ванкувера. Это, конечно, не путешествие по свету.

– И что привело вас в Викторию?

– Во-первых, дело. Ванкуверская компания, где я работала, несколько месяцев назад открыла здесь свой офис. Мне предложили переехать сюда, я согласилась. Во-вторых, университет. У него солидная репутация, думаю, Кэлу тут понравится. Все складывается удачно. – Заметив его улыбку, Эван спохватилась. – Извините, кажется, я увлеклась. Наверное, из-за полнолуния.

Неожиданно для себя Линк вдруг шагнул к ней, взял за подбородок, заглянул в зеленые глаза.

– Все будет хорошо, Эван. – Он хотел поцеловать ее в губы, но ограничился поцелуем в лоб, а потом легонько погладил по волосам. Она вздрогнула, и Линк тут же добавил: – Уже поздно и холодно, вам лучше уйти в комнату.

Эван молча кивнула, вернулась к себе и закрыла дверь.

Он глубоко вздохнул и, подойдя к телефону, позвонил Кристе. Назначив свидание на завтрашний вечер, он потом остаток ночи сожалел об этом.

Утром все собрались за завтраком. Линк сидел во главе стола, углубившись в воскресную газету, и пока еще не произнес ни слова.

– Мод, это отпад. Просто отпад, – прокомментировал Кэл, расправившись с дюжиной блинчиков, и оттолкнулся от стола.

– Что бы это ни означало, дорогой, все равно спасибо. – Мод налила себе кофе и, увидев, что Кэл собирает посуду, запротестовала: – Не надо, сынок. Вот допью кофе, тогда сама займусь.

Мальчик вопросительно посмотрел на мать.

– Что бы ты ни подумал, это правильно, – ответила Эван.

Кэл с улыбкой повернулся к Мод:

– Она вытянет из меня ваши превосходные блинчики, если я их не отработаю.

– Такого мы не допустим. Как насчет того, чтобы отнести всю груду к посудомоечной машине?

– А как насчет того, чтобы загрузить ее в машину? Тогда я заработаю очко в большом компьютере на небе. Правда, мам?

– Правда, – согласилась Эван, с трудом удерживая смех.

Когда-то она рассказала шестилетнему сыну о компьютере на небе, который засчитывает ему очки за хорошие поступки и снимает их за плохие. Кэл до сих пор не забыл об этом.